Джулия Кэмерон - Золотая жила Страница 46

Когда я уехала из дома, чтобы стать писателем, у меня не было ничего, кроме пятидесяти долларов и мечты. Через шесть месяцев я писала об искусстве в "Вашингтон Пост". Как это случилось? У меня не было связей. Не было рекомендаций. Мне всего лишь позвонила школьная подруга и спросила, не нужна ли мне работа сортировщицы писем.

Когда я пришла на собеседование, редактор, Том Кендрикс, сказал:

— Надеюсь, ты не думаешь, что ты — писатель.

— Думаю, — ответила я. — Надеюсь, вы не думаете, что я — журналист. (Я тогда продолжала писать.)

Видимо, что-то Кендриксу понравилось в моей дерзости, потому что работу я получила. А через шесть недель во время обеденного перерыва Кендрикс остановился возле моего стола.

— Что случилось? — спросил он. — На тебе лица нет.

— Я только что набрала отвратительную заметку для завтрашнего номера.

— Если ты думаешь, что у тебя получится лучше… — ответил он.

Пока он обедал, я написала свою первую статью. Она была напечатана в то же воскресенье, на первой полосе раздела "Стиль" (так тогда назывался раздел об искусстве). В последующие шесть месяцев я написала еще немало заметок для той же полосы, а также литературных рецензий и статей для журналов — и все благодаря Биллу Макферсону и Шелби Коффи, которые верили в меня.

Однако когда пришло время нанимать репортера на полную ставку, их поддержка мне не помогла: в те годы молодых женщин принимали на журналистские должности нечасто. Я поблагодарила их, уволилась с должности сортировщицы писем и снова стала писать рассказы. Через полтора месяца мне позвонили из "Роллинг Стоун" — они читали мои статьи в "Вашингтон Пост" — и моя журналистская карьера продолжилась. Вопреки всему…

Если объективно, "шансов" на такие прорывы у меня было крайне мало. Поэтому шансы вообще не имеют значения. Их просто не существует. Поразмыслите над этой молитвой Эрнеста Холмса:

Я желаю творить только добрые, созидательные, животворные и жизнеутверждающие дела, поэтому Божественное Изобилие всегда проявляется в моих начинаниях. Поэтому я знаю, что преуспею во всем, что делаю. Я знаю, что существую среди безграничных возможностей и что беспредельное Добро активно мне помогает, где бы я ни был.

1. Напишите жизнеутверждающую молитву. Напишите своими словами молитву, которая бы четко и ярко демонстрировала, что вы вовсе не жертва, а одаренная творческая сущность с бесконечными возможностями для роста и достижений:

Возлюбленный источник силы, я с благодарностью принимаю свои права одаренного ребенка Вселенной. Я понимаю, что вселенский поток готов удовлетворить любое мое желание. Я благодарю тебя за этот поток. Я благодарю тебя за благой божественный замысел для меня и моей работы. Я понимаю и принимаю, что вдвоем мы способны воплотить любую мечту. Я открываю свое ограниченное мышление твоему безграничному потенциалу. Я приглашаю тебя течь сквозь меня, как сквозь канал, выталкивая мои творческие идеи в этот мир как продолжение божественной природы, которую я с тобой разделяю…

Когда вы будете писать эту молитву, то можете столкнуться с внутренним сопротивлением — воспоминаниями и убеждениями, которые, по-вашему, повинны в том, что вы зашли в творческий тупик. Все равно напишите молитву и переходите к следующему заданию.

2. Украсьте свою молитву. Многие средневековые рукописи были украшены красивыми иллюстрациями и виньетками — эта кропотливая работа была частью послушания монахов. Такой священный документ, как ваша личная молитва, заслуживает не меньшего уважения.

Сходите в канцелярский или художественный магазин. Купите маленькую банку золотой краски и кисточку. Золотые ручки и фломастеры также нетрудно найти. Напишите молитву красивым почерком или распечатайте на принтере, украсьте ее и повесьте на видном месте. Кстати, вспомните один фокус, известный нам с юных лет: если обжечь края бумаги спичкой, она будет похожа на "настоящий" старый свиток.

3. Игра "ищем виноватого". Тур первый — события.

Перечислите десять ситуаций, которые, как вам кажется, "загнали" вас в тупик. А затем придумайте и запишите, как это можно исправить сейчас.

1. Если бы я закончил более престижный институт, я был бы умнее. (Запишитесь на вечерние или заочные курсы по тем предметам, в которых хотели бы углубить свои знания.)

2. Если бы мои родители меня поддерживали, я бы рассказала им, какие у меня есть варианты, и они помогли бы мне сделать выбор. (Позвоните своим старшим друзьям или родственникам, найдите духовника или социального работника и расскажите, над каким выбором размышляете сейчас.)

