Сборник летописей. Том II - Рашид-ад-дин Страница 6

каанова сына Гуюк-хана к границам области Кункан, чтобы ее захватить. Ограбив, они покорили ее и для охраны той области отпустили туда с войском в качестве «тама» одного эмира из Тангута по имени Бахадур. Всех недовольных этим и говоривших что-либо против каан, воссев на престол, заставил[103] замолчать. Затем он назначил ко всем границам и окраинам государства войска для охраны рубежей и областей. В Иранской земле еще не успокоились волнения и смуты, и султан Джелал-ад-дин все еще проявлял высокомерие. [Каан] отправил против него Джурмагун-нойона с несколькими эмирами и тридцатью тысячами всадников, а Кокошая и Субэдай-бахадура послал с таким же войском в сторону Кипчака, Саксина и Булгара.[104] В Хитай, Тибет, Солангэ, Джурджэ и их пределы отправил с войском в качестве передовой рати знатных нойонов, а сам со своим старшим братом Екэ-нойоном направился следом за тем войском в сторону Хитая, который еще не покорился, и государь которого по-прежнему господствовал в тех пределах. Вот и все!

Рассказ о выступлении каана со своим братом Тулуй-ханом в сторону Хитайской области и о покорении того, что доселе еще было враждебным

В барс-ил, то есть в год барса, выпавший на [месяц] раби I 617 г.х. [6 мая 1220 г. н.э.], каан вместе со своим братом Улуг-нойоном[105] отправился в Хитайскую область, ибо [еще] в пору Чингиз-хана, как [уже] было изложено в повествовании о нем, Алтан-хан, государь Хитая, которого звали Сусэ,[106] покинул город Чжун-ду,[107] бывший одной из его столиц, со многими относящимися к нему областями, отправился в город Нам-гин и его пределы, собрал вокруг себя много войска и еще до сего времени царствует. А те области, которые Чингиз-хан и его войско забрали, [находятся] по-прежнему во владении монголов. Каан хотел его свергнуть и завоевать все те области. Он взял с собой вместе с огромным войском Тулуй-хана кулгана[108] из своих братьев,[109] племянников и сыновей Тулуй-хана с двумя туманами[110] он отправил через Тибет,[111] а сам шел прямой дорогой по направлению к одной области Китая, население которой называют хулан декелэтэн, то есть народ, который носит красное декелэ.[112] Так как путь каана был дальним, то в том году Тулуй-хан несколько продвинулся в путь, а на другой год, который был годом зайца, что соответствует месяцам 618 г.х. [25 февраля 1221 — 14 февраля 1222 г. н.э.], у воинов не осталось продовольствия и припасов, и они сильно изголодались и отощали. Дошло до того, что ели человеческое мясо, всех животных и сухую траву. Шли [строем] через горы и низменности, пока не |A 112а, S 278| дошли до города, название которого Хэ-чжун,[113] на берегу реки Кара-мурэн.[114] Он его осадил. Через сорок дней жители города попросили пощады и сдали город, а около одного тумана воинов сели на суда и бежали. Их жен и детей увели в полон, область разграбили и отправились [дальше].

Рассказ о том, как Тулуй-хан достиг местности Тунь-гуань кахалка, которую войско Алтан[-хана] оградило тыном,[115] и о взятии этого похожего на дербенд места[116]

Когда Тулуй-хан приблизился к местности Тунь-гуань кахалка, то он подумал: «Поскольку это место представляет собой тяжелый перевал и трудный проход среди гор, то, без сомнения, враг его захватил и охраняет, чтобы через него нельзя было пройти». Так оно и было. Когда он туда прибыл, три тысячи всадников войска Алтан-хана, во главе с Кадай-Рангу и Хумар-Такударом[117] с несколькими другими эмирами, стояли, построившись в круг, по ту сторону поля и на нижних склонах гор, оградившись тыном, в боевом порядке, выжидая боя. Они очень тщеславились и рассчитывали на свою многочисленность и на малочисленность монголов. Когда[118] Тулуй-хан увидел, что их много, он вызвал на тайную беседу [одного] из своих эмиров, Шики-Кутуку-нойона,[119] и посоветовал ему: «Поскольку враг занял такую местность и стоит, построившись в боевой порядок, сражаться с ним будет трудно, самое лучшее — погарцуй вблизи него с сотнями тремя всадников, не сдвинутся ли они с места?» [Шики-]Кутуку-нойон, согласно приказу, выступил вперед. Они [враги] совершенно не двинулись и не тронулись с места, чтобы не расстроился круг и чтобы остаться в том же порядке. Благодаря своей многочисленности и превосходству и малочисленности войска монголов спесь и надменность засели в их мозгу. Они с презрением смотрели на войско монголов и говорили надменные речи: «Мы этих монголов и их государей окружим и заберем, а с их женами поступим и так и этак». Они задумали гнусные дела и гадкие желания, но бог всевышний не одобрил их могущества и спеси и впоследствии превратил их всех в побежденных. В общем они не обратили внимания на гарцевания [Шики-]Кутуку-нойона и его отряда и не уступили своего места. Тулуй-хан сказал: «Пока они не тронутся со своего места, с ними невозможно сражаться. Если же я отступлю, наше |A 112б, S 279| войско падет духом, а они станут еще более дерзкими. Самое лучшее — отправимся в те области и города, к которым расположены их государи; и если удастся, то соединимся с Угедей-кааном и главным войском». Тукулку-Чэрби,[120] из рода арулат, младшего брата Боорчи-нойона,[121] он назначил с тысячью конных в сторожевое охранение с тем, чтобы он шел в тылу, и они пошли направо. Когда китайское войско увидело, что они [монголы], уклонившись от боя, направились в другое место, то закричали: «Мы здесь стоим, приходите — сразимся». Те уходили, не обращая внимания. Китайцы по необходимости двинулись со своего места и пошли следом. Три дня шло войско монголов, и они шли [за ними] шаг за шагом, и так как китайцев было много, то войско монголов шло с опаской и тревогой. Внезапно китайцы ударили на Тукулку-Чэрби, который охранял тыл. Впереди был ручей и болото. [Китайцы] сбросили туда сорок человек монголов и перебили [их]. Тукулку-Чэрби присоединился к своему войску и доложил о положении дел. Тулуй-хан приказал колдовать. А это вид алхимии, [связанный] с существованием разного рода камней, природное свойство которых таково, что когда их извлекают, кладут в воду и моют, тотчас же, [даже] если будет середина лета, [поднимется] ветер, начнется холод, дождь, снег и ненастье.[122] Между ними был один канглы,[123] который хорошо знал этот способ. Согласно приказу [Тулуй-хана], он приступил. Тулуй-хан