Отказ от стыда. Как мы можем отвергнуть культуру самобичевания и вернуть себе силу - Devon Price, PhD Страница 19

Бум системного позора

На протяжении 1990-х годов американская общественность все больше и больше беспокоилась о влиянии на здоровье продуктов с высоким содержанием трансжиров и сахара в газировке и фасованных закусках. В 1995 году исследователи в области общественного здравоохранения ввели термин "продовольственная пустыня", обратив внимание на то, что обедневшие люди часто живут в километрах от продуктовых магазинов и свежих продуктов. [72] Индустрия продуктов питания и напитков столкнулась с жесткой критикой, а вместе с ней и с риском увеличения налогов и регулирования. Поэтому они приняли ту же стратегию индивидуальной вины и системного позора, что и автомобильная промышленность и Big Tobacco, утверждая, что в подобных проблемах виноваты безответственные и жадные люди.

Представители индустрии продуктов питания и напитков в 1990-х годах стали утверждать, что вред для здоровья от продуктов с высоким содержанием транс-жиров и сахара [73] "общеизвестен", подобно тому как за много лет до этого табачная промышленность утверждала, что вред курения для здоровья населения хорошо известен. Если все уже знают о признаках правильного питания, утверждали они, то правительству нет необходимости вмешиваться и менять способы производства продуктов питания.

Такие корпорации, как Nestlé, работали вместе с мясной и молочной промышленностью, лоббируя в федеральном правительстве редактирование пищевой пирамиды для продвижения своей продукции. [74] Продукты все чаще упаковывались как "не содержащие жира", "полезные для диеты" и "часть сбалансированного завтрака", что подпитывало идею, что здоровье человека определяется тем, что он свободно выбирает для потребления. [75] Рекламные ролики и новостные сегменты призывали население питаться здоровой пищей и покупать правильные продукты для своих детей. В дневных ток-шоу, таких как "Рикки Лейк" и "Шоу Мори Повича", толстых людей и людей, живущих в бедности, очерняли за то, как они едят и одеваются, а родителей толстых детей считали жестокими и публично позорили. [76]

Будучи ребенком 1990-х годов, я до сих пор отчетливо помню, как стал свидетелем передачи Мори Повича, в которой врач-бариатрист обрушился на родителей нескольких крупных младенцев (почти все они были темнокожими), заявив, что это они виноваты в том, что у их детей повышен риск сердечных проблем, затрудненного дыхания и ранней смерти. Несколько женщин и детей открыто рыдали в прямом эфире, пока их отчитывали, а большинство зрителей смотрели на это с отвращением.

Смысл всего этого сообщения был очевиден: такие проблемы, как болезни сердца и повышенный уровень сахара в крови, вызваны ленивыми и обжорливыми людьми, которых нужно пристыдить, чтобы они стали лучше питаться. К сожалению, эта риторика очень точно соответствовала тому, что многие врачи уже считали в отношении бедных, толстых или чернокожих пациентов: они были беспечны, безответственны и не следовали медицинским инструкциям, и если они не улучшали свое поведение, то заслуживали любых негативных последствий для здоровья.[77] К сожалению, многие исследования показывают, что и врачи, и представители общественности по-прежнему так считают. [78] Даже когда дискуссии о регулировании индустрии продуктов питания и напитков продвинулись вперед, а влияние медицинской фэтфобии подверглось более открытой критике, общественная стигма в отношении толстокожести, чернокожести и бедности не стала лучше. Не улучшилось и состояние здоровья людей, подвергающихся предвзятому отношению. Мало того, что толстые, чернокожие и бедные пациенты по-прежнему сталкиваются с массовым неравенством в доступе к медицинскому обслуживанию, они также всегда сообщали (и продолжают сообщать) о снижении мотивации к занятиям спортом или профилактическим медицинским услугам, во многом из-за системного стыда, с которым они сталкиваются. Если общество на протяжении всей вашей жизни неоднократно говорит вам, что вы просто ленивы и небрежны и сами виноваты в своей болезни (а также что преодолеть такую "лень" и улучшить свое здоровье безнадежно), вы, вероятно, поверите в это. [79].

В 1990-х годах индустрия ископаемого топлива также приняла подход "системного позора", обвиняя отдельных водителей в экологическом ущербе, причиняемом использованием бензина. [80] Такие компании, как ExxonMobil, внимательно изучили, а затем скопировали тактику Big Tobacco. В рекламе они призывали потребителей меньше ездить, следить за своим углеродным следом и покупать более экологичные товары. [81] Компании, производящие ископаемое топливо, продвигали идею о том, что, приобретая нужные "зеленые" товары (например, энергосберегающие сушилки или многоразовые сумки), потребитель может нивелировать уже нанесенный им ущерб окружающей среде. Другими словами, эти компании пропагандировали большее потребление как решение проблемы стыда за прошлое потребление. [82]

К сожалению, психологические исследования показывают, что многие потребители купились на эту логику и стали верить в так называемый эффект негативного следа: идея о том, что человек может отменить "плохую" с моральной точки зрения покупку, совершив при этом "хорошую". На самом деле это убеждение, конечно, не соответствует действительности. Во многих случаях покупка нового энергосберегающего прибора или сумки гораздо хуже для окружающей среды, чем использование того, что у вас уже есть. Но в экономической системе, где людей учат голосовать своим долларом, где потребление наделяется моральной и символической ценностью, покупка "хорошей" вещи кажется единственным способом изменить ситуацию к лучшему. Таким образом, "Системный позор" оказался не просто способом переложить вину на корпорации: он помог набить карманы компаний, производящих ископаемое топливо, наполнив обычных людей такой тревогой и печалью о будущем планеты, что они бросились в магазины, чтобы попытаться искупить свою вину.

К концу 1990-х годов "системный стыд" стал преобладающим подходом к решению самых разных проблем неравенства и кризисов. А когда мы вступили в новое тысячелетие, он принял последний, особенно мрачный оборот. Поскольку массовые расстрелы со смертельным исходом стали происходить в США все чаще, лоббисты оружейного бизнеса начали защищать свою индустрию, возлагая вину на отдельных людей, как правило, страдающих психическими заболеваниями. [83]

После массового убийства в Колумбине в 1999 году противники контроля над оружием обратили внимание на видеоигры и музыкальные предпочтения стрелков, Эрика Харриса и Дилана Клеболда, а также на их рецепты антидепрессантов, утверждая, что это признаки социопатии и зла мальчиков. Средства массовой информации и американская общественность с восторгом восприняли это, подробно обсуждая риски, связанные с тем, что подростки носят тренчи, слушают Мэрилина Мэнсона и принимают флувоксамин. Я могу вспомнить, как мои сверстники с похожим стилем одежды и интересами подвергались травле за то, что были похожи на членов "мафии тренчей". Даже учителя смотрели на них с подозрением. Многие из них были застенчивыми