Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов - Гильем IX Страница 17

АЗАЛАИДА ДЕ ПОРКАЙРАРГЕС 

* * * Вот и зимняя пора — Грязь, и снег, и ветер злющий. Птичья песенка с утра Не звенит над сонной пущей. Ветки хрупки — знай ломай! Где ты, наш зеленый май? Смолк под кущей благовонной Соловей неугомонный... Но сознать давно пора — Мне безделицею сущей Стали снежные ветра, Да и сам наш май цветущий. Нет, Ауренги дальний край, Слов теченья не сбивай И покой, мной обретенный, Не смущай мечтой бессопной! Донны — всех безумней донн, Если сердце им избрало Тех, кто властью облечен Выше скромного вассала. Мысль Овидия проста: Власть и нежность — не чета. Я смеюсь над чванной донной, Только титулом плененной. Друг мой — прост, таких имен Слава звонкая бежала, Но зато мне предан он, Ревность мне не кажет жала. И чисты его уста, Все в нем — честь и прямота. Свет любви, во мне зажженный, Замутит ли лжец прожженный? Милый друг! Любовь свою Вам навек по доброй воле Вместе с сердцем отдаю — Только с сердцем, но не боле! Разве клятва не свята, Коль у вас, мой друг, взята? В час, свиданьем озаренный, Честь мне ваша — обороной! Вам же, Бельвезерский двор, И Ауренги град счастливый, И Прованс, и сам сеньор, И друзья, что ныне живы,— Всем — «прости»! И вам, места, Где зажглась моя мечта Пред душою изумленной — И навеки опаленной... Мой жонглер! Теперь туда, Где, мудра, мила, проста, Правит Донна всей Нарбонной. К ней спеши с моей кансоной! 

ГИРАУТ ДЕ БОРНЕЙЛЬ 

* * * — Молю тебя, всесильный, светлый бог, Чтоб друг живым уйти отсюда мог! Да бодрствует над ним твоя десница! С зари вечерней здесь свиданье длится, И близок час рассвета. Мой милый друг, взгляните на восток! Уже господь и ту звезду зажег, Что нам вещает, как близка денница. Не медлите! Давно пора проститься, И близок час рассвета. Мой милый друг, опасный это час: Вот пенье птиц, как звонкий утра глас, Сюда летит через леса и нивы. Боюсь, проснется сам барон ревнивый,— Ведь близок час рассвета! Мой милый друг, я заклинаю вас На свод небес взглянуть хотя бы раз — Тогда б понять, наверное, могли вы, Что вам не лжет товарищ ваш пугливый И близок час рассвета. Мой милый друг! Я с вечера не спал, Всю ночь я на коленях простоял: Творца молил я жаркими словами О том, чтоб снова свидеться мне с вами. А близок час рассвета. Мой милый друг, да кто же заклинал, Чтоб я и глаз на страже не смыкал! Я вас готов оберегать часами,— Зачем же мной пренебрегли вы сами! А близок час рассвета. — Мой добрый друг! Ах, если бы навек Продлилась ночь любви и сладких нег! Моя подруга так сейчас прекрасна, Что, верьте мне, пугать меня напрасно Ревнивцем в час рассвета.  * * * Любви восторг недаром я узнал,— О сладостных не позабуду днях: Пернатый хор так радостно звучал, Была весна, весь сад весной пропах. А в том саду, средь зелени аллей Явилась мне лилея из лилей, Пленила взор и сердцем завладела. С тех самых пор весь мир я позабыл, Лишь помню ту, кого я полюбил. И ей одной я песни посвящал, По ней одной томился я в слезах. Тот сад, что мне блаженством просиял, Все вновь и вновь являлся мне в мечтах. Люблю ее с тех самых, вешних дней, Ведь нет нигде ни краше, ни милей, Затмила всех красой лица и тела. За славный род, за благородства пыл Ее везде почет бы окружил. Еще б я громче славу ей воздал, На целый свет воспел, кабы не страх: Наветчики — вам скажет стар и мал — Повергнуть могут эту славу в прах. Доносчиков не сыщется подлей: Чем чище ты, тем их наветы злей. Зато целуюсь нежно то и дело С ее родней — ведь сердцу каждый мил, Кто б чем-нибудь причастен милой был. А вас-то ждет, наветчики, провал! Судить-рядить начнете впопыхах: «Да кто она? Да что он ей сказал? И встретились когда, в каких местах?» Чтоб злобных сих не соблазнять судей, Я сторонюсь и лучших из людей: Иной сболтнет — вот и готово дело! (Чужой сынок, бывает, начудил, А ты в отцы чудиле угодил!) Среди друзей насмешки я стяжал: «Как пыжится юнец, ну просто страх. Нас знать не хочет! Больно нос задрал!» Пускай меня честят они в сердцах, Но как же быть, когда вослед за ней Мой слух и взор стремятся все сильней, Хотя б вокруг и ярмарка галдела: Единственной себя я посвятил — Навек душой в беседу с ней вступил.