Джулия Кэмерон - Золотая жила Страница 52

А прислушиваться нам просто необходимо.

Чем чаще вы сможете оставаться в тишине наедине с собой, тем лучше у вас это будет получаться. Мы как будто создаем духовную просеку. Есть одна песня, которая помогает мне сосредоточиться:

В самом сердце есть местечко,

Как полянка в чаще леса.

В самом сердце есть местечко —

Там душе мечтать прелестно.

Другими словами, мы расчищаем место в жизни, чтобы почувствовать себя уравновешенными и, соответственно, расчистить место в сердце. Тогда в этом свободном пространстве слышится голос души, наставления свыше. Мы не столько приручаем его, сколько пытаемся задобрить, будто дикого оленя — мы уважаем его дикость и создаем условия, в которых он чувствует себя достаточно безопасно, чтобы заговорить с нами и предложить свой более осведомленный взгляд со стороны.

Часто такие подсказки нас поражают. Иногда высшие силы советуют совершить мелкие изменения, а иногда — кардинальные перемены в неожиданном направлении.

В 80-х годах я счастливо жила в Лос-Анджелесе, вела колонку в популярной газете и писала сценарии. А еще я привыкла подолгу гулять в одиночестве по Голливудским холмам, спрашивая совета у высших сил и прислушиваясь.

Чаще всего советы бывали незначительные и удобоваримые: "Напиши статью о…" Но одним солнечным утром высоко на холмах я настроила антенну и поймала сигнал: "Переезжай в Нью-Йорк".

Я была поражена и переспросила. Ответ был тем же: "Переезжай в Нью-Йорк".

Над таким указанием надо было хорошо поразмыслить! Еще несколько недель я бродила пешком, прислушивалась и сопротивлялась, тогда как указание это становилось все более настойчивым. "Так и быть!" — сдалась я.

И я переехала в Нью-Йорк. И провела следующие пять лет в Манхэттене. Там я начала преподавать "Путь художника" и вернулась к работе в театре. Что было еще важнее, благодаря такому переезду моя дочь Доменика смогла чаще видеть отца, а также дедушку с бабушкой. А по понедельникам и пятницам мы исследовали галереи и магазины, хотя в жизни у нас были и черные, и белые полосы.

Трудно описать, насколько удачной затеей оказался для меня этот переезд — и духовно, и творчески. На переулке в Ист-Виллидж я наткнулась на маленький магазинчик под названием "Чары". Я заглянула туда, потому что на вывеске и на витрине повсюду были символы, которые я начала спонтанно рисовать и не могла остановиться: полумесяцы, ладони со спиралями, пентакли. Все это олицетворяло древний культ поклонения богине, хотя я этого и не знала, пока не спустилась по крутой лестнице в тот магазин, похожий на грот, и не нашла там книгу американской эзотерической писательницы Стархок "Спиральный танец". Переступив порог "Чар", я как будто перенеслась сквозь время в мир знаний, который увлек меня за собой, как заветная мечта.

Пятнадцать лет спустя я оглядываюсь назад и с удивлением замечаю, как хитро эти подсказки свыше вплетались в мою жизнь. В Калифорнии я впервые столкнулась и прониклась трудами Сюзан Гриффин, которая выступает в защиту природы на нашей планете. Но почему-то мне потребовалось переехать в Манхэттен, где остались считанные кусты и деревья, чтобы сердцем и душой ощутить стремление мыслить глобально. В этом мне помогли такие женщины, как скульптор-целитель Нэнси Азара и писательница Марион Зиммер Брэдли, которая подарила нам "Туманы Авалона", завораживающую переработку легенд о короле Артуре с точки зрения культа богини, который христианство едва не стерло с лица земли.

"Бог знает, что делает, — постоянно напоминает мне Джулианна Маккарти. — Он воспитывает из нас воинов".

Сейчас мне остается только смеяться, когда я понимаю, что высшие силы все время пронизывали мою жизнь, будто золотые нити, строили планы, которых я не осознавала, закладывали фундамент для моей будущей творческой работы — как это было с мюзиклом "Авалон" — задолго до того, как я начинала представлять себе, что мне предстоит.

Я выбрала путь, который привел меня в "Чары", а затем открыл передо мною целый мир, в котором учение и исцеление проходило в сокровенном круге равных, а не в виде привычных лекций. Нэнси Азара созывала такие круги по пятницам. Я стала собирать их по четвергам. Каждый раз я узнавала все больше и больше о силе священной энергии, которая образовывалась в группе, и об исцелении, которое приходит к нам, когда мы сходимся вместе и помогаем друг другу расти.

Кроме преподавания, я также занялась изучением языческих религий, культа богини и друидизма, что создало корневую систему, из которой позднее вырос и расцвел "Авалон" — чего я тогда не осознавала. Я этого не знала и не должна была знать. Все, что мне — да и всем нам — следовало делать, — это всего лишь прислушиваться и шаг за шагом следовать наставлениям свыше.

