Сюань Лин - Путь к Заоблачным Вратам. Старинная проза Китая Страница 20

Ученик музыканта

Один человек из царства Ци отправился в царство Чжао, чтобы выучиться играть на гуслях сэ. Он усердно подражал учителю, но научился только передвигать колки, с тем и вернулся домой. За три года не сочинил ни одной мелодии. Земляки дивились. А пришелец из Чжао, узнав об этом, догадался, что тот просто туп.

Неосторожный гость

Некий человек из царства У приехал в столицу. В его честь приготовили угощенье. Подали на стол сыр. Усец не знал, что это такое, и не стал есть, но его уговорили попробовать. Вернулся домой — начало рвать, почувствовал себя совсем разбитым и наказал сыновьям:

— Пусть уж я умру, как последний дурак, нечего досадовать, но вы, смотрите, будьте осторожнее, не ешьте что попало.

Пожар

В доме одного тайюаньца ночью случился пожар. Начали вытаскивать вещи. Хозяин хотел вынести бронзовый котел-треножник, да по ошибке схватил утюг. Страшно изумился и закричал сыну:

— Чудеса! Огонь еще не лизнул котел, а ножки уже сгорели.

Дар скорбящему

Юноша носил траур по отцу. Один добрый человек решил выразить ему соболезнование и спросил у людей:

— Что можно принести?

Люди ответили:

— Деньги, холст, зерно, шелк — что у вас есть.

Добряк принес меру бобов и поставил перед юношей.

— Другого нет ничего, — сказал он. — Хоть мерой бобов помогу вам.

Юноша зарыдал:

— Что мне делать?

Тот человек, решив, что речь о бобах, ответил:

— Можно сварить кашу.

Почтительный сын зарыдал еще сильнее. Тогда добряк сказал:

— Раз уж вы так бедны, принесу еще одну меру.

Южанин в столице

Один южанин отправился в столицу. А перед тем ему наказывали:

— Увидишь что — не спрашивай, как называется, а сразу ешь.

Пригласили его в один дом, только вошел в ворота, увидал во дворе конский навоз, поднес ко рту — отвратительная вонь. Не захотел идти в дом. Потом увидел на дороге выброшенные старые соломенные сандалии, решил попробовать — не лезут в рот. Обернулся к слуге и говорит:

— Хватит! Не всему, видно, верь, что люди говорят.

Вскоре он оказался в гостях у знатного чиновника, и в его честь подали пирожки на пару. Южанин взглянул на них и сказал:

— Не хотел бы обидеть вас, но я не ем то, что вижу впервые.

Чусец и богомол

Один бедняк из земель Чу принялся как-то читать сочинения Хуайнаньского князя{65}. Прочитал «Богомол, подстерегая цикаду, прикрывается листком и делается невидимым». Тотчас же бросился к дереву и, задрав голову, стал высматривать листок с богомолом. И увидел-таки богомола, который, прикрывшись листком, подстерегал свою жертву. Чусец сорвал тот листок, но уронил его. На земле под деревом лежали опавшие листья, и он не знал, какой из них держал богомол. Человек сгреб листья в кучу и, захватив целую охапку, вернулся домой. Затем стал брать лист за листом и, прикрыв лицо, спрашивал жену:

— Ты меня видишь?

Жена сперва отвечала:

— Вижу.

Но через несколько дней ей это надоело, и она притворилась:

— Не вижу!

Муж возликовал. Пошел с листом на базар и, прикрывшись им, на глазах у всех стал хватать чужое добро. Стражники связали его и доставили в уездную управу. Начальник принялся разбирать жалобу. Чусец рассказал все по порядку. Чиновник расхохотался и не стал его наказывать.

Визит к уездному начальнику

Некто, собираясь нанести визит уездному начальнику, осведомился у его подчиненных:

— Что более всего любит читать ваш начальник? Кто-то сказал:

— «Комментарий Гунъяна»{66} к летописи «Весны и Осени».

— Какие книги вы читаете? — поинтересовался начальник уезда, когда он явился к нему.

— Я изучаю «Комментарий Гунъяна», — ответил гость.

Тогда чиновник спросил его, кто убил Чэнь То{67}. Посетитель долго молчал, а потом ответил:

— Честное слово, я не убивал Чэнь То.

Потешаясь над его невежеством, начальник спросил:

— Ну, а если не господин убил Чэнь То, то, позвольте узнать, кто же?

Посетитель страшно перепугался и, теряя туфли, бросился вон. Люди спросили, что случилось.

— Угодил я к господину начальнику на допрос — спрашивал меня по делу об убийстве. А я испугался, не знал, что и отвечать, еле вымолил прощение и удрал.

