Гретхен Рубин - Проект Счастье: Мечты. План. Новая жизнь Страница 67

В первое утро Недели Поллианны я проснулась в глубоких раздумьях, и к семи утра уже нарушила данное себе обещание. Практически первыми моими словами в адрес Джеми был упрек:

— Ты никогда не отвечаешь мне на электронные письма, и вчера не ответил, и теперь я не могу ничего решить с нашими планами. Нужна нам няня для детей на четверг или нет?

На следующий день я сделала то же самое. Мы все вместе сидели в комнате, ожидая времени отправляться в школу, когда Элеонора начала показывать себе на рот, и нам ее поведение казалось очень забавным до тех пор, пока она не начала издавать сдавленные звуки.

— Быстро, тащите полотенце, ее вот-вот вырвет! — заорала я.

Элиза метнулась на кухню, но еще не успела вернуться, когда Элеонора начала изрыгать выпитое час назад молоко на себя, меня и мебель.

— Джеми, беги за полотенцем!

Он сидел, казалось, полностью завороженный зрелищем. К тому моменту, когда они оба примчались из кухни с полотенцами, Элеонора уже успокоилась, и мы обе сидели в огромной противной луже.

— Братцы, можно было бы двигаться и побыстрее, — прорычала я. — Неприятностей было бы гораздо меньше, если бы вы поторопились с полотенцами.

Зачем мне надо было швыряться негативными комментариями? Ведь в результате я только еще больше испортила всем настроение, ничего никому не доказав.

Главным уроком Недели Поллианны стал тот факт, что, как правило, вполне можно высказать желаемое, даже если это критика, в позитивной манере. Например, я нарушила правила Поллианны во время игры с Элизой в «Finders Keepers». Смысл этой игры в том, чтобы собрать максимальное количество фишек.

— А можно я поменяю свою фишку с бейсболкой на твою с бабочкой? — спросила Элиза в ходе одного из раундов.

— Хорошо.

Мы начали следующий раунд.

— А можно поменять свой глобус на твой цветочек?

— Можно.

Играем еще один раунд.

— А можно поменять мой футбольный мяч на твое мороженое?

Я начинала все сильнее раздражаться.

— Элиза, эти твои обмены очень нервируют, — сказала я ей. — Пока оставляй те фишки, что у тебя есть, а в конце игры поменяемся. Помнишь: просто фишки собирай, не капризничай, играй.

— Ладно, — радостно сказала она.

Уже позднее я сообразила, что могла бы сформулировать свою просьбу и так, чтобы в ней не было критических ноток: «Играть гораздо веселее, когда все происходит быстро. Может быть, поменяемся фишками, когда уже закончим?»

Тот вечер у меня прошел более успешно, но в основном потому, что я очень устала и в девять уже легла спать. Сон — это лучший способ воздержаться от критики. Но, когда я сказала Джеми, что «страшно измоталась и иду спать прямо сейчас», это была жалоба или констатация факта? Можно считать, что жалоба. Я должна была найти способ сказать об этом позитивно, как-нибудь так: «Мысль пойти поспать сейчас выглядит для меня настолько привлекательной, что, кажется, я сегодня погашу свет достаточно рано».

Сложнее всего в Неделю Поллианны было не забывать о своих целях и постоянно думать о них. За повседневными делами данные себе обещания нередко забывались. Посему, используя некоторые стратегии тренировки внимательности, опробованные мною в ноябре, с третьего утра и до конца Недели Поллианны я носила на руке широкий оранжевый браслет, который служил мне постоянным напоминанием о необходимости высказываться исключительно в позитивном ключе.

Методика с браслетом оказалась вполне эффективной, если не считать того, что однажды я поймала себя на том, что жалуюсь подруге, какой он тяжелый и громоздкий! Но были у меня и по-настоящему триумфальные моменты. Я не жаловалась, когда у нас отключился Интернет. Я не бурчала, когда Джеми три вечера подряд готовил слишком калорийные десерты. Когда Элиза по случайности врезалась коляской Элеоноры в стену кухни и сделала там черную отметину, я закрыла на это глаза и не стала поднимать шума. А когда Элеонора схватила со столика мою помаду, а потом спустила ее в туалет, я сказала: «Ну это просто досадная случайность».

