Будущее упадка. Англо-американская культура на пределе своих возможностей - Jed Esty Страница 12

еще десять или даже тридцать лет огромных долгов, милитаристских расходов и олигархического правления. Вопрос в том, сможет ли расширенный культурный, политический и экономический франчайзинг привести 90 % нижних слоев американского общества к лучшей жизни.

С этой точки зрения медленное угасание гегемонии США может означать продолжающийся раскол неэлитных граждан от элиты, призывающей к национальному превосходству. Эпоха Трампа (которая еще не закончилась по состоянию на 2022 год) отчасти развивалась благодаря этому расколу: популизмы левых и правых выступали против так называемого глобализма. В Великобритании утрата имперской миссии породила больше правого популизма, чем левого. Авторитарный дрейф вдохновил левых британских интеллектуалов объединиться в 1960-х и 1970-х годах, чтобы понять его и бороться с ним. В главе 3 я анализирую их выводы как потенциальное руководство для американской культуры в ближайшие годы. Центральная мысль проста. Ностальгия по сверхдержавам поразила Британию в 1970-х, как поразит она и США в 2020-х. Пока это происходит, она замораживает старые социальные иерархии, подпитывает токсичные исторические предрассудки и укрепляет авторитет дискредитировавших себя экономических теорий, которые принадлежат гегемонистскому прошлому.

Тезис 6: Вера в национальное превосходство является частью моральной инфраструктуры белого превосходства.

Утверждение о том, что США - "величайшая страна в мире", - это предмет политической веры, от которого мало кто осмеливается откреститься. Оно занимает центральное место в общественный дискурс. Пока она не ослабит свою хватку на американском воображении и на языке гражданской принадлежности, будет трудно определить или описать более расово инклюзивное национальное будущее. И еще труднее будет отделить народное, демократическое видение США от популистского и расистского.

Историки культуры из Великобритании вывели на поверхность скрытые и закодированные связи между национальным превосходством и превосходством белой расы. В книге Пола Гилроя "There Ain't No Black in the Union Jack" еще в 1980-х годах была зафиксирована тесная взаимосвязь между упадническими взглядами и белым нативизмом.2 В самую интенсивную эпоху упадка в британской культурной истории - после Суэцкого кризиса середины 1950-х годов - британское общество охватила новая специфическая форма расового кризиса и белого популизма. Она представляла собой наиболее узкоспециальный и зловещий аспект более сложного процесса, который я описал в одном из предыдущих исследований как "становление незначительным". (Esty). Он также стал предметом эпохального исследования "Полицейский кризис", в котором Стюарт Холл и его исследовательская группа связали сужение имперских горизонтов с "полицейско-черным конфликтом". Этот же роковой конфликт все более отчетливо проступает на ткани американских городов в период усиливающегося упадка США.

В книге "Policing the Crisis" в качестве предиката для античерного страха и насилия называется моральная паника белых в бывшей сверхдержаве. По мнению Холла и его команды, Англия имела в виду "превосходство англичан над всеми другими нациями на земном шаре". Они продолжают:

По сути, это имперский образ - его мифы и идеологическая сила коренятся в политике и популистских обоснованиях высшего полудня британского империализма; он питал столетия колонизации, завоевания и глобального господства. Оно присутствует в божественном праве англичан завоевывать "варварские" народы, праве, которое затем переосмысливается не как агрессивный экономический империализм, а как "цивилизующая длань". Империя, подкрепленная военным, военно-морским и экономическим превосходством, помогла сформировать веру в то, что англичане обладают особыми качествами как народ, которые защищают их от военного поражения и сохраняют независимость и безопасность страны. (147)

Этот отрывок, созданный в дни окончательного упадка Великобритании, проносится сквозь пятьдесят лет времени и попадает в настоящее время в США, что Джеймс Вернон называет "жутким эхом наших дней".

До тех пор пока граждан США учат верить в славную историю манифестации судьбы и невинного динамизма, пока их учат повторять мантры о национальном величии, логика превосходства будет нарушать расовые отношения. Вместо того чтобы катастрофически расценивать перспективу ослабления американской гегемонии как кризис элиты, лидеры США могли бы вместо этого озвучить стремление жить в достойном, гуманном и многорасовом обществе. США не обязательно стремиться быть величайшей нацией на Земле. По мере того как материальные основы исключительности США тускнеют и рассыпаются, у американцев появляется возможность высветить белое превосходство, скрывающееся в языке национального величия.

Тезис 7: Риторика "взлета и падения" обрамляет расширение империи как мужское приключение.

Следствие: Деклинистская риторика обрамляет сокращение империи как историю о погубленной мужественности и предательстве нации. Ни один анализ современных интеллектуальных ограничений мейнстримного деклинизма не будет полным, если не отметить, что тропы подъема и падения были вплетены в героическую и маскулинистскую концепцию государственной власти. Они также вплетены в трагический, часто завуалированно мужской, нарратив утраченной власти. Значение гендера в языке национальной судьбы несомненно. Однако оно также тонкое и косвенное, заложенное ниже порога сознания фактов, данных и моделей. Поэтому он редко рассматривается в книжных анналах американского упадка.

Эпические истории о взлете и падении великих держав, как правило, представляют собой жанр исторической литературы, в котором доминируют мужчины и представлена версия истории Великого человека. Восхождение Трампизма и поражение Хиллари Клинтон в 2016 году было подогрето кричащим языком мужского реванша, соединенного с белым национализмом. Чувство обиды, которое движет авторитарным популизмом, - это не просто вопрос "забытого белого рабочего класса", а мужчин, которые чувствуют, что процессы модернизации проходят мимо них, уменьшают их перспективы и крадут их идентичность. Лысый гендерный традиционализм движения MAGA очевиден. Но даже для тех американцев, которые значительно левее Трампа, большая часть мужской ностальгии связана со старой, исчезающей идеей невыразимой Америки.

Сентиментальная связь утраченной мужественности и утраченного величия находит свое отражение в политической жизни, особенно во времена национальной неуверенности в себе. Либеральная панихида Аарона Соркина о великих людях, приведенная в главе 1, отражает унтерменш американского мачизма. В его список великих людей входят не только Эйзенхауэр, Кеннеди и Гленн, но и инженеры, исследователи и ученые-ракетчики, которые превратили военно-промышленный комплекс США в динамо-машину мирового масштаба.

Теперь эксперты-мужчины чувствуют себя оттесненными на второй план перспективой американских сумерек. Обиженная мужественность, отмечает критик Нина Байм, составляет основу многих популярных американских жанров. Деклинизм - один из таких жанров. Неудивительно, что женщины-историки и ученые-феминисты выдвинули ряд наиболее сильных контраргументов против эпопеи подъема и падения, которая доминирует в публичных дискуссиях о судьбе и упадке. Для таких изучающих Британскую империю, как Антой-Нетт Бартон, Хейзел Карби, Кэролайн Элкинс, Кэтрин Холл, Энн Макклинток и Прия Сатиа, хорошая история требует осознания гендера и власти на