Александр Медведев - Тайное учение даосских воинов Страница 43

Только тут до меня дошла вся глупость происходящего и бессмысленность выяснения отношений на уровне обычной драки. И так было очевидно, что из двух приблизительно одинаково подготовленных противников одной весовой категории победит тот, кто владеет более эффективной и богатой боевой техникой, если, конечно, не вмешается случай. Осознание собственной глупости испортило мне триумф победы, и я с неприятным ощущением вины принялся приводить его в чувство. Мой противник медленно приходил в себя. Некоторое время он смотрел на меня так, словно не мог вспомнить, кто я такой, потом взгляд его сделался более осмысленным, он встал на четвереньки и отполз в сторону. Я двинулся было за ним, желая помочь ему, но тут двое его товарищей, придя в себя после пережитого шока от увиденного, начали угрожающе приближаться ко мне, осыпая меня ругательствами. Я сказал:

— Ребята, глупо завязывать драку, раз вы приехали учиться.

— Ты, скотина, еще об учебе говоришь, — крикнул один из них и сбоку по дуге ударил меня ногой. Рефлекторно я отклонился и нанес ему удар ногой в голень. Он сильно ударился о пол, растянув ногу в голеностопном суставе. Другой на секунду отвлекся, и я нокаутировал его ударом ребром ладони по шее.

Взглянув на остальных, я с удивлением отметил, что на их лицах было написано немое восхищение.

— До чего же вы кровожадные ребята, — с легкой грустью сказал я.

Мы еще несколько часов проговорили о воинских искусствах. Избитая троица, немного придя в себя, предпочла мир войне и с интересом изучала элементы техники Шоу-Дао, которые я демонстрировал. Наибольшее удивление вызвали приемы контроля, которые нигде так хорошо не развиты, как в Шоу-Дао. Их слабое подобие можно встретить в некоторых стилях кунг-фу, например, в технике липких рук школы вин-чун. Контроль Шоу-Дао позволял добиваться наиболее ощутимых преимуществ в борьбе с вооруженным противником и давал шанс человеку, хорошо владеющему этой техникой, если не полностью обезопасить себя, что просто невозможно сделать, то, по крайней мере, добиться ощутимого преимущества.

Я показал облачные движения, передвижения и скрытые удары Шоу-Дао и, имея возможность сравнить свою технику с тем, что в течение многих лет изучали мои новые знакомые, действительно понял, насколько эффективен и непохож на другие стиль рукопашного боя Шоу-Дао.

После этой встречи я спросил Ли, правильно ли я сделал, подравшись с тем каратистом, и вообще о целесообразности подобных боев, тем более что мне уже неоднократно предлагали драться за деньги, обещая суммы, очень большие для меня по тем временам.

— Может быть, ты сам ответишь на свои вопросы, — сказал Ли. — Ты получил пользу от схваток, которые ты проводил в последнее время?

— Конечно, — ответил я. — Я стал себя чувствовать более уверенно. Недавно я полушутя побил мастера спорта по самбо и получил почти садистское наслаждение от того, что он не мог противопоставить свою технику моим атакам.

— Естественно, что ты имел перед ним преимущество, потому что знал его технику, а ему не были известны твои уловки. Возможно, что он, не зная техники бокса, проиграл бы бой хорошему боксеру. Но ты, не зная техники бокса, можешь с успехом противодействовать Славику, прекрасному боксеру, который знает и твою технику. Проверяя свою технику на практике, ты обретаешь уверенность в себе.

— Значит, чем больше я буду драться, тем лучше?

— Ты видишь только часть проблемы и по ней пытаешься воссоздать целое, но это не всегда удается. Как ты думаешь, стал бы я сражаться за деньги?

Я немного подумал и ответил:

— Знаешь, Ли, я почти уверен, что ты смог бы победить любого человека на Земле. Конечно, это только мое мнение. Я помню, что ты мне говорил, что всегда найдется человек, который сильнее тебя, что есть пословица: «Не говори, что ты сильный, найдется кто-то еще сильнее. Не говори, что ты умный, найдется кто-то еще умнее». Но, несмотря на то что ты мог бы победить любого, мне почему-то кажется, что ты не стал бы сражаться за деньги, хотя я не знаю, как это объяснить.

— А ты сможешь объяснить, чем отличается тренировочный бой без правил и ограничений или реальный бой от боя за деньги?

— Наверное, бой за деньги отличается тем, что он обычно окружен интригами, что вокруг него слишком много заинтересованных лиц и подводных течений, в то время, как в реальном или тренировочном бою все зависит только от тебя, и ты действуешь в своих интересах. В бою за деньги ты действуешь еще и в интересах других, и это мешает тебе выбирать правильное решение.

