Николай Грязев - Поход Суворова в 1799 г. Страница 18

Сверх сего, кожа нужна была и для другого предмета: многие чувствовали недостаток в обуви и сбережение своих ног предпочитали сытости желудка; почему, отрезывая лоскутки кожи, обертывали ею свои ноги по примеру лапландцев и употребляли до самой невозможности, как свойство ее позволяло; некоторые из офицеров должны были прибегнуть к сему же средству, дабы сохранить свои ноги от острых камней и повреждений всякого рода. Вот в каком бедственном положении находилась вся наша победоносная армия!

18-го на долине Мутентальской. Здесь есть женский монастырь ордена Les soeurs grises – сестер милосердия. Но сии милосердные сестры также брали с нас за копеечную булку по червонцу, как бы и самый жадный ростовщик, или их милосердие обращаемо было совсем на другие предметы, и, по словам жителей, беззаконные французы не упустили случая воспользоваться оным. Но как кажется, что корыстолюбие, праздность и другие пороки были основанием подобных монастырей. Видевши их такое множество в странах чуждых, я не находил в них ничего ангельского, приближающего их к небу, но более преступного, не столько добродетелей, сколько пороков, которые здесь сосредоточиваются и имеют вею свою силу на сей маленький мир, заключающийся в стенах монастырских».

В д. Мутен от окрестных жителей Суворов получил страшные вести: Корсаков потерпел совершенное поражение при Цюрихе и с огромною потерею отступил к Шафгаузену; Готце разбит на Линте и сам пропал без вести; значительные неприятельские силы заняли Гларис, а сам Массена собирает свою армию к Швицу, так что русским был заперт путь и в ту, и в другую сторону. В Швейцарии не оставалось ни одной союзной части войск, от которой Суворов мог бы ожидать содействия; он оставался в Мутенской долине один, окруженный неприятелем со всех сторон*. В таких обстоятельствах фельдмаршал 18 сентября собрал у себя военный совет из всех генералов и некоторых штаб-офицеров; только генерал Ауфенберг не был приглашен.

______________________________

* Со стороны Глариса, Швица и Альтдорфа.

III. Выступление из Швейцарии

«Прежде, нежели объясню происходившее в совете, я* поставлю на вид главные причины к составлению оного, как обстоятельства весьма необыкновенного в чертах военной жизни нашего великого полководца. Известно, что верхняя часть Швейцарии занята была нашими войсками, составлявшими отдельный 30000 корпус, под особым начальством генерала от инфантерии А.М. Римс-кого-Корсакова, коих центр находился около Цюриха, а линия, по отбытии принца Карла Австрийского со своими войсками из Швейцарии к нижнему Рейну, растянута была на значительное пространство. Корсаков имел у себя в виду сильного неприятеля: французский генерал Массена с 45000 корпусом занимал центр своей позиции на горе Альбис, правое его крыло простиралось до южных пределов Швейцарии, а левое защищалось рекою Ааром. В помощь Корсакову находился и австрийский 20000 корпус, под начальством генерала Готце, занимавшего правый берег р. Линты. Цель нашего вступления в сию часть Швейцарии состояла в том, чтобы, очистя оную от неприятелей, ее занимающих, следовать на Швиц и, зайдя в тыл Массене, поставить его между двух огней и обще с Корсаковым нанести ему решительный удар. Но Провидению не угодно было совершить сего предположения, ибо Массена знал, что российский корпус под предводительством Суворова из Италии выступил и следует в Швейцарию для соединения с Корсаковым. Массена решился предварить наше соединение: французский генерал Сульт потеснил австрийского генерала Готце, а сам Массена атаковал Корсакова в его позиции при Цюрихе. Судьбам Всевышним угодно было наклонить успех оружия на сторону нашего неприятеля, и доселе непобедимые учинились жертвою слабости своего начальника и, к стыду имени русского, принуждены были бежать, чтобы спастись от конечного поражения. Весть о сем несчастном происшествии встречает нас при вступлении нашем в Мутенталь. Суворов и верит, и сомневается; впрочем, как обстоятельство, подлежащее исследованию, рассматривается со всех сторон, и оказывается возможным; почему предположено было послать одного из здешних жителей для подробного осведомления об истине сего происшествия; ему заплатили деньги; но швейцарец не возвратился; приискали другого, заплатили больше, и сей доставил удовлетворительное известие, подтвердившее истину сего несчастного события, а вслед за сим и австрийский генерал Линкен доставил фельдмаршалу подробное о сем донесение, — и вот предлог военного совета, составленного Суворовым в Мутентале. Теперь посмотрим, что происходит в нем.

