Гретхен Рубин - Проект Счастье: Мечты. План. Новая жизнь Страница 46

— Ну нечего тут валяться, ведь эта проблема и тебя тоже касается, — рявкнула я на него.

— Какая?

— Да послушай только, что происходит с Элизой и Элеонорой! Они так ведут себя сегодня весь день. Иди и разберись с ними!

— Извини, что не мог тебе помочь, — сказал он. — Я просто толком не знаю, что в таких случаях надо делать.

— И поэтому ты решил просто подождать, пока проблему не решу я.

— Конечно, — с улыбкой сказал он.

Он протянул ко мне руки. (Из своих февральских исследований я знала, что это была попытка «восстановить отношения».)

— Ставишь мне за это пятерку? — я прилегла рядом с ним на кровать.

— Да, — ответил он.

Вопли из соседней комнаты усилились, а потом наступила зловещая тишина.

— Ах, какое счастье слышать звуки нормальной семейной жизни.

Мы оба расхохотались.

— Ну что, мы опять в гармонии? — спросил он. — Даже если я веду себя как лодырь?

— Наверно, да, — сказала я и положила голову ему на грудь.

— Знаешь что, давайте все сходим в парк. Нам надо подышать воздухом. — Он сел на кровати и крикнул: — Эй, вы обе, надевайте ботинки! Мы идем в парк.

Реакцией на это объявление стали вопли негодования: «Не хочу ботинки!», «Не пойду я ни в какой парк!»

Это был очень неудачный день, и таких дней будет еще очень много. Проект «Счастье» — это вовсе не волшебная палочка. Но в тот вечер я дала себе еще одно обещание: «Ложиться спать пораньше», и на следующее утро все стало выглядеть уже не так плохо. Хотя окончательно настроение у меня поправилось только через несколько дней, я по крайней мере вернула себе готовность снова взяться за выполнение данных себе обещаний.

Глава 8

Август: думать о вечных ценностях

ВЕЧНОЕ

V Прочитать воспоминания о катастрофах.

V Завести книгу благодарностей.

V Подражать духовному учителю.

Я пришла к твердому убеждению, что деньги могут помочь купить счастье. Однако то, что я так много думала о деньгах, вызвало не очень приятный эффект; я почувствовала себя алчной и мелочной персоной. К концу июля я с облегчением перенесла свое внимание с сугубо материальных денежных вопросов на духовную сферу.

Я решила, что август особенно подойдет для того, чтобы сосредоточиться на вечном, потому что мы собирались всей семьей поехать в отпуск. Вырвавшись из повседневной рутины, я смогу с большей ясностью увидеть трансцендентные ценности, лежащие в основе моей мирской жизни. Но прежде всего надо было разобраться в том, чего конкретно я хотела бы достичь в процессе созерцания вечности.

Моя семья не была религиозной. Я ходила в воскресную школу, когда приезжала в Небраску к бабушке и дедушке, и мы традиционно украшали дом, чтобы отпраздновать Рождество и Пасху, и это все. Но потом я вышла замуж за Джеми, а он был евреем. Он был не более религиозен, чем я, а так как теперь у нас была «смешанная» семья, религии у нас в доме стало еще меньше. Рождество мы ездили праздновать к моим родителям, а на еврейские праздники отправлялись к родителям Джеми (нашим родителям такая схема очень нравилась, потому что у них никогда не возникало необходимости переключаться с одного на другое) и соблюдали все сопутствующие праздникам традиции в совершенно нерелигиозной манере, как это делают производители поздравительных открыток.

Тем не менее я всегда с интересом относилась к возможности больше узнать о религиях и о переживаниях их настоящих последователей. Я бы назвала свой подход к религии «уважительным агностицизмом». Меня привлекает вера, и через чтение соответствующей литературы я начинаю ощущать дух этой веры. Кроме того, хотя я и не считаю себя личностью, склонной к духовным переживаниям, я пришла к мысли, что определенные состояния духа (например, духовной возвышенности, благоговения, благодарности, чистоты духа и созерцания смерти) — необходимый элемент счастья.

Когда я объявила Джеми, что в августе собираюсь сосредоточить свое внимание на «вечности», он с подозрением в голосе спросил меня:

— Ты же не собираешься с головой погрузиться в какую-нибудь не слишком здоровую деятельность?

Вопрос меня заинтриговал.

— Вряд ли, — ответила я, — а в какую, например?

