Елена Воробьева - Летописи Арванды. Легенды спящего города Страница 31

В толпе людей им одиноко, и только данный им талант

Утешит душу… Но так долго идти им в вечность наугад…

Действие второе. ГРЕЗЫ

1808 г., вилла Ступиниджи в окрестностях Турина (охотничий дворец князей

Боргезе).

У окна одной из роскошных комнат виллы стоит жена принца Боргезе — прин-

цесса Полина Боргезе, любимая сестра Наполеона Бонапарта, известная своей

красотой и многочисленными любовными связями.

Позади Полины у столика с чайным прибором стоит Никколо Паганини, его

взгляд устремлен на нее с нежностью и страстью.

А в т о р : Взгляд Полины задумчиво и томно скользит по едва

заметным в упавшей на землю темноте очертаниям деревьев, они

кажутся ей великанами, загораживающими собой дорогу неведо-

мым полчищам призрачных теней… Именно сейчас она вспомни-

ла все предания, слышанные по приезде сюда от туринцев — они

любили свою принцессу, любили, несмотря на ее легкомыслие,

она была добра, и в отличие от Элизы Баччоки, своей сестры — не

надменна и презрительна, нет. Полина была очаровательна и есте-

ственна, ее любили все и дали ей имя — Красная роза. Предания

рассказывали о невероятном переплетении и тесной связи света и

тьмы, что испокон веков одинаково владеют Турином. Его Белое

сердце бьется на Пьяца Кастелло, где стоит величественный коро-

левский дворец и собор Дуомо… Удары Черного сердца города

глухо слышатся на Пьяцца Сатуто, где люди видели, как открыва-

ются Врата ада… Сейчас Полине казалось, что над городом

она видит светлые тени и черные, которые отдаляясь и при-

ближаясь, переплетаются, перемешиваются, кружатся… Она

даже видела золотые и черные искры, взлетающие и падающие

на спящий город…

Никколо почувствовал в Полине что-то незащищенное, но в то же

время он, как и все вокруг знали что Полина — владычица мно-

гих мужских сердец, что ни разу ее любовь не осталась без ответа,

но… Никколо видел, что женщина, привыкшая к поклонению, в

то же время осталась просто женщиной — чуткой, ласковой и ра-

нимой. Он неслышно подошел и встал в нескольких шагах от По-

лины. Глядя в том же направлении, что и она, Никколо припомнил

рассказы, слышанные от старого кучера, который подвозил его

вчера на концерт — о противоборстве черной и белой магии в

черте Турина, ему показались вдали всполохи или вспышки тьмы и

светлых искр, он моргнул и взглянул снова — возможно это туман

поднимался с лощин и окутывал город…

Маэстро нежно поцеловал Полину в плечо, вдыхая аромат ее кожи.

Н и к к о л о ( е щ е п о д в л а с т ь ю н е я с н ы х о б р а з о в ) :

О чем вы думаете, фея, что вы услышали в саду?

Что за улыбка недоверья? Что в сердце вашем я найду…

О вас рассказывают сказки, слагают тысячи легенд —

И розы, что красней дамасска хранят любви полночной след…

О, Паолетта! Как волшебна любовь прекраснейшей из роз…

Но… слишком мимолетна… Верно? О, Боже! Я ль причина слез?

Полина поворачивается к нему — у нее на глазах слезы… Она увлеклась кар-

тинами, что встали перед ее мысленным взором, она представила, что также и в

ее душе постоянно борются свет и тьма, любовь и грех, а слова Никколо словно

придали красок ее сомнениям. Но она все равно бы никогда не смогла проти-

виться порывам своего сердца…

П о л и н а ( с т а р а я с ь с к р ы т ь с в о и ч у в с т в а ) :

Маэстро! Как же вы ревнивы… Мне сердце пылкое дано!

Любви приливы и отливы я выпиваю, как вино…

Меня воспламеняют взгляды, и я иду на зов огня —

И мне ли сдерживаться надо, коль красота мне суждена?!

Я детства жалкие объятья хочу забыть среди пиров —

Там я и мои сестры, братья росли среди голодных снов!

Наполеон поймал удачу и не забыл свою семью —

Теперь я не могу иначе, я жизнь роскошную люблю!

А вы, маэстро Паганини? Забыли нищенский порог,

Где в Генуе всю юность жили? Иль ностальгический восторг

Воспоминанья оживляет, отрадой сердце вам пьянит?

А бедность встречу назначает и ветром сладостным манит?

Никколо усмехается и нежно проводит гибкими пальцами по ее волосам.

