Бхагаван Раджниш - Йога — поиск силы Страница 7

Делайте что-нибудь от сердца и не падайте жертвами теорий.

Вопрос следующий:

Вы сказали, что мы должны двигаться к противоположному полюсу; мы должны выбрать и науку, и религию, рациональное и иррациональное, Запад и Восток, технологию и духовность. Могу ли я выбрать одновременно политику и медитацию? Могу ли я сделать выбор в сторону изменения одновременно мира и меня самого? Могу ли я быть в один миг революционером и санньясином?

Да, я говорил и говорю, что нужно принимать противоположности. Но медитация — это не полюс. Медитация — это принятие противоположностей, и через это принятие человек переступает противоположности. Поэтому для медитации нет противоположного. Постарайтесь понять.

Вы сидите в своей комнате в темноте. Тьма — противоположность свету или же просто отсутствие света? Если это противоположность свету, то у тьмы есть собственное существование. Есть ли у тьмы собственное существование? Настоящая ли она в действительности или же это просто отсутствие света? Если она реальна сама по себе, то если вы зажжете свечу, тьма будет сопротивляться. Она постарается столкнуть свечу. Она будет бороться за собственное существование; она будет сопротивляться. Но она не сопротивляется. Она никогда не борется, немыслимо для нее столкнуть свечу... Безбрежная тьма и маленькая свеча, но свечу не победит безбрежная тьма. Тьма, быть может, царила столетьями в этом доме, но вы приносите маленькую свечу: тьма не может сказать: «Я многовековая и буду сражаться до последнего». Она просто исчезает.

У тьмы нет позитивной реальности, она — просто отсутствие света, поэтому, когда вы вносите свет, она исчезает. Когда вы убираете свет, она появляется. На самом деле, она никогда не выходит и никогда не входит, потому что она не может выйти и не может войти. Тьма — это не более чем отсутствие света. Свет здесь, - тьмы нет; света нет, - тьма здесь. Она — отсутствие.

Медитация — это внутренний свет. У нее нет противоположности, только присутсутствие.

Вся ваша жизнь, как вы ее проживаете, есть отсутствие медитации; земная жизнь — жизнь власти, престижа, эго, честолюбия, жадности. Совокупность того, что называется политикой.

Политика — это очень большой мир. Она включает в себя не только так называемых политиков, она включает в себя всех земных людей, потому что кто честолюбив, тот и политик, и тот, кто борется, чтобы пролезть куда-то, — тоже политик. Где соревнование, там и политика. Тридцать студентов, учащиеся в одном классе и называющие себя приятелями по институту — враги по институту, поскольку они соревнуются, они — не приятели. Все они стараются догнать того, кто рядом. Все они стараются получить золотую медаль, прийти первыми. Честолюбие налицо: они — уже политики.

Где соревнование и борьба, там и политика. Таким образом, вся обычная жизнь ориентирована на политику.

Медитация подобна свету: когда приходит медитация, политика исчезает. Поэтому вы не можете быть медитативным и политичным. Это невозможно: вы просите невозможного. Медитация — это не один полюс; это отсутствие всего конфликта, всего честолюбия, всех ложных шагов эго.

Позвольте мне рассказать вам широко известную историю суфиев. Было так:

Суфий сказал:

— Никто не может понять человека, пока не постигнет связь между жадностью, долгом и невозможностью.

— Это загадка, — сказал ученик, — которую я не могу разгадать.

Суфий произнес:

— Никогда не ищи понимания через загадки, если ты можешь достичь его непосредственно через опыт.

Он повел ученика на ближайший рынок в магазин, где продавались халаты.

— Покажите мне ваш самый лучший халат, — попросил суфий владельца магазина, — ибо я настроен, щедро заплатить.

Ему показали самый замечательный товар, за который потребовали чрезвычайно высокую цену.

— Это как раз то, что мне нужно, — отметил суфий, — но мне бы хотелось, чтобы вокруг воротника были блестки и кое-где — отделка мехом.

— Нет ничего проще, — откликнулся торговец халатами, — ибо у меня в мастерской при магазине есть как раз такой товар.

На несколько минут он исчез, потом вернулся с тем же самым халатом, к которому были добавлены мех и блестки.

— И сколько же он стоит? — поинтересовался суфий.

— В двадцать раз дороже прежнего, — ответил владелец магазина.

— Прекрасно, — заключил суфий, — я возьму оба.

Теперь о невозможности, потому что она — та же самая вещь. Суфий показал, что жадность заключает в себе определенную невозможность: невозможность свойственна жадности.