— Представления не имею, — сказал он, — но боюсь, что созерцание вечности — это процесс, способный сильно утомить остальных членов семьи.

— Нет, — заверила я его, — никаких черепов на журнальных столиках не будет, обещаю.

Но мне еще надо было найти способ переключить свое сознание с сиюминутных мирских вещей на трансцендентное и вечное. Я хотела воспитать в себе дух умиротворения и благодарности. Я хотела начать ценить красоту текущего момента и великолепие своей обычной жизни. Я хотела ставить счастье окружающих превыше своего собственного. Как правило, все эти вечные истины теряются в суете обыденных дел и эгоистичных мыслей.

Поможет ли мне стать счастливее сосредоточенность на духовной сфере? Результаты исследований показывают, что люди духовного склада оказываются более счастливыми и психически здоровыми, легче справляются со стрессами, у них лучше складываются семейные взаимоотношения, они обладают более крепким физическим здоровьем и дольше живут.

В 524 году нашей эры, находясь в тюрьме в ожидании казни, философ Боэций написал: «Подумай о масштабах и вечности небес, и тогда наконец прекрати любоваться вещами, не имеющими никакой ценности». Угрозы моему душевному спокойствию, конечно, не шли ни в какое сравнением предстоящей казнью, но я хотела воспитать в себе это ощущение перспективы, чтобы оставаться невозмутимой перед лицом мелких неприятностей и неудач.

Я хотела укрепиться духом и стать настолько сильной, чтобы пережить самое страшное, когда такой час наступит. Чтобы достичь этого, все великие религиозные умы и учителя философии настоятельно советуют думать о смерти. Как учил Будда: «Из всех медитаций ясного ума превыше всех стоит медитация на смерть». Правда, я не очень понимала, как начать медитировать на смерть.

Средневековые монахи в качестве memento mori хранили в своих кельях изображения скелетов. Художники-ванитас в XVI в. писали натюрморты, состоящие из символов скоротечности жизни и неизбежности смерти, например задуваемых ветром свечей, песочных часов, гниющих фруктов и пузырей на воде. Что же могу сделать я для достижения этого обостренного самоосознания, создаваемого угрозой смерти или катастрофическими обстоятельствами, обойдясь при этом без черепов на журнальном столике?

Однако мне удалось найти себе подходящий memento mori: я буду читать воспоминания людей, попадавших в смертельную опасность.

Я отправилась в библиотеку и набрала там огромную стопку книг. Сначала собирала рассказы тех, кому пришлось бороться с очень серьезными или смертельными болезнями, но потом расширила рамки поиска до любого типа катастрофических обстоятельств, то есть разводов, параличей, наркозависимости и т. д.

Я надеялась, что, не проходя сама через подобные испытания, смогу извлечь пользу из того факта, что эти люди смогли победить, пережив огромную боль. На свете есть определенные категории знаний, получить которые я хочу исключительно из чужого опыта.

Август — это месяц солнца и отпусков, и, наверное, из-за этого контраста с мрачными откровениями, содержавшимися в книгах, он оказался для них идеальным фоном. Спокойствие, которое я ощущала, находясь со своей семьей, гораздо облегчало мне задачу пережить через воспоминания других людей бездны несчастья и невосполнимых потерь.

Пока мы собирали вещи для поездки на море, Джеми взглянул на несколько книг, которые я сложила в нашу потрепанную спортивную сумку.

— Ты что, правда собираешься читать все это на отдыхе? — с сомнением спросил он, рассматривая обложки. — Стэн Мак о раке, Джин Келли об опухоли мозга и Марта Бек о том, как воспитывать ребенка с синдромом Дауна?

— Я знаю, всем кажется, что от таких книг впадешь в депрессию, но это не так… Читать их очень печально, но одновременно с этим… Знаешь, как-то неудобно говорить, что эти книги «поднимают настроение», но они действительно это делают.

— Ну ладно, — он пожал плечами, — делай, как тебе угодно. Я беру «Яркую блестящую ложь» и «Миддлмарч».

К концу нашего путешествия я прочитала все взятые с собой книги. Я не согласна с наблюдением Толстого, что «все счастливые семьи похожи друг на друга», но то, что «каждая несчастливая семья несчастлива по-своему», вероятно, правда. Хотя во многих из этих мемуаров описывались очень похожие ситуации, то есть схватка с представляющими угрозу для жизни обстоятельствами, каждая из них запоминалась благодаря уникальности пережитых людьми страданий.