Хитрый вор

Один человек понес на рынок кусок мяса. По дороге зашел в отхожее место, а мясо повесил у входа. Вор схватил мясо, да убежать не успел. Торговец вышел и стал искать пропажу. Хитрый вор взял кусок в зубы и сказал:

— Что тут удивляться, коли ты повесил его на дверях? Вот если бы подвесил ко рту, как я, и держал зубами, так не пропало бы твое мясо.

Траурный обряд

Несколько односельчан взялись совершить траурный обряд, хотя и не знали ритуала. Один из них, что был побойчее, сказал своим землякам:

— Что я буду делать, то и вы делайте.

Пришли они на похороны. Первый простерся ниц на циновке, остальные за его спиной сделали то же самое. Тогда он пнул ногой того, что был ближе всех к нему, и сказал ему:

— Дурак!

Все остальные, решив, что так положено по обряду, пнули друг друга ногой и повторили:

— Дурак!

Самый последний оказался рядом с сыном покойного, он пнул его и тоже сказал:

— Дурак!

Глупец и горлица

Жил глупый человек. У него умер тесть, и жена послала его в родительский дом выразить соболезнование. Дошел он до речушки и собрался ее вброд перейти. Снял один носок с ноги да загляделся на горлицу на дереве. Она кричит: «Богу! Богу!», и он стал повторять за ней. А про траурный обряд и позабыл. Пришел в дом тестя. Стоит, босую ногу под себя поджимает и бубнит: «Богу! Богу!» Смешно стало сыновьям покойного, а он им:

— Нечего смеяться! А ежели кто носок подобрал — пусть назад вернет.

Из сборника Лю Ицина «Ходячие толки в новом пересказе»

Перевод В. Сухорукова

Находчивый Лю Лин

Проспавшись как-то раз и желая опохмелиться, Лю Лин{68} спросил у жены вина. А та выплеснула вино на землю, разбила посудину и, залившись слезами, принялась попрекать мужа:

— Пьете, не зная удержу, только жизнь свою губите! Пора бы и перестать!

— Ну что ж, отлично! — сказал Лю Лин. — Да только самому-то мне трудно будет отвыкнуть: надо бы прежде помолиться богам и духам и дать перед ними обет воздержания. Но для этого нужны вино и мясо.

— Спешу исполнить повеление, — ответила жена и, расставив на алтаре, перед богами, вино и мясо, попросила мужа хорошенько помолиться и дать крепкий обет.

И Лю Лин, преклонив колени, стал молиться:

— О Небо, ты меня породило, ты же меня через вино прославило: в один присест могу выпить целую меру да сверх того еще полмеры — чтобы опохмелиться. А на речи жены — не обращай внимания!

После чего выпил вино, закусил мясом — и свалился мертвецки пьяный.

Жуань Сянь соблюдает обычай

Жуань Сянь и дядя его Жуань Цзи проживали в южной части округи, а другие Жуани — в северной. Северные Жуани были богачами, а южные жили в бедности.

В седьмой день седьмой луны{69} богатые Жуани вынесли на солнце, для просушки, целые вороха одежды — из тонких и узорных тканей, из парчи и кисеи. А Жуань Сянь вывесил во дворе, на шесте, свои холщовые штаны. Когда же вздумали его стыдить, отвечал так:

— Пускай хоть штаны повисят: не могу ж я нарушить обычай!

Чжан Хань

За безудержные чудачества современники прозвали Чжан Ханя вторым Жуань Цзи{70}. Кто-то однажды сказал ему:

— Не век же тебе дурить — подумал бы лучше, как бы оставить после себя добрую славу.

— Чем прельщать посмертной славой, — отвечал Чжан Хань, — поднес бы лучше чарку вина — теперь!

Верный слуга

Когда Су Цзюнь учинил свой мятеж, министр Юй Лян{71} и трое его братьев бежали все вместе на юг. А пятому брату, Юй Бину, который губернаторствовал в У, пришлось спасаться в одиночку. Народ и чиновники оставили его, и только слуга не покинул Юй Бина: усадил его в лодку, укрыл циновками и вывез из города. Тем временем Су Цзюнь объявил за поимку Юй Бина вознаграждение — и того уже всюду усердно разыскивали.

Как-то раз слуга оставил лодку у островка неподалеку от города. А после, вернувшись под хмельком, ткнул в ее сторону веслом и сказал:

— Ищете губернатора, а он — тут.

Юй Бин так и обмер от страха. Но чиновник, ведавший розыском, видя, что лодка мала и плотно загружена, решил, что слуга просто врет спьяну, и даже проверять не стал. Так они проплыли по Чжицзяну и, добравшись до Шаньиня, остановились в доме семьи Вэй, где обрели приют.