Ирландские предания - Джеймс Стивенс Страница 26

видел олениху, — продолжил ма-лыш, — темный человек разговаривал с ней. Говорил он долго. Говорил то нежно, то гневно, и я думал, что он никогда не перестанет говорить, но в конце концов он ударил ее ореховым прутом, так что она была вынуждена последовать за ним, когда он ушел. Она все время оглядывалась на меня и плакала так горько, что каждый бы ее пожалел. Я пытался последовать за ней, но не мог пошевелиться и тоже плакал от ярости и горя, глядя ей вслед, пока не перестал ее видеть и слышать. Потом я рухнул на траву, чувства покинули меня, а когда я очнулся, то оказался на холме среди гончих, где вы меня и нашли.

Этого мальчишку фении назвали Ошином, Олененком. Позже он сделался великим бойцом и стал главным сочинителем песен в мире. Однако он еще не поквитался с сидами. Ему предстояло, когда придет время, вернуться в Дивноземье и возвратиться оттуда, чтобы поведать эти предания, ведь они были сложенны именно им.

СВАТОВСТВО К БЕКФОЛЕ

Глава I

Неведомо нам, откуда взялась Бекфола. Мы также не знаем наверняка, куда она пропала. Нам даже неизвестно, как ее по-настоящему звали, ибо имя Бекфола, Бесприданница, или «с приданым скудным», получила она лишь как прозвище. Достоверно только, что она исчезла из мира, который нам известен, и что она отправилась в царство, куда догадкам вслед за ней не долететь.

Случилось это в те дни, когда правителем всей Ирландии был Дермод, сын знаменитого Аэда Слейна[75]. Он не был женат, но у него было множество приемных сынов, принцев из четырех провинций, которых отцы послали в знак своей верности и привязанности к Ард Ри, и свои обязанности приемного отца Дермод держал исправно[76]. Одним из молодых королевичей в его доме был Кримтанн[77], сын Аэда, король Аейнстера, которого верховный владыка ценил выше прочих и к которому относился по-отечески. И это было неудивительно, ведь этот юноша любил его ответно и был пылким, умным и скромным, как и подобает принцу.

Верховный правитель и Кримтанн часто отправлялись из Тары на охоту с ястребами и порой даже без всякого сопровождения. Во время этих вылазок правитель делился с приемным сыном своими обильными знаниями о лесе и давал ему общие советы, как следует держать себя принцу, каковы его обязанности, как вести себя при дворе и заботиться о народе.

Дермод Мак-Аэд наслаждался этими вылазками без посторонних и, когда мог выкроить денек от придворных занятий и дел, тайно посылал весточку Кримтанну. Юноша хватал свое охотничье снаряжение и присоединялся к правителю в оговоренном заранее месте, а потом они бродили по разным местам наугад.

Во время одного из таких приключений, когда они исследовали разлившуюся реку, дабы найти брод, увидели одинокую женщину в повозке, катившей с запада.

— Любопытно, что бы это значило? — задумчиво воскликнул король.

— Что тут удивительного для тебя — женщина в повозке? — спросил Кримтанн, ибо его спутник любил знания и хотел ими обладать.

— Знаешь, мое сокровище, — ответил Дермод, — наши умы изумлены, когда мы видим женщину, способную гнать корову на пастбище, ибо всегда нам кажется, что плохо они управляют.

Кримтанн впитал эти наставления, аки губка, и так же быстро их переварил.

— Думаю, это верно сказано, — согласился он.

— Однако, — продолжил Дермод, — когда мы видим женщину, управляющую повозкой и двумя лошадьми, мы поистине изумлены.

Когда объясняют предмет, нас удививший, изумляемся мы еще более, и сообразно Кримтанн был теперь поражен, как и король.

— И вправду! — молвил он. — Женщина правит двумя лошадьми!

— Разве раньше ты этого не замечал? — спросил его король с добродушным ехидством.

— Я смотрел, но не видел, — признался молодой человек.

— Кроме того, — сказал король, — когда мы видим женщину вдалеке от дома, у нас возникают догадки, ибо ты же видел и замечал, что женщины — домохозяйки и что дом без женщины или женщина без дома — вещи несовершенные, и, хотя такое можно наблюдать нечасто, это замечается вдвойне.

— Без сомнения, — ответил королевич, задумчивого нахмурив брови.

— Мы разузнаем об этой женщине, спросив ее саму, — решительно предложил король.

— Так и сделаем, — согласился Кримтанн.

— Мое королевское величество использует слова «мы» и «нам», когда говорит о своем королевском величестве, — сказал Дермод, — однако князья, которые еще не правят землями, должны использовать другую форму речи, когда говорят о себе.

— Я так безрассуден, — смиренно ответил Кримтанн.

Король расцеловал его в обе щеки.

— На самом деле, сердце мое и сын мой, мы не ругаем тебя, но ты должен думать и стараться не выглядеть таким ужасно безрассудным. Это есть часть искусства правителя.

— Мне никогда не овладеть этим трудным искусством, — посетовал его спутник.

— Все мы должны освоить его, — ответил Дермод. — Думать должно умом и языком, но не должны мы думать носом и бровями.

Женщина в повозке приблизилась к броду, рядом с которым они стояли. Не останавливаясь, направила она сходу своих коней через отмель и пересекла реку, подняв целый вихрь пены и брызг.

— Ну разве она не славно правит! — восхищенно воскликнул Кримтанн.

— Когда ты станешь постарше, — отечески обратился к нему король, — будешь восхищаться тем, что действительно достойно восхищения, ибо хотя она и славно правит, но сама она славнее. — И с чувством добавил: — Она воистину чудо света и бесконечная радость для глаз!

Всем этим была она и даже большим, и, когда она направила лошадей через реку и заставила их взлететь на берег, ее развевающиеся волосы и приоткрытые губы, вся ее юная сила и грация тела бросились в глаза королю и не смогли легко их покинуть.

Тем не менее свой взор дева остановила не на царе, а на его подопечном, и если правитель мог с трудом отвести от нее взгляд, то она с таким же трудом не могла не смотреть на Кримтанна.

— Стой, погоди! — воскликнул царь.

— Ради кого мне останавливаться? — спросила она, все же останавливаясь, как это свойственно женщинам, которые, получив указание, все же бунтуют против него.

— Ради Дермода!

— В этом мире полно Дермодов, — возразила она.

— Но только один Ард Ри, — ответил правитель.

Тогда она сошла