Так не будьте слишком жадными, поскольку величайшая жадность — хотеть быть одновременно и политиком и медитатором. Это величайшая жадность из возможных. Вы хотите быть честолюбивыми и ненапряженными. Вы желаете воевать, быть жестокими, быть жадными и, вместе с тем, мирными и тихими. Если бы это было возможно, не было бы нужды в санньясе, не было бы нужды в медитации.

У вас не может быть сразу две вещи. Стоит вам начать медитировать, и политика начнет исчезать. В свете политики все результаты медитации также исчезают. Состояние напряженности, волнение, тревога, страдание, насилие, жадность, — все это исчезает. Они — совокупные продукты политического ума.

Вам придется решить: либо вы будете политиком, либо медитирующим. Обоими вы не можете быть, потому что когда приходит медитация, тьма исчезает. Этот мир, ваш мир — есть отсутствие медитации. А когда приходит медитация, этот мир просто исчезает подобно темноте.

Вот почему Патанджали, Шанкара и другие известные люди неустанно повторяют, что этот мир иллюзорен, не настоящий. Иллюзорность похожа на темноту: она реальна, пока она там, но стоит вам внести свет, как вдруг вам становится понятно, что она не была реальной, она была нереальной. Просто всмотритесь в темноту. Насколько она настоящая. Насколько реально она выглядит. Она всюду окружает вас. И это еще не все — вы чувствуете страх. Нереальное вызывает страх. Она способна убить вас, а ведь ее нет!

Внесите свет. Поставьте кого-нибудь у двери, пусть он смотрит, неважно, пришел ли он затем, чтобы смотреть, как будет вливаться темнота, или нет. Никто не в силах увидеть выливающуюся темноту; никто не в силах увидеть вливающуюся темноту. Кажется, что она есть, а ее нет.

Так называемый мир желания и честолюбия — политика, лишь кажется, что он есть, но его нет. Если вы медитируете, так вы начинаете смеяться над всей этой ерундой, над кошмаром, который только что исчез.

Но прошу вас, не пытайтесь совершить этот невозможный поступок. Если вы попытаетесь, вы окажетесь в противоречивом состоянии: вы станете расколотой личностью. «Могу ли я выбрать и политику и медитацию? Могу ли я выбрать две вещи: изменение мира и изменение себя?» Это невозможно.

На самом деле, вы — мир. Когда вы изменяете себя, вы уже начали изменять мир — иначе не бывает, если вы начинаете изменять других, у вас не получится изменить себя, а тот, кто не способен изменить себя, не может изменить кого-либо. Он может лишь бесконечно верить, что совершает великое дело, это ваши политики все время и делают.

Ваши так называемые революционеры — сплошь все больные люди, напряженные люди, чокнутые, безумцы, но их безумие таково, что если их предоставить самим себе, они окончательно сойдут с ума, поэтому они направляют свою душевную болезнь в какую-нибудь деятельность. Либо они начинают изменять общество, реформировать общество, делают то да се... весь мир меняют. И их сумасшествие таково, что они не видят тупость своих действий: вы не изменили себя, как можете вы изменить кого-либо еще?

Начинайте ближе к сути. Сначала измените себя, сначала привнесите в себя свет, потом вы будете способны... На самом деле, сказать, что затем наступит какая-то способность изменить других, значит сказать неправильно. Фактически, изменяя себя, вы становитесь источником бесконечной энергии, и эта энергия сама по себе изменяет других. Не так чтобы вы только и знали, что работали, не покладая рук, и вот вы стали мучеником, изменяя людей, нет, совсем не так. Вы просто остаетесь в себе, а сама энергия, ее чистота, ее невинность, ее благоухание, все время расходится кругами. Она достигает всех берегов мира. Без всяких усилий с вашей стороны начинается революция без борьбы. Революция прекрасна, когда она проходит без борьбы. Когда присутствует борьба, революция насильственна, тогда вы силой навязываете свои идеи кому-то еще.

Сталин убил миллионы людей, потому что он был революционером. Он хотел изменить общество, и всякого, кто как-то препятствовал, нужно было убить и убрать о дороги. Иногда так случается, что те, кто пытаются помочь вам, начинают оказывать помощь против вашего желания. Их не волнует, хотите вы, чтобы вас изменили, или нет; у них есть идея о вашем изменении. Они изменят вас, несмотря на вас. Они не станут вас слушать. Этот тип революции непременно будет насильственным, кровавым.