без автора - Сон в Нефритовом павильоне Страница 20

— Не обессудьте, если что не так, я ведь старый отшельник.

Все вошли в дом, и даос говорит:

— По вашему виду, гостьи мои, я сразу понял, что вы из Срединного царства.[135] А здесь безлюдно, здесь царствует природа, и обидеть вас некому. Поживите немного у меня, наберитесь сил, а после подумаем, как вам вернуться к себе на родину.

Хун сердечно поблагодарила хозяина и спросила, как им его называть.

— Я отшельник, — ответил даос, — какое у меня может быть имя? Обычно меня называют даосом Белое Облако.

И остались Хун и Сунь Сань у старца.

Вернемся к тому времени, когда барышня Инь с тревогой ожидала возвращения Сунь Сань. Приехал с реки Цяньтан правитель и рассказал о гибели Хун. Заплакала его дочь.

— Ужасно! Слов нет, до чего же мне жаль бедняжку! Она продолжала ждать весточки от Сунь Сань, но и та пропала. Через несколько дней правитель Инь спросил дочь:

— Как ты думаешь, не могла ли Хун стать духом реки Цяньтан?

Дочь удивилась.

— А разве тела не нашли? Правитель пожал плечами.

— Сегодня мореходы, плавающие в устье реки Чжэцзян, сообщили, что приливом на берег выбросило два трупа, которые так побиты камнями и источены песком, что нет возможности даже понять, мужчины это или женщины, старые люди или молодые. А вечером отлив забрал утопленников с собой. И непонятно, почему трупов два.

Барышня Инь тоже не знала, что и думать.

Прослышав о смерти Хун, Лянь Юй прибежала в слезах к управе и начала просить позволения отыскать останки ее госпожи, чтобы предать их земле.

Правитель Инь отнесся к девушке участливо и дал ей лодку. Десять дней искала Лянь Юй останки своей госпожи, но так и не нашла ничего. Пришла домой, приготовила дары и вернулась на берег реки. Горько плача, девушка кидала в воду платья и драгоценности Хун и призывала душу утопленницы. Случайные прохожие, рыбаки со своих лодок, видя, как убивается Лянь Юй, глотали слезы.

Ни с чем возвратилась Лянь Юй в зеленый терем. Все в доме покрыла пыль, поникла трава у ворот, безмолвная тишина поселилась в саду и в тереме. Служанка заперла ворота, день и ночь проливала слезы и ждала возвращения слуги, посланного госпожой в столицу к Яну.

А Ян Чан-цюй все это время жил одиноко на постоялом дворе и ждал дня экзаменов. Неожиданно столицы достигла весть о нападении врагов на границы империи. Город кипел негодованием. Молодой Ян день и ночь размышлял о том, как помочь родине.

Как-то раз он сидел за столом, погрузившись в думы, такие глубокие, что трудно было отличить в них сон от яви. И привиделось ему, будто стоит он на берегу реки, где цветут лотосы. Он наклонился к воде, протянул руку сорвать цветок — и поднялся ураган, вздыбились волны и сломали лотос, и он упал в воду. Пораженный увиденным, Ян вскрикнул и очнулся. «Не простое это видение!» — с тревогой подумал он. И тут вошел слуга Хун из Ханчжоу и протянул ему письмо от красавицы. Вот что прочитал юноша:

«Я, несчастная с детства, Хун из Цзяннани, выросшая без родительских наставлений и оказавшаяся в зеленом тереме на положении подлой гетеры, которую презирают благородные люди, пишу Вам. Всю жизнь я мечтала встретить милого сердцу друга, чтобы подарить ему яшму с гор Цзиншань,[136] чтобы вместе с ним до истечения дней своих петь песню «Белый снег».[137] И вот появились Вы, мы полюбили друг друга и решили, что я стану Вашей наложницей, а Вы — моим мужем. Вы дали слово, твердое, как скала, а для меня хватает моего желания, глубокого, как море. Но судьба разлучила нас. Правитель Сучжоу, пользуясь моим подневольным положением, начал преследовать меня. То, что не удалось получить ему в Павильоне Умиротворенных Волн, он задумал взять на реке Цяньтан, когда будет водный праздник в пятый день пятой луны. Я словно птица в клетке, словно рыба в сети. Жить мне осталось недолго. Я решила последовать примеру Цюй Юаня, что бросилася в воду ради спасения своей чести. Как Женщина-утес,[138] и я не дождалась своего возлюбленного, но у меня нет сил ждать дольше. Жить опозоренной я не смогу, потому лучше мне умереть. Молю Вас — не горюйте обо мне, берегите себя и свершите все, что задумали. А когда вернетесь в родные края, помяните мою одинокую душу бумажной денежкой.[139] После смерти я уже ничего не сумею знать о Вас, ничего не сумею сказать Вам, но душа моя не исчезнет без следа. И я хочу, чтобы узы, которые так и не скрепили наш союз в этом мире, связали наши души в мире ином. Пожертвуйте сто ляпов серебра на храм — пусть люди в вашем далеком земном мире вспоминают о моей любви! Кисть дрожит у меня в руке, сердце разрывается от рыданий — как горько мне расставаться с Вами!»