__________________________________

* Т. е. Грязев.

Разумеется, что первое предложение состояло в том, что должно предпринять в таком критическом положении. Иные предлагали, что по содержанию обстоятельств мы не имеем уже надобности входить далее внутрь Швейцарии, поелику ни расстроенному корпусу Корсакова помочь, ни по собственному своему расстройству противостать неприятелю и, столь сильному, не можем; что путь, по коему мы шли, для нас известнее и безопаснее, нежели тот, который можем мы иметь в будущем, и потому для сбережения своих воинов удобнее нам возвратиться по оному, нежели подвергать себя видимым опасностям. Другие опровергали сей план и чувствовали еще в себе столько мужества, чтобы напасть на торжествующего неприятеля и вырвать из рук его победу, полученную им по одним прихотям случая, не благоприятствовавшего столь неосторожному и слабому начальнику, каким показал себя Корсаков, и загладить тем стыд, понесенный российскою армиею; что победы наши, приобретенные нами в Италии и при вступлении в Швейцарию, и имя великого полководца, имея большое влияние на неприятеля, дают нам неоспоримое право решиться на сей отважный подвиг, могущий увековечить нашу славу и поддержать пред целым светом достоинство российского оружия. Наконец последние, хотя и не совсем опровергали сие мнение, во всех отношениях достойное характера русских, но что само благоразумие предлагает нам, по крайнему расстройству наших сил и малочисленности, уклониться от видимых опасностей, могущих потрясти приобретенную нами славу, и, не возвращаясь назад, как предлагали первые, но оставляя сильного __ неприятеля в стороне, проложить себе оружием новый путь сквозь окружающих нас неприятелей, чрез что мы не только не потеряем ничего, но, и сберегая себя, покажем политическому свету, что умеем опровергать ковы наших неблагонамеренных союзников, которые за все наши жертвы заплатили нам столь низкою неблагодарностью. Я умалчиваю о членах-статистах: они безмолвствовали, иногда дакали или соглашались со всеми.

Великое сродно великому, и вот черта духа, поседевшего во бранях: он утвердился на последнем мнении, в согласность сего и положено: первому корпусу Дерфельдена идти вперед, не касаясь глубины Швейцарии, на Гларис, а второму корпусу Розенберга оставаться одним только днем за нами, буде не встретится каких-либо особых обстоятельств, и прикрывать наш путь».

Распоряжения Суворова и диспозиция, отданная им на этот случай, настолько замечательны, что мы приведем их целиком в изложении князя Багратиона.

«Ту ж минуту Александр Васильевич, подошедши к столу, на котором была разложена карта Швейцарии, начал говорить, указывая по ней: тут, здесь и здесь французы; мы их разобьем – и пойдем сюда. — Пишите! — И Кушников, и все, кто имел с собою карандаш и бумагу, стали записывать слова его:

«Ауфенберг, с бригадою австрийцев, идет сегодня по дороге к Гларису. На пути выгоняет врага из ущелья гор, при озере Сен-Рутен; занимает Гларис, если сможет, но дерется храбро, и отступа назад для него нет; бьет врага по-русски! — Князь Петр (Багратион) со своими идет завтра, вовремя; дает пособие Ауфенбергу и заменяет его, и гонит врага на Гларис. — Пункт в Гларисе! — За князем Багратионом идет Вилим Христофорович (Дерфельден) и я с ним. — Корпус Розенберга остается здесь; к нему в помощь полк Ферштера. Неприятель наступит? — Разбить его!., непременно насмерть разбить и гнать до Швица, — не далее!.. Все вьюки, все тягости Розенберг отправит за нами под прикрытием; а за нами и корпус идет, простояв на месте несколько, чтобы идти не мешали. Тяжелораненых везти не на чем: собрать всех; оставить всех здесь с пропитанием; при них нужная прислуга и лекаря. — Оставить при всем этом офицера, знающего по-французски. Он смотрит за ранеными, как отец за детьми. Дать ему денег на первое содержание раненых. — Позовите Фукса, Трефурта (дипломатические чиновники)! Написать Массене о том, что наши тяжко раненные остаются и поручаются, по человечеству, покровительству французского правительства. — Михайло (Милорадович)! Ты впереди, лицом к врагу! — Максим (Максим Васильевич Ребиндер)! Тебе слава!.. Все, все вы русские! — Не давать врагу верха: бить его и гнать по-прежнему! — С Богом! — Идите и делайте все во славу России и ее Самодержца царя Государя!. — Он поклонился нам, и мы вышли».