Например, ты не должен уложить противника в первые секунды поединка, потому что тогда бой не доставит удовольствия зрителям. Ты не можешь убежать, если тебе это выгодно. Ты психологически зависишь от результата боя, потому что хочешь получить деньги. Ты обмениваешь возможность получить увечье или изуродовать другого человека, к которому ты не испытываешь личной вражды, на возможность заработать. Следовательно, подсознательно ты не чувствуешь себя правым. Даже если внешне ты циничен и всегда добиваешься своего, твое подсознание получает один моральный удар за другим.

— Ты почти прав. Теперь объясни, почему воин жизни не стал бы сражаться за деньги?

Я постарался посмотреть на ситуацию глазами Ли и привел десятки аргументов. Я сказал, что воин жизни умеет зарабатывать деньги более спокойными и легкими способами, что воин жизни всегда должен чувствовать себя свободным в своих действиях и решениях, в то время как бой за деньги накладывает жесткие ограничения, и многое другое.

— Это был первый урок ответов вопросом на вопрос, — сказал Ли. — Ты с ним успешно справился. Дело в том, что ты уже знаешь большинство ответов на свои вопросы, но еще не обрел уверенности в себе. Тебе еще нужен мой авторитет, чтобы черпать уверенность в моем одобрении, но в скором времени оно тебе уже не понадобится. Ты достаточно умен, чтобы логически разобрать любую ситуацию, и знаешь, что на каждую ситуацию нужно смотреть с разных сторон, а не только снаружи или изнутри. То, чему ты уже научился, достаточно, чтобы вести за собой, чтобы самостоятельно находить ответы на самые разные вопросы, которые будет ставить перед тобой жизнь.

Мы проходили мимо старого полуразрушенного здания, не сговариваясь, вошли внутрь и поднялись по стертым ступеням на второй этаж. В полу и стенах зияли дыры. Хозяйственные люди уже начали разбирать дом, унося домой более или менее целые кирпичи и старые брусья и доски. Мы выбрали наиболее безопасное место и начали выполнять упражнения из серии «птицы и пауки», смысл которых заключался в болевых воздействиях на пальцы, управлении рукой противника, создании устойчивых форм пальцев в контроле над движениями противника и различных уловках, заставляющих его сделать неверный захват или просто допустить ошибку.

Разговор продолжался, несмотря на то что пальцы наших рук сплелись, действительно напоминая борющихся паучков. Когда Ли увеличивал скорость упражнения, ассоциация с паучками исчезала, и мне казалось, что наши пальцы превращались в бодрых, подвижных грызунов, сражающихся друг с другом, наскакивающих друг на друга, с тем чтобы укусить, быстро отскочить в сторону и свернуться клубком.

Я в очередной раз пристал к Ли с расспросами, пытаясь выведать у него, как называются упражнения на китайском языке. Он снова отказался дать мне китайские названия, терпеливо объяснив, что использование чужого языка вредит обучению.

— Ты должен понимать суть того, что ты делаешь, — сказал он. — Даже если ты будешь знать перевод китайского названия на твой язык, давление на тебя цветистого китайского варианта будет так велико, что ты предпочтешь пользоваться им, а не его русским эквивалентом, и это сотрет для тебя его внутреннюю значимость, которую можно постичь, только зная язык, на котором говоришь. Вспомни, например, великолепное название воздействия на пальцы «темной ночью выбираю веточку для свирели». Как образно это название. Это воздействие, позволяющее укрепить твой палец и вылечить некоторые недуги, и техника его исполнения уже дана в его названии. Это движение должно быть осторожным и вместе с тем твердым, с сосредоточением внутреннего взора на кончиках пальцев, потому что ночь так темна, что ты не видишь ветку, а можешь только осязать ее. Кстати, ответь мне на вопрос, почему европейцы так любят иностранные слова?

— Наверное, потому, что они красиво звучат, кажутся оригинальными и создают впечатление эрудированности и ума того, кто их использует. Мне нравится употреблять китайские термины, и я хотел узнать у тебя несколько названий, чтобы блеснуть ими в разговоре с приятелями.

Ли улыбнулся.

— А ты знаешь китайский язык? — спросил он.

— Нет, не знаю.

— Так вот, когда ты в совершенстве изучишь китайский язык, и он станет для тебя таким же близким и понятным, как и русский, я дам тебе столько китайских терминов, сколько захочешь. Тогда для тебя не будет разницы в познании на этих языках.