Сыма Цянь - Исторические записки. Том 1 Страница 24

В послесловии прямо указано, что “Конфуций говорил, что необходимо целое поколение, прежде чем наступит человеколюбивое правление…”. Глава призвана убедить в том, что Вэнь-ди создал такое правление. В эдикте его преемника говорилось: “[В годы, когда] император Сяо-вэнь-ди правил Поднебесной, он открыл заставы и мосты, и далекие земли стали как близкие. Он отменил наказания за злословие и наговоры, отказался от тяжелых телесных наказаний, награждал и одаривал старших и старых, заботился о сирых и [124] одиноких, чтобы тем самым воспитать всех живущих на земле. [Император] старался обуздать свои пристрастия и желания, не принимал подношений, не гнался за личной выгодой. [Он] не превращал в рабов семьи преступников, не казнил невиновных, отменил наказание кастрацией…” [82]. Ясно, что 10 гл. Бэнь цзи, если не выражать сомнений в ее принадлежности кисти Сыма Цяня, следует рассматривать как апологетику конфуцианской доктрины в вопросах управления обществом. Глава в какой-то степени опровергает, как и многие другие главы, тезис некоторых ученых о приверженности историка только даоским взглядам.

Небольшая 11 гл. знакомит нас с правлением ханьского Сяо-цзина. Судя по изложению, Сяо-цзин продолжал линию своего добродетельного отца. Но картина жизни Китая, данная в этой главе, менее благополучна, чем в предыдущей. Чуть ли не каждый год правления Сяо-цзина отмечен стихийными бедствиями и грозными явлениями: засухи, землетрясения, ураганы, затмения чередуются с неумолимой последовательностью. Возобновляются набеги сюнну. В главе сообщается, что император принимает срочные меры: в 156 г. подать за пахотные земли сокращается наполовину, в том же году составляются военные списки, в 143 г. проводятся меры по экономии продовольствия. Серьезно потрясло империю восстание семи ванов в 154 г., которое с трудом удалось подавить. В целом 11 гл. дает важный историографический материал по своему периоду, в некоторых вопросах уникальный, что еще раз убеждает нас в ее подлинности.

Что касается 12 гл. Бэнь цзи, то, коль скоро ее текст не может быть нами признан аутентичным (см. выше), ее характеристика представляется излишней.

В главах “Основных записей” содержится также значительное число фактов и сведений о духовной жизни китайцев, об их верованиях и культах. Хотя все эти материалы разбросаны и довольно отрывочны, но даже отдельные упоминания об обрядах и обычаях того времени все же дают общее представление об идеологии чжоусцев и ханьцев, их [125] религиозных представлениях и ритуалах. В совокупности с описаниями этих сюжетов в древней литературе, с археологическими и этнографическими данными Бэнь цзи помогают глубже понять верования и культы древнего Китая. Главы убеждают в том, что, как и у других древних народов, в Китае существовали тотемистические и анимистические верования, культ космических сил, культ мертвых, разнообразные магические обряды, жертвоприношения — все то, что было характерно для древних эпох человечества.

Конечно, те верования, обычаи и обряды эпох Ся, Инь и Чжоу, которые описаны в главах “Основных записей”, созданных историком в II–I вв. до н. э., в период первой Ханьской империи, не адекватны тем, которые существовали за тысячелетие или 500 лет до Сыма Цяня. За большой исторический период в сложных условиях развития древнего общества они изменялись, модифицировались, приспосабливались к действительности, постепенно перерабатывались в единую синтезированную систему. Но, несмотря на все это, память человеческая, предания и легенды, летописи и памятники многое сохранили ко времени создания Ши цзи, и историк умело использовал доступный ему письменный и фольклорный материал.

О сохранившихся пережитках тотемистических верований говорят названия некоторых родов (род Хуан-ди, например, назывался Ю-сюн — “владеющий медведем”), имена диких животных, за которыми стояли племенные тотемы (барсы, леопарды, ягуары, тигры — 1 гл.), названия древних управителей (“облачные управители”, “огненные управители”) и т. д.

Анимизм особенно широко представлен в Бэнь цзи. Пантеон богов и духов обитателей древнего Китая был многообразен и сложен. Наряду с почитанием Верховного владыки и божества Шан-ди — главы всех потусторонних сил, некоей высшей управляющей силы (ему приносилась жертва лэй), существовали культы Неба и Земли, обожествлялись небесные светила, ветер, гром, дождь и другие природные явления, в борьбе с которыми рос древний насельник китайской [126] равнины. Небо, по древним представлениям, делилось, кроме того, на четыре стороны света, каждая из которых отождествлялась с духом какого-либо необыкновенного животного: Восток — с синим драконом, цан лун; Запад — с белым тигром, бай ху; Север — с черной черепахой, сюань у; Юг — с красной птицей, чжу-няо. С древнейших времен, и особенно в эпоху Чжоу, китайцы почитали духов пяти священных гор: Тайшань, Суншань, Хуашань, Хэншань, Хошань; духов четырех важнейших рек: Янцзы, Хуанхэ, Хуайхэ, Цзишуй; духов холмов и низин. В Бэнь цзи встречаются неоднократные упоминания о службах и жертвах духам гор, рек и небесных светил: жертвы инь, ван, “шести почитаемым” и др.