Ян изменился в лице, слезы горя побежали по его щекам и увлажнили ворот одеяния.

— Не может быть, чтобы она погибла!

Он снова прочел письмо, вникая в каждое слово, потом спросил слугу, когда тот выехал из Ханчжоу.

— В четвертый день пятой луны.

— А когда ожидали правителя Сучжоу?

— Через день, к открытию водного праздника. Ян побледнел.

— Значит, Хун уже нет в живых!

Ударив кулаком по столу, он разрыдался. Долго плакал Ян, но в конце концов успокоился и принялся размышлять: «Хун не просто красавица, она еще на удивление твердый человек, у нее смелое сердце. Не могу поверить, чтобы она решилась расстаться с жизнью!» Он достал было из ящика тушечницу и бумагу, чтобы ответить на письмо Хун, но кисть сама собою выпала из его руки. «Да, да, она, конечно, погибла! Разве не я сам в Павильоне Умиротворенных Волн предрек ее смерть в строке: „Увянет цветок, птицу скроет простор“? Я напишу, а кто прочитает мое письмо? Но разве можно отпустить слугу ни с чем? Разве можно не высказать, хотя бы бумаге, всего, что у меня в душе?»

И юноша, снова взяв кисть в руку, начертал:

«Ведь ты сказала мне неправду, Хун?! После нашей удивительной встречи ты не могла предпочесть новому свиданию вечную разлуку! Ты не могла так бессердечно разомкнуть объятия, которые были такими жаркими! Ты не могла так легко забыть нашу любовь! Может, все это мне только снится? Не могу поверить, что ты, красивая и живая, решилась погубить себя, что ты, одаренная и умная, надумала искать спасения на дне озера! Милая Хун, скажи, что это — сон или явь? Когда читаю твое письмо, мне кажется — явь. Когда вспоминаю тебя, твое лицо, разум твердит мне, что гибель твоя — сон. У кого мне узнать, у кого спросить? Сам я сейчас не в силах разобрать, где север, где юг, жив ли я или тоже умер, потому что потерял тебя. Ведь если ты позабыла о нашей клятве быть до конца наших дней вместе, значит, ты разлюбила меня. Я плачу, плачу оттого, что смолкла цитра Бо-я! Вручаю письмо твоему слуге. Жива ли ты, Хун? Отзовешься ли?»

Ян передал это письмо слуге и наказал ему без промедления возвращаться с вестями о Хун. Слуга, поклонившись, тотчас пустился в путь.

Все это время верная Лянь Юй ждала в опустевшем тереме вестей от Яна. Однажды вышла она за ворота в тоске и печали, повздыхала и собралась было вернуться в терем, как вдруг увидела слугу, приехавшего с письмом. От волнения ноги у нее подкосились, и она без чувств упала на землю. Слуга поднял ее, привел в себя и принялся расспрашивать о пропавшей Хун. С рыданиями в голосе Лянь Юй рассказала ему все, что знала. Слуга протянул ей письмо.

— Вот ответ господина Яна. Кто же его прочтет?

— У нашей госпожи был только один друг в жизни, — расплакалась Лянь Юй, — этот молодой господин. Как она ждала весточки от него!

Между тем правитель Инь получил приказ прибыть во дворец: за большие заслуги в управлении округой император пожаловал его должностью военного министра. Лянь Юй попросила барышню Инь взять ее и слугу Хун с собой, и та дала согласие. Собрав вещи, все отправились в столицу.

А молодой Ян, изнывая от жажды узнать хоть что-нибудь о Хун, уже решил отправить в Ханчжоу своего мальчика-слугу. И вдруг к нему явилась девушка, вся в белом, и в ней он узнал Лянь Юй. Закрыв лицо руками, она разрыдалась.

— Вижу, ты пришла с дурными вестями, — дрожащим голосом сказал Ян. — Невмочь мне тебя расспрашивать, расскажи все сама.

Плача и запинаясь, Лянь Юй поведала, как, сказавшись больной, Хун после отъезда Яна закрыла терем для гостей, как стала она подругой барышни Инь, как из-за домогательств правителя Хуана кинулась в реку.

— И зачем только я оставил ее, — прошептал Ян, утирая слезы. — Но скажи мне, как оказалась ты в столице?

— Меня и слугу госпожи пожалела барышня Инь и взяла с собою.

Прошло несколько лун. Сын Неба, завершив укрепление границ государства, пригласил наконец студентов. Он самолично предложил всем собравшимся на экзамен предмет сочинения. Вот что сказал император:

— С древности и по сегодня основы управления страной непрерывно изменяются. Император спрашивает вас: почему во времена первых трех великих династий[140] народ благоденствовал и государство процветало, а после правления Хань и Тан страна потонула в раздорах? Мы недавно взошли на престол и хотим знать, как лучше править нашим народом. Вы, кто здесь сейчас, прочитали многие древние сочинения и накопили в памяти большие знания. Ничего не тая, откровенно и правдиво поведайте нам о наших ошибках и дайте полезные советы.