Н и к к о л о :

Конечно, нет, моя принцесса! Мне так знакома нищета —

Но Генуя сама прелестна, хоть безыскусна и проста…

Но роскошь я не понимаю, хотя в корысти обвинен…

Что будет дальше — я не знаю, быть может, слава — только сон…

Чтоб музыке служить, я должен не думать больше ни о чем,

Не проводить минут тревожных в общении с ростовщиком…

Но, Паолетта. Вы сказали, что я ревнив?! Моя звезда!

К кому мне ревновать — к той пыли, где ваша промелькнет нога?

Мы все равны перед прелестной, вы — Клеопатра среди роз.

Вы — королева, не принцесса, и фея самых сладких грез!

Я знаю, что пройдет неделя, и вы забудете меня —

Но пусть на шелковой постели пылает водопад огня!

П о л и н а ( п о р ы в и с т о и и с к р е н н е ) :

Никколо! Как прекрасны ночи — пусть я непостоянна… Но

Все то, что нам судьба пророчит, мы будем помнить все равно!

До самой смерти не забудем дамасских роз уставший мед —

И в музыке, что дашь ты людям, Полины имя оживет!

А в т о р : Об их недолгой любви теперь могут рассказать толь-

ко несколько нежнейших и страстных мелодий Маэстро… Эта

встреча была непохожа на остальные его связи с женщинами — в

Полине он увидел обожженную и тоскующую душу. Она неистово

и страстно искала всю жизнь… кого же? Мужчин было слишком

много, любви — тоже… Она искала себя. Никколо так и не по-

нял — нашла ли… Но за короткое время общения с ней он понял

одно — ни власть, ни роскошь не были для нее главным, а вот лю-

бовь мужчин была для нее воздухом и светом — она должна была

приковывать, соблазнять, пленять… иначе не смогла бы жить.

Перед смертью он ясно вспомнил ее, такую непохожую на обыч-

ных женщин, пусть с трудом — но он записал свое воспоминание

несколькими отрывистыми словами: «Красные розы… Темно-

красные и кажутся дамасском…».

Действие третье. МИШУРА

1812, Флоренция, дворец Питти, резиденция правителей Тосканы. Мягкий ве-

чер, герцогский дворец Бачокки ярко освещен, скоро ожидается великолепный

концерт… Элиза стоит, отвернувшись от окна, Никколо стоит в глубине комна-

ты у стола и рассеянно перебирает нотные листы, с трудом скрывая нетерпение

и скуку.

А в т о р : Теперь великолепной Элизе уже 35… Минуло 8 лет с

тех пор, как они с Маэстро впервые встретились. Теперь она была

уже не просто принцесса Лукки — император был щедр к самой

тщеславной из своих сестер — теперь она великая герцогиня

Тосканы… Той самой Тосканы, чьим сердцем была Флоренция,

объединяя под одной короной 10 областей: Аренццо, Гроссето,

Фиренце, Ливорно, Лукку, Масса-Каррара, Пизу, Пистойю, Прато

и Сиену.

Покои герцогини подавляют роскошью — и хотя дворец строил-

ся не для нее (он принадлежал семье Медичи, потом — герцогам

Лотарингским, которые покинули его после прихода Наполеона),

но ей он подходил, как никому другому. За окном шелестит и бла-

гоухает роскошный сад, ставший прообразом самого Версаля…

Звук льющейся воды фонтана вторит дыханию ночи… Но Элиза

не видит и не слышит этого таинственного великолепия — она в

раздражении смотрит на Паганини, перебирающего ноты… Он

уже давно искал повод оставить Элизу, он жаждал свободы, так же,

как тогда, когда мечтал вырваться из-под опеки своего отца. Бле-

стящий Тосканский двор утомлял его, теперь же кроме праздно-

сти и интриг примешивалась нервозность и озабоченность обста-

новкой вокруг власти Наполеона, который потерпел поражение в

России. Для самого Паганини стало слишком душно и тесно — он

хотел свободы…

Э л и з а ( в о з м у щ е н н о ) :

Никколо! Ты неблагодарный! Как мог ты милость позабыть,

Тебе оказанную нами — и увольнения просить?

Все эти годы честь и слава слагались у Маэстро ног…

На многое имел ты право! Тебе наскучил мой порог?

Когда тебя я отпустила, и на полгода ты пропал —

То пал в объятия Полины… А мне еще дороже стал!

Ты возвратился, я простила! Четыре года пронеслось…

Скажи теперь мне — что за сила тебя зовет в туманы звезд?

Я знаю, что сестра забыла тебя и тешиться с другим…