Важнейшее место занимал, конечно, культ Неба и Земли. Воля Неба выступает как высший судья и арбитр, олицетворение высшей целесообразности. Большую роль играло и поклонение духу Земли, особенно усилившееся с переходом китайских племен к земледелию. Прародитель ханьцев легендарный Хуан-ди — “Желтый император” — олицетворение стихии земли. Вспомним, как сяский Ци (“Государь-просо”) угрожал непокорным и нерадивым: “Кто не выполнит моего приказа, будет казнен перед [алтарем] духа Земли” (гл. 2), Это считалось высшим позором.

Система духов и божеств была в древнем Китае, как это отражено в Бэнь цзи, дополнена почитанием духов предков, их обожествлением. Когда в 1 гл. говорится о “трех ритуалах”, имеются в виду: служение духам Неба — тянь шэнь, служение духам Земли — ди чжи, служение духам людей — жэнь гуй. По представлениям эпохи Чжоу, в человеке существовали материальная субстанция по и духовная субстанция хунь. Первая после смерти человека уходит в землю и превращается в земной дух гуй, а вторая возносится на небо и превращается в небесный дух шэнь. В Бэнь цзи часты упоминания о жертвах и службах в честь гуй шэнь, т. е. земных и небесных духов людей, предков, у которых живые испрашивают советов и благословения. Души предков, гласит легенда, явились на музыку Куя. Иньский царь Кун-цзя (2 гл.) благоговейно почитал земных и небесных духов предков. [127] Поклонение духам умерших предков привело к созданию системы жертвоприношений, храмов и алтарей предков, сложного ритуала траура, культа стариков. У ванов и князей в честь предков создавалась целая система храмов в зависимости от знатности и положения того или иного правителя. Храмов могло быть 7, 5, 3, 1. Сложный ритуал жертвоприношений поддерживал этот мертвящий культ.

Большую роль в идеологии древних китайцев играли гадательные (мантические) обряды. Главы Бэнь цзи дают материал для понимания некоторых явлений в этой области. Упоминаются гадания на костях животных, на стеблях тысячелистника, а позднее триграммы и гексаграммы И цзина, к помощи которых прибегали во многих случаях жизни. Гадатели и прорицатели занимали почетное место при дворах князей и императоров. Была создана наука о влиянии на судьбы царств — геомантия. Так, иньский Пань-гэн при переселении, чжоуский ван при выборе столицы испрашивали совета оракула. Когда Эр-ши хуан увидел во сне, как белый тигр загрыз его пристяжную, то гадатель объяснил это гневом духа реки Цзиншуй и потребовал принесения новых жертв. Родственник Лю Бана, Дай-ван, прежде чем принять ханьский престол, обратился к оракулу, только получив положительный ответ, принял власть. Из истории со слюной дракона (гл. 4) мы узнаем о магических обрядах выставления обнаженных женщин для борьбы с нечистой силой. Число примеров такого рода можно умножить.

Таким образом, изучение глав Бэнь цзи историками и этнографами сможет дать науке новые данные о верованиях и культах, показать их тесную связь с политикой правящих классов, раскрыть более полно всю сложную систему религиозных представлений, философских взглядов и мышления древних китайцев.

Краткий разбор глав “Основных записей”, сделанный в данной статье, позволяет дать общую оценку анналов, [128] являющихся, как уже подчеркивалось, лишь частью “Исторических записок” и общей канвой древней истории Китая.

Бэнь цзи — источник своеобразный. Иногда целые страницы отведены утомительному перечислению имен сменяющих друг друга правителей, географических пунктов, перипетиям борьбы князей, передвижения войск. Но эти обычные для древних летописей хронологические и генеалогические подробности перемежаются у Сыма Цяня фактами реальной жизни, речами действующих лиц (скорее всего придуманными самим историком или взятыми из фольклорной, былинной традиции), сентенциями самого Сыма Цяня или других философов и ученых эпохи, в которых раскрывается мораль правящих классов, философские идеи, государственные устои и установления, обычаи и верования. Подобные сведения, которых в “Основных записях” немало, и составляют главную ценность переведенных глав. Исследователь древнекитайского общества увидит в этих 12 главах достаточно отчетливую картину жизни Китая тех столетий.