Сборник летописей. Том II - Рашид-ад-дин Страница 5

Памятка о возникновении [разных] обстоятельств его царствования и подробности восшествия его на каанский престол

Когда Чингиз-хан в кака-ил, то есть в год свиньи, павший на месяцы 624 г.х. [22 декабря 1226 — 11 ноября 1227 г. н.э.], по положению, кое неизбежно для людей, скончался в пределах Тангута, когда он направлялся оттуда в область Нангяс и [уже] достиг границы, как это было изложено в повествовании о нем, его гроб привезли в местность Келурен, которая является их коренным юртом, и выполнили обряд оплакивания. Все царевичи и эмиры, посовещавшись совместно о делах государства, отправились каждый к месту своего постоянного пребывания и, как было решено, встали на отдых. Около двух лет престол пустовал и государству недоставало государя. Они опасались, что если случится большое дело и не будет назначен вождь и государь, то в основы государства проникнут слабость и расстройство. Самое лучшее — это поспешить скорее с возведением на каанство. И по этому важному, тонкому делу посылали со всех сторон друг к другу гонцов и занялись подготовкой великого курилтая. Когда ослабли сила и ярость холода и наступили первые дни весны, все царевичи и эмиры направились со [всех] сторон и краев к старинному юрту и великой ставке.[95] Из Кипчака — сыновья Джучи-хана: Урадэ, Бату, Шейбан,[96] Берке, Беркечар, Бука-Тимур; из Каялыга — Чагатай со всеми сыновьями и внуками; из Имиля и Кунака[97] — Угедей-каан с сыновьями и своим родом; с востока — их дяди;[98] Отчигин, Бильгутай-нойон и их двоюродный брат Илджидай-нойон,[99] сын Качиуна, — со всех сторон в местность Келурен явились эмиры и сановники войска. Тулуй-хан, почетные прозвища которого Еке-нойон[100] и Улуг-нойон, — глава дома и коренного юрта своего,[101] — был уже там. Все упомянутое общество трое суток было занято удовольствиями, собраниями и развлечениями. Затем вели разговоры о делах государства и о царствовании. Согласно завещанию Чингиз-хана, достоинство каана утвердили за Угедей-кааном. Сначала сыновья и царевичи единодушно сказали Угедей-каану: «В силу указа Чингиз-хана тебе нужно с божьей помощью душой отдаться царствованию, дабы предводители непокорных были готовы служить [тебе] жизнью и дабы дальние и ближние, тюрки и тазики [все] подчинились и покорились [твоему] приказу». Угедей-каан сказал: «Хотя приказ Чингиз-хана действует в этом смысле, но есть старшие братья и дяди, в особенности старший брат Тулуй-хан достойнее меня, [чтобы] быть облеченным властью и взять на себя это дело; так как по правилу и обычаю монголов младший сын бывает старшим в доме, замещает отца и ведает его юртом и домом, а Улуг-нойон — младший сын великой ставки. Он день и ночь, в урочный и неурочный час находился при отце, слышал и познал порядки и ясу. Как я воссяду на каанство при его жизни и в их присутствии?». Царевичи единогласно сказали: «Чингиз-хан из всех сыновей и братьев это великое дело вверил тебе и право вершить его закрепил за тобой; как мы можем |A 111а, S 286| допустить изменение и переиначивание его незыблемого постановления и настоятельного приказа?». После убедительных просьб и многих увещеваний Угедей-каан счел необходимым последовать повелению отца и принять указания братьев и дядей и дал согласие. Все сняли с головы шапки и перекинули пояса через плечо. В хукар-ил, то есть в год быка, соответствующий месяцам 616 г.х. [19 марта 1219 — 7 марта 1220 г. н.э.], Чагатай-хан взял Угедей-каана за правую руку, Тулуй-хан за левую руку, а дядя его Отчигин за чресла и посадили его на каанский престол. Тулуй-хан поднес чашу, и все присутствующие внутри и вокруг царского шатра девять раз преклонили колена и провозгласили здравицу державе с [восшествием] его на ханство, и нарекли его кааном. Каан приказал представить богатства сокровищниц и оделил каждого из родных и чужих, соплеменников и воинов соразмерно своему великодушию. И когда он кончил пировать и дарить, то приказал, согласно их обычаю и правилу, последующие три дня раздавать пищу ради души Чингиз-хана. Выбрали сорок красивых девушек из родов и семей находившихся при нем эмиров и в дорогих одеждах, украшенных золотом и драгоценными камнями, вместе с отборными конями принесли в жертву его духу.[102] Вот и все!

Так как рассказ о восшествии каана на царский престол окончен, то теперь мы приступим к написанию летописи о нем таким способом, как мы написали летопись Чингиз-хана, отдельно по периодам в несколько лет.

*В конце каждого отдела этой летописи мы упомянем государей окрестных стран и людей, которые от его [каана] имени были самостоятельными правителями в какой-либо стране, а [потом] снова перейдем к летописи, [и так] до окончания повествования. Аллах же тот, которого просят о помощи, и на него упование.

ЛЕТОПИСЬ

Угедей-каана от начала хукар-ил, то есть года быка, выпавшего на месяц раби 616 г.х. [17 мая 1219 г. н.э.], года восшествия его на престол и третьего года по смерти Чингиз-хана, до конца морин-ил, то есть года лошади, выпавшего на [месяцы] джумада, 630 г.х. [13 февраля 1233 г. н.э.], что составляет шесть лет.

В течение этого времени он, приведя в порядок и прибрав к рукам важные дела государства и войска, выступил в поход против китайских владений, покорив те области, которые он еще не захватил, и, уничтожив Алтан-хана, вернулся оттуда в свою столицу победителем, споспешествуемый божьей помощью, как об этом будет подробно рассказано.*

|A 111б, S 277| Рассказ о том, как каан начал издавать приказы, определять порядки и устраивать важные государственные дела

Когда, каан утвердился на престоле государства, он сперва издал [такой] закон: «Все приказы, которые до этого издал Чингиз-хан, остаются по-прежнему действительными и охраняются от изменений и переиначиваний. Мы прощаем все вины и преступления, совершенные кем бы то ни было до дня восшествия нашего на престол. Отныне, если кто-либо дерзнет и совершит деяние, не соответствующее законам и порядкам старым и новым, то его за это постигнет наказание и достойная вины расплата». А еще до того, как каан воссел на престол, в том же году свиньи, когда умер Чингиз-хан, царевичи и эмиры, оставшиеся в ставке Чингиз-хана, устроив совещание, послали племянника Чингиз-хана, Илджидай-нойона, и