Калу Ринпоче - Дхарма Алмазной колесницы Страница 8

Вопрос: Я испытываю большие трудности в отношении дисциплины и упорядоченного образа жизни. Меня пугают методы, которые вы описываете, так как я знаю, что они противоречат моей собственной природе. С другой стороны, я чувствую свою искреннюю открытость к поучениям. Как остаться открытым к поучениям, если неприязнь к идее дисциплины сохраняется?

Ответ: В этом и состоит цель Четырех размышлений, которые обращают ум к практике Дхармы: они автоматически взращивают в нас готовность принять обязательства. Вместо того чтобы пытаться навязать их себе, вы просто медитируете и принятие обязательств становится единственно возможным выбором. Только доверие и усердие в добродетели могут быть подлинной основой нашего поведения. После того как мы четко уяснили это, обязательства развиваются сами собой. Вот одна из историй, которая проиллюстрирует мою мысль.

Во времена Будды Шакьямуни жил молодой человек, который был одним из двоюродных братьев Будды. Его звали Чунгаво (тиб. gсung dga’ bo). Чунгаво был женат на очень красивой женщине. Они были необыкновенно счастливы вместе, но испытывали слишком большую взаимную привязанность. Оба просто не могли друг без друга: были вместе везде, куда бы ни шли, и всегда, что бы ни делали. Однажды Будда понял, что брат готов начать обучение. По своему обыкновению, держа в руках чашу, он вышел просить подаяния и встал на дороге перед воротами дома своего родственника, ожидая принять все, что бы ему ни поднесли.

Чунгаво обладал большим доверием и, завидев Будду, сказал своей жене, несмотря на свою крайнюю привязанность к ней: «Я должен пойти и сделать подношение Будде».

Когда он уже был на пороге, жена обняла его и произнесла: «Куда ты идешь? Не покидай меня». На что он ответил: «Нет, я просто дойду до конца дороги. Там стоит Будда. Я собираюсь поднести ему пищу. Скоро вернусь». Она неохотно согласилась, после чего взяла подол своего платья и, смочив его слюной, сказала: «Я хочу, чтобы ты вернулся до того, как он высохнет».

Чунгаво ответил утвердительно и ушел совершать подношение. Будда возвратил наполненную им чашу, сказав: «Держи, неси ее», и медленно пошел прочь. Какое-то время Чунгаво колебался; он хотел поскорее вернуться к жене, но не мог пренебречь указанием Будды, и последовал за ним. Будда вел его по дороге, ведущей в лес, туда, где был его приют – небольшая хижина с алтарем. Всю дорогу Чунгаво не мог думать ни о чем, кроме своей жены, хотя понимал, что он обязан нести чашу Будды и, по крайней мере, вернуть ее прежде, чем поспешит обратно домой.

Когда они пришли в хижину, Будда сказал: «Поставь чашу здесь. Я ненадолго отлучусь, а ты оставайся здесь в мое отсутствие и немного подмети пол. Тут пыльно. Вот тебе метла». Чунгаво оказался в затруднительном положении. Прошло уже очень много времени, ночь неумолимо приближалась, и у него было только одно желание – вернуться к своей жене. Чувствуя обязательство перед Буддой, он начал подметать так быстро, как только мог, чтобы убрать всю грязь за порог хижины и поспешить обратно к своей жене. Но чем больше он подметал, тем вокруг становилось грязнее. Как только он думал, что уборка закончена, сору и пыли на полу становилось больше прежнего. Так происходило несколько раз и в конце концов он отчаялся, бросил метлу и вышел из хижины.

От нее до деревни вели две дорожки: главный широкий путь, по которому Чунгаво пришел вместе с Буддой и заросший, извилистый запасной путь вниз по склону. Молодой муж подумал: «Пойду по запасному пути. Я ни с кем не встречусь и доберусь домой так быстро, насколько это возможно». Но когда он начал спускаться, то увидел Будду, приближавшегося к нему навстречу. Чунгаво подумал: «Я не могу позволить увидеть меня здесь», и быстро спрятался под ближайшим кустом. Его ветки спускались вдоль обочины дороги, образуя небольшое углубление. Туда Чунгаво заполз в надежде скрыться от взора Будды, Как только тот приблизился, ветки неожиданно поднялись и выдали Чунгаво, который, согнувшись, сидел на земле. Будда спросил: «Что ты делаешь? Пойдем со мной». Он повел его вверх по склону холма, и Чунгаво понял, что его уводят в хижину подальше от жены.