3. Если бы я не вкладывала все силы в карьеру Гарри, у меня бы уже была степень магистра. (Разузнайте, что требуется, чтобы получить степень магистра в вашей сфере деятельности. Перечислите, что вы хорошего сделали для Гарри, и сделайте хотя бы что-нибудь из этого для себя.)

4.

5.

6.

7.

8.

9.

10.

11.

12.

13.

Помните, что вы пишете не только о проблемах, но и о решениях.

ДОБРОВОЛЬНАЯ ЖЕРТВА

Убеждение, что в том, как мы живем, виноват кто-то еще, — коварный самообман. "Если бы только они… тогда мы…"

Обида на кого-либо чаще всего означает попытку избежать ответственности. Мы отлично знаем, чего хотим и что нам нужно, но пока еще не готовы сделать это, поэтому обвиняем в своих затруднениях кого-то еще. Желание двигаться вперед и действовать борется в нас с желанием держаться подальше от риска и жаловаться. А козлом отпущения в этом внутреннем диалоге становится друг, начальник — любой, кто попадется под руку, когда мы стоим на краю трамплина, но дрожим от страха и еще не готовы прыгнуть.

Ярость и обвинения часто предвещают грядущие перемены. А многих из нас они пугают. Мы противимся, обвиняя других людей в своем гневе и раздражении, лишь бы нам самим не пришлось ничего делать. Упреки и обиды не позволяют нам перестать играть роль жертвы. Они мешают увидеть, какой у нас есть выбор. Если нам "надо дождаться звонка" от безалаберной подруги, которая про нас забыла, то незачем наряжаться и идти на премьеру, ведь у нас два бесплатных билета, и мы ни за что не изменим себе и не пойдем в одиночестве, не так ли?

Гнев провоцирует выработку адреналина. Адреналин помогает нам чувствовать себя сильнее. Ведь нам этого и хочется — а вовсе не быть уязвимыми, напуганными, но готовыми к новым событиям, людям, местам и переживаниям. Сильные, хоть и в тупике — какое замечательное безопасное положение!

Мы пытаемся избежать ошибок, поэтому нередко избегаем и попыток. Но в своем бездействии мы обвиняем других людей и злимся на них. Мы накачиваем свой организм адреналином, страхом и гневом, пока не начинаем "кайфовать" от собственных гормонов.

"Если бы ты не был таким козлом, не позвонил бы мне и не оставил то дурацкое сообщение у секретарши, я была бы достаточно спокойна и уравновешенна, чтобы написать следующие два такта…"

А кто сказал (кроме нашего внутреннего перфекциониста, который все время держит ухо востро), что нам нужно быть спокойными и уравновешенными, чтобы писать музыку? Что, если даже когда у нас на душе кошки скребут, мы все равно в состоянии это сделать? Что, если вполне можно написать не очень удачно и исправить позже? Что, если нам не нужно всегда играть идеально? Что, если мы учимся постепенно? Может быть, нам всего лишь нужно научиться сочувствовать. Конечно, мы боимся пробовать новое: написать песню, расписать кусок шелка, сшить занавески! Ведь мы никогда раньше этого не делали!

Но это не заставляет нашего внутреннего перфекциониста смягчиться. Наоборот, именно это заставляет его точить когти. Стоит нам только подумать о чем-то, в чем раньше мы никогда не добивались успеха, будь то музыка или верховая езда, он тут же осыпает нас насмешками.

А ведь ему только того и надо — держать нас в ежовых рукавицах и ни за что не позволять жить полной жизнью — ни на минуту.

Внутренний перфекционист — это наш привратник. Каким бы вы его себе ни представляли — а со временем представление меняется, по крайней мере, у меня, — он чем-то похож на не очень-то изобретательного тролля, который беспрекословно выполняет приказание и не позволяет вам сойти с определенного пути. Ему выдали строгие инструкции не допускать никаких экспериментов и прогулок по лесу воображения и творчества. Ведь вы там можете попасть в беду!

Поэтому, если вам не удается заставить своего перфекциониста хоть немного посочувствовать вам — а вероятность этого невелика, — попробуйте посочувствовать бедному маленькому троллю. Ведь его внутренний перфекционист также не позволит ему сделать что-либо по-другому. Может быть, ему тоже интересно было бы побывать в лесу воображения. Может быть, наша экспедиция в неведомый мир музыки, рисования или актерского мастерства увлекает и его тоже. А то с чего бы он стал поднимать столько шума? Ведь вы… меняете правила. А этого ни в коем случае нельзя делать.