Подводная библиотека - Юми Канэко Страница 19

— …

— Когда ищешь какие-то данные, можно легко обойтись электронными изданиями. Но… бумажная книга всегда уникальна. Даже если содержание двух экземпляров одинаково, сами они различны. Книги с годами меняются точно так же, как меняется с течением времени человеческое тело. И каждый, кто обращается к книге, кто стремится что-то от нее получить, на самом деле что-то в нее привносит.

— Вы имеете в виду читателей?

— Да. Достаточно открыть бумажную книгу. Одно это действие уже порождает связь между ее создателем и читателем. Перевернуть своей рукой страницу, другую. Вдохнуть запах. Со временем бумага покоробится, переплет истреплется. В книге появятся закладки, она займет место в шкафу… Все это сближает нас с книгой, делает ее частью нашей жизни. Таких следов, знаков привязанности постепенно становится все больше, и именно они, на мой взгляд, составляют неповторимое очарование бумажных книг.

— Настоящий роман. С книгами.

— Верно. И все, кто когда-либо открывал книгу, становятся друг другу добрыми товарищами.

Выслушав Мимори, Иво улыбнулся ему. Улыбка вышла очень светлой.

После этого Янсены еще два часа изучали «Содом», а затем покинули Подводную библиотеку. Ни Мимори, ни Мариа так и не спросили, нашлась ли в итоге на полях книги помета, сделанная рукой Мариуса Янсена. Но когда Роза с умиротворенным лицом поблагодарила их на прощание, Мимори вновь почувствовал, насколько чудесны книги.

Какими бы древними они ни были, их можно взять в руки, открыть. И приобщиться к заключенной в них мудрости и людским деяниям. А затем бережно закрыть и вернуть на место, чтобы в следующий раз их взял в руки уже кто-то другой.

Вечная, нерушимая связь.

Мимори поглядел со дна на людей, которые медленно поднимались по винтовой лестнице на земную поверхность, и вздохнул. У него было такое ощущение, будто ему самому сделали небывалое дотоле признание в нежных чувствах.

Завершив намеченные на день дела и еще раз просмотрев материалы по запланированному на зав­трашний вечер аукциону, Мимори вышел из Подвод­ной библиотеки. Обязанности, которые выполнял сотрудник, покидающий зал последним, почти ежедневно ложились теперь на него. Он проверил замки на всех дверях, систему вентиляции, охранную сигнализацию и по той же винтовой лестнице, которой пользовался по утрам, поспешил на поверхность.

Когда он поднялся с третьего подземного этажа на первый и миновал турникет северного выхода Маруноути, шел одиннадцатый час