Все мы получаем такие наставления — четкие и конкретные. Все мы можем на них положиться. Сложнее всего научиться их слышать и не ожидать, что мы почувствуем пользу немедленно. Потому что если этого не происходит, нам иногда кажется, что Бог или высшие силы обманули или подставили нас.

Моя подруга Джулианна поясняет этот так: "Бог прекрасно знает, каким пряником нас можно заманить именно туда, куда нам нужно".

Что ж, вполне может быть. Прошлым летом я выступала на ежегодной конференции института американских художников-кукольников. Меня туда привела моя собственная любовь к куклам — по крайнем мере, я так думала. Оказалось, я была там вовсе не для себя.

Во-первых, хочу сказать, что там были собраны шедевры высочайшего класса. Эти куклы были скорее скульптурами. На конференции я познакомилась с одной художницей, которая не принадлежала к институту — Элис Лестер Леверетт. Поддавшись порыву — или мне так показалось, — я спросила, не привезла ли она с собой свои работы. Оказалось, привезла. И мне можно на них взглянуть.

Ее куклы были великолепны. Одна была стилизована под девушку с юга. Другая — под индианку. И вдруг я заметила куклу по имени Лаура — мне показалось, она была стилизована под Лауру, мою подругу.

"О Господи! — не сдержалась я. — Она прекрасна! Она — само совершенство… Это же Лаура".

Моя подруга уже двадцать лет работает воспитательницей в детском саду для одаренных детей — она их просто обожает, хотя своих у нее нет. Эта кукла с двумя светлорусыми косичками, одетая в розовое балетное платье, была похожа на Лауру в детстве. Даже ее красивые большие глаза напоминали мне о ней. Я не могла не подарить ее Лауре.

Мои бережливые шотландские корни дали о себе знать:

— Джулия! Одумайся! Это же фарфор, а фарфоровые куклы разбиваются!

— Но у нее есть даже чемоданчик с костюмами, и Лаура была бы от нее без ума, — настаивал мой внутренний голос. — Эта кукла просто создана для нее!

— Джулия! За такие деньги можно купить старый драндулет. Не теряй голову! — возражало мое благоразумие.

Тем не менее моя творческая сущность была заворожена куклой, и ее чемоданчиком, и костюмами (балерина в черном с крыльями феи, королева, ведьма, невеста), и более всего — ее ясным всезнающим взглядом. Для меня она была "моей" Лаурой.

— Для моей подруги она будет бесценна, — подумала я, выписывая чек.

Пока эту куклу, выпущенную ограниченным тиражом, доставили по почте, прошло полтора месяца. Однажды я пришла домой и услышала восторженный голос Лауры на автоответчике:

— Джулия, ее привезли! С самого детства у меня не было предмета, в который я бы настолько влюбилась. Нам надо поговорить.

Я позвонила ей. Лаура говорила о своем любимом наряде (черное балетное платье с крыльями феи), о своих планах сплести из бисера крохотные украшения для новой куклы. А потом сказала: "Конечно, ты не могла этого знать, но моей любимой игрушкой была кукла со светло-русыми косичками — у нее и чемоданчик с одеждой тоже был!"

Неудивительно, что мой внутренний голос так настаивал! Я была так рада, что прислушалась к нему, а не отмахнулась.

Такие события, такие сюрпризы становятся для меня наградой за то, что я следую подсказкам свыше и, вопреки скептицизму нашего "здравомыслия", вступаю — пусть и осторожно — в духовное царство неизведанного.

Также я люблю рассказы о приключениях других путешественников. Одна из моих любимых книг о том, как следовать наставлениям свыше, это "Слушать песню ангелов" Дороти Маклин. Она рассказывает, как впервые познакомилась с этим явлением:

Когда я оставалась одна в квартире, мне в голову приходила одна и та же мысль: остановись, прислушайся, запиши. Я не обращала на нее внимания, пока она не стала такой навязчивой, что вынудила меня прислушаться (хотя пока и без уверенности, потому что критический ум позволял мне писать только безопасные банальности). Я никому не показывала свои черновики, пока Шена [ее духовный наставник] не узнала о них. После внимательного прочтения, она сказала, что они поистине священны, и спросила, почему я не прислушалась к советам. Благодаря ее поддержке, я сумела дать волю необыкновенно радостным мыслям и чувствам. Для меня их источником был Бог, потому что мое вдохновение пришло оттуда же, откуда и первый внутренний опыт Бога; но в них было гораздо больше радости, чем мне встречалось в чем-либо, что приписывали Богу. Мой первый внутренний опыт пришел сам по себе, но сейчас я могу сознательно вернуться к этому удивительному Присутствию внутри, которое всегда было разным — и совершенно одинаковым.