За Неделю Поллианны мне не удалось прожить без негативных высказываний ни единого дня, тем не менее я заявила себе, что упражнение выполнено удачно. Хотя стопроцентное соблюдение поставленной цели было делом почти невозможным, уже сама попытка воплотить это встряхнула меня и заставила осознать, как я обычно себя веду. Эффекты Недели Поллианны держались у меня еще долго после окончания назначенного срока.

Одна из особенностей человеческой натуры — «тенденция к негативному», то есть склонность проявлять на плохое более мощные и устойчивые реакции, чем на аналогичные хорошие события. Как я уже выяснила в феврале, в рамках супружеских отношений для устранения последствий всего одного негативного или деструктивного поступка требуется не меньше пяти проявлений добра. Если говорить о деньгах, страдания от потери какой-то суммы оказываются более сильными, чем удовольствие от получения такой же суммы. Восторг от включения моей книги «Сорок способов познакомиться с Уинстоном Черчиллем» в список бестселлеров был меньше, чем расстройство от разгромной рецензии.

Важное следствие такой склонности к негативу — то, что у незанятого делами человеческого мозга имеется тенденция дрейфовать в сторону беспокойства или неприятных мыслей. «Зацикливаясь» на одних и тех же мыслях, бесконечно размышляя над неприятными мелочами, событиями или печальными происшествиями, мы наполняем себя негативными чувствами.

В действительности, возможно, именно большая склонность женщин к самокопанию делает их более подверженными депрессивным состояниям, чем мужчин, которые лучше умеют отвлечь себя каким-нибудь занятием.

Исследования показывают, что умение отвлечься — очень мощный инструмент коррекции настроения, и, вопреки распространенным убеждениям, систематически сосредоточивая свое внимание на дурном настроении, мы не облегчаем, а усугубляем его.

Я часто замечала у себя тенденцию «циклиться» на неприятном и, чтобы нейтрализовать этот эффект, изобрела концепцию «безопасного места». Как-то раз, навещая юридическую школу, где некогда училась, я заметила около лифтов табличку с надписью: «Безопасное место». Я думаю, что именно в это место должны направляться в случае пожара люди в инвалидных колясках или с иными физическими ограничениями. Эта фраза засела у меня в голове, и я решила, что любой раз, когда я буду ловить себя на том, что «циклюсь» на дурных мыслях, стану искать мысленное «безопасное место».

В качестве такого островка безопасности я нередко представляю себе речи Черчилля, в особенности его панегирик Невиллу Чемберлену, или вспоминаю забавные выходки Джеми. Много лет назад, когда мы были еще почти молодоженами, Джеми вошел в спальню в одних трусах, и, объявив, «Я — Бог танца!», начал скакать по комнате, по-ирландски вытянув руки по швам. Я до сих пор смеюсь каждый раз, когда мне вспоминается этот случай. Подруга рассказала мне, что она в таких случаях думает о своих детях. Другая подруга (не имеющая отношения к литературе) сочиняет в голове короткие рассказики. Когда Артур Ллевелин Дэвис, отец мальчиков, вдохновивших Дж. М. Барри на написание «Питера Пена», восстанавливался после операции, в результате которой у него были удалены часть челюсти и нёба, он написал Барри:

«Среди прочего, я думаю вот о чем:

♦ Учеба Майкла в школе;

♦ Портгварра и синее платье С.;

♦ Берпхэмский сад;

♦ Вид на долину из Керкби;

♦ Купание Джека;

♦ Ответы Питера на дразнилки;

♦ Николас в саду;

♦ Джордж в любой момент».

Эти фразы не имеют никакого смысла для постороннего человека, но ему они служили островком безопасности.

К концу ноября я поняла, что один из самых важных уроков моего Проекта «Счастье» заключается в следующем: когда я держу данные себе обещания и занимаюсь тем, что радует меня, я чувствую себя более счастливой и веду себя более добродетельно. Делай хорошее, и будешь хорошо себя чувствовать; чувствуешь себя хорошо — делай хорошее.

За этот месяц я заметила, что частым объектом моих негативных замечаний была прическа Элизы. Мы с Джеми считали, что лучше всего Элиза выглядит, когда волосы у нее не достают до плеч, но она упрашивала нас позволить ей отрастить их подлиннее. «Можешь растить их, если пообещаешь хорошенько причесываться и не давать им лезть в глаза», — пригрозила я, повторяя ту же самую фразу, которую до меня настолько же безрезультатно применяли миллионы других родителей. Она обещала, но, естественно, волосы потом постоянно закрывали все лицо.