Так продолжалось много дней, Будда находил все новые способы не дать родственнику вернуться домой. В конце концов наступил момент, когда Чунгаво настоял на своем возвращении. Тогда Будда промолвил: «Что ж, хорошо, но прежде чем ты уйдешь, позволь мне показать тебе кое-что. Держись за мои одежды». Чунгаво ничего не оставалось, как схватиться за одежды Будды. Они полетели по воздуху и оказались на вершине высокой горы, где во всех направлениях взору Чунгаво открывался величественный вид.

Вместе с Буддой они наслаждались зрелищем, а в это время к ним подошла дряхлая, морщинистая старуха. Будда обратил на нее внимание Чунгаво и спросил: «Кто красивее – твоя жена или эта старая женщина?» Чунгаво воскликнул: «Что ты имеешь в виду? Моя жена в сотню, в тысячу раз красивее, чем эта старуха». Будда просто произнес: «Давай отправимся в миры богов. Держись за мои одежды».

В мгновение ока он оказался в божественных мирах – в великолепном месте с райскими дворцами, в которых боги и богини проводят время, предаваясь чувственным наслаждениям. Все было пронизано таким блаженством, что Чунгаво отвлекся от мыслей о жене. Показав миры богов, Будда привел своего спутника во дворец, населенный пятью сотнями прекрасных богинь. Центральный трон во дворце оставался пустым. Тогда Будда спросил Чунгаво: «Кто красивее – твоя жена или эти богини?» Тот ответил: «Эти богини в тысячу раз красивее, чем моя жена». На что Будда сказал: «Узнай, что здесь происходит». Чунгаво подошел к одной из обитательниц дворца и задал вопрос: «Почему никто не занимает центральный трон?» Богиня ответила: «Пока что некому взойти на него. Человек по имени Чунгаво подумывает о том, чтобы принять посвящение. Он станет монахом и будет практиковать Дхарму очень усердно. Накопленная им заслуга приведет его к перерождению в этом божественном мире. Этот тот трон, на который он взойдет».

Чунгаво спешно вернулся к Будде и сказал: «Могу ли я принять посвящение прямо сейчас?» Будда ответил: «Это было бы хорошо». Когда они снова оказались в мире людей, приняв обеты, Чунгаво получил от Будды полное посвящение в монахи, стал членом буддийского сообщества и начал усердно практиковать.

Однажды Будда созвал всех своих монахов и сказал им: «Все мои ученики – очень хорошие монахи. Вы все посвятили себя достижению полного Просветления для блага всех существ. Но лишь один из вас – Чунгаво – выполняет свои обеты исключительно для того, чтобы обрести рождение в мире богов, где хочет наслаждаться мирскими удовольствиями. Вы не должны иметь с ним ничего общего. Я не хочу, чтобы вы разговаривали с ним или сидели рядом. Не обращайте на него внимания».

Чунгаво делал все возможное, чтобы быть безупречным, дисциплинированным монахом, хорошим учеником Будды. Воспоминания о богинях заставили его совсем позабыть о жене. Он заботился только о своих обетах и выполнял их настолько хорошо, насколько возможно. Неожиданно монах обнаружил, что все вокруг избегают его. Никто не разговаривает с ним. Как только он заводил беседу, люди разворачивались и уходили. Они не хотели ни сидеть рядом с ним, ни вместе есть. Чунгаво сильно опечалился. В конце концов он пришел к Будде и спросил: «Что со мной не так? Почему все избегают меня?»

Будда ответил: «Не волнуйся, давай в этот раз посетим миры паранойи. Держись за мои одежды». Чунгаво так и поступил, и они быстро очутились там. Будда провел его по одному из адских миров, где тот увидел, как существ сжигают, варят, разрезают на части или подвергают другим пыткам, являющимся следствием их прошлой кармы. Затем спутники подошли к большому котлу, наполненному расплавленным металлом. Демоны помешивали кипящую жидкость, но внутри никого не было. Чунгаво подошел к одному из существ и спросил: «Почему во всех других котлах кто-то есть и только этот пуст?» Демон ответил: «Есть монах по имени Чунгаво, который думает, что ведет безупречный образ жизни и что заработанная им заслуга приведет его к перерождению в мире богов. Но как только заслуга исчерпается, его дом будет здесь». Чунгаво очень испугался, и Будда вернул его в мир людей.

С этого мгновения монах понял, что любая заинтересованность в мирских делах бессмысленна и что ему стоит полностью сосредоточиться на достижении Просветления. Он стал медитатором, достигшим высокого постижения, и прославился своими способностями к глубокому медитативному погружению, в котором ум пребывает в однонаправленном сосредоточении, не отвлекаясь на впечатления органов чувств.

Смысл этой истории в том, что на основе понимания смерти и непостоянства, а также страданий сансары и закона причины и следствия, вы без всяких усилий обнаружите свою заинтересованность в чистой практике Дхармы.