Петр Алешкин - Спасители России. Сатирические повесть и рассказ Страница 4

Они на коленях под столом развернули листки в клеточку с начерченными полями для боя и кораблями. Коликов дал залп первым.

– Б – три! – прошептал он.

– Мимо! – откликнулся Кывалев и бабахнул в ответ в угол: – А – один!

– Мимо! – ликующе шепнул министр внутренних дел. – И я в ответ: А – один!

– Сгорел!

– Вот так! – возликовал Коликов. – Я тебе счас разделаю!.. А – десять!

– Цыплят по осени считают… Мимо!

А заседание шло своим чередом. Черномордый говорил:

– Конечно, считать калории не наше дело, но как быть-то, как быть? Трава-то под снегом. Мы же не Панама какая-нибудь где вечное лето, где круглый год трава…

– В деревне траву заготавливают на зиму, сушат ее, потом складывают в омёты, – подсказал министр сельского хозяйства, думая, скорее бы эта еженедельная трепотня заканчивалась: выпить охота. Не каждый день с вице-премьером пьешь! Сегодня между стаканами он хотел попросить вице-премьера командировать его в Голландию на стажировку по выращиванию тюльпанов. Министр глядел в будущее. Скоро сельское хозяйство совсем зачахнет, последние старики в колхозах вымрут, и они закроются. Cельское хозяйство в России будет упразднено, а значит, кресло у него отнимут. Оно больше не понадобится. И министр решил загодя научиться выращивать тюльпаны. Она всегда в цене. Их даже из Армении возят. Денег-то сколько прокатывают. Надо научиться выращивать их на месте, и всегда будешь при деньгах. Без водки не останешься.

– Во что траву складывают? – не понял его Чубатый.

– В омёт… ну, в стог, значит, – растерялся министр сельского хозяйства.

– Так бы и сказал, а то омёт-помёт… Как ее, сухую траву, есть? Зеленую, куда не шло… Я сам зеленую петрушку и кинзу с черной икоркой люблю. Но если кинзу высушить, то ее и с семгой не прожуешь. Я же не рыжий жеребец!

Министры благодушно хохотнули, засмеялись над удачной шуткой Чубатого. Он был рыжий, с удлиненным лицом, как у лошади.

– Да, да, дело сложное, – подхватил Черномордый. – Не зарплату же народу платить. Это же смешно! Народу-то сколько, попробуй дай всем зарплату да пенсию…

– Может быть, нам подумать надо, как уменьшить количество народа, – поднял голову от своего листка на коленях Председатель Федеральной службы контрразведки, бывшей КГБ, Кывалев, и тут же шепнул Коликову: – Е – восемь!

– Сгорел! – огорченно фыркнул министр внутренних дел, вычеркивая с поля боя катер.

– Правильно говорит господин Коликов, сгорим мы на этом пути, – не поддержал Кывалева Черномордый. – Народ не поймет, скажет, снова сталинизм пришел. Иной выход нужен… Давайте искать!

– А если наш народ без помощи сталинизма, а сам! – старался поскорее закончить дискуссию министр сельского хозяйства.

– Как это, сам? – не понял Чубатый.

– Как ядерный академик, пук! – настаивал министр себе палец в висок.

– Дельная мысль! – поддержал Чубатый. – Надо посоветоваться с Борисовной!

– Но как это технически сделать? – спросил премьер. – Пистолетов не хватит… А выдашь всем, глядишь они нас пук-пук!

– Зачем пистолеты? Веревка у каждого найдется, – подсказал находчивый министр сельского хозяйства, и вдруг с тревогой подумал: «Если все воспользуются веревкой, кому тогда тюльпаны продавать? За рубеж? Там голландцы рынок захватили! Конкуренция высокая! Эх, зря я с веревкой… А что я испугался! „Новые русские“ останутся… Им буду продавать!.. Надо отстаивать свою идею, пока Чубатый поддерживает, а он Борисовну убедит, а она Леониду Устиновичу… тьфу ты! президенту внушит!.. Надо будет потом Чубатому и Борисовне тюльпаны каждый день бесплатно присылать, чтобы они своим друзьям, „новым русским“, рекомендовали покупать у меня. С их помощью можно будет и на зарубежные рынки выйти. Ведь у них у всех двойное гражданство!»

– Веревка – это хорошо! – подхватил его мысль премьер, почувствовав, что ее разделяет Чубатый. – Но как убедить народ, чтобы он ею воспользовался?

– Проще некуда! – в ударе был министр сельского хозяйства. – Позвать телевидение. Киселева с НТВ, Сорокину, Сванидзе, объяснить им, что в целях демократии надо с восторгом и радостью сообщать о каждом случае пользования веревкой или пистолетом, и каждому удачному пользователю веревкой присваивать звания Героя России. Не жалеть указов! А наш народ свято верит телевидению. Все будет о’кей!

– Это же сколько орденов надо. Отлить их денег стоит, – засомневался председатель Центробанка. – У меня таких денег нет!

– А зачем всем ордена вручать! – горячо отстаивал свою идею министр сельского хозяйства, видя, что Чубатый с интересом слушает спор. – Пожал руку, поздравил и хорош!

– Кому пожал руку? – улыбался председатель Центробанка.

– Удачливому пользователю веревкой… Герою…

– Где? В гробу?

– Да верно! – почесал затылок автор идеи и вскинул палец. – Тогда проще… Указ в газету, поздравления по телику: Сорокина мило улыбается, радуется… Киселев мужественно поздравляет… Наш народ свято верит телевидению! Вот увидите: две недели обработки, и Сорокина с Киселевым круглые сутки с экрана сходить не будут, читать списки Героев и поздравлять всех еще не воспользовавшихся веревкой с успешным шествием демократии по России… Вперед к победе демократии! – выкинул вверх кулак министр, надеясь, что на этом заседание закончится. Нетерпелось выпить.

– Дельно, дельно, – задумчиво проговорил Чубатый, покачивая рыжей головой. – Уверен, Борисовна одобрит… Но давайте глянем с другой стороны… Если весь народ воспользуется веревкой, а я в этом не сомневаюсь, он у нас доверчивый и терпеливый, но кто же будет нас кормить? Откуда мы зарплату возьмем?.. Что-то непродуманно… Может, послушаем по этому вопросу нашего юриста, министра юстиции Коволева?

Застывший с руками по швам министр юстиции встрепенулся, испуганно брякнул:

– Я молчу! Я всего лишь юрист, а не сын юриста, чтоб говорить и по каждому поводу свое мнение иметь… Сын подрастет, он будет сыном юриста, он скажет…

– При чем тут твой сын, у тебя спрашивают, как по закону, – снова грозно смотрел на него Черномордый и снова прятал от него глаза Коволев.

– Я… как Борисна… – пролепетал министр юстиции. – Как скажет она, так и закон…

– Это другое дело! – смягчился Черномордый. – А то бормочет: сын юриста! Нам одного сына юриста хватит!.. Еще идеи есть?

– Может, попытаться денег найти, чтоб народ накормить, – бойко подал голос недавно назначенный первым вице-премьером кучерявый Немец.

– Где ты их найдешь? Печатать Международный валютный фонд запрещает. А где их еще взять? Они на деревьях не растут…

– Нам надо вспомнить, без чего человек, кроме еды, не обходиться, – не успокоился кучерявый Немец.

– Без чего это?

– Куда не зарастет народная тропа! – по-солдатски хохотнул министр обороны.

– Нам на этой тропе капканы, что ли ставить? – ехидно ухмыльнулся премьер.

– Я не об этом, – продолжал уверенно и напористо кучерявый Немец, – опыт в начале перестройки был удачным. Тогда в каждом туалете посадили по бабушке, и они денежки собирали с каждого входящего… А теперь надо нам охватить все население, в каждой квартире нужно сделать платный туалет. Пока жетончик не бросишь, дверь не откроется. Стоимость жетончика сделать десять тысяч рублей… Представляете, сколько денег каждый день! Вот вам и Россия спасена, и народ сыт. И веревка не нужна…

– Ну да, – скептически перебил его министр сельского хозяйства, чувствуя, что об идее его забывают. – Русский народ обмануть захотел! Закрой туалет в квартире, а он в кухне в мойку поссыт, а в ведро посерет, да еще с балкона тебе на голову выплеснет. Представь, как Москва до самого Нью-Йорка вонять будет… Лужков на это не пойдет!

– Да! – нахмурился Чубатый. – Лужков как камень на пути… Думать надо дальше, думать! – посмотрел он на кучерявого Немца. – Ты министр молодой, имеешь право ошибаться!

– Министр молодой, а лакей старый! – усмехнулся про себя министр культуры Сидор, отвлекаясь от курсовых работ.

Он только что узнал из одной работы своего ученика, что писатель Новогородский умудрился написать роман на пятьсот страниц, используя пятьдесят девять слов. Сидор с завистью размышлял, что имя этого знаменитого и почитаемого в демократических литературных кругах писателя-стилиста теперь попадет в книгу рекордов Гиннеса. И вдруг министру культуры пришла в голову идея новой книги. Он увидел ее в своем воображении, увидел золотые буквы на переплете: Евгений Сидор. «Новый Лев Толстой явился, или Богатство русского языка в бестселлерах Виктора Доценко». И написать эту книгу надо непременно, используя не больше пятидесяти двух русских слов.

Вот тогда именно его имя засияет на страницах книги рекордов Гиннеса. «Ах заманчиво! Как заманчиво!» – пела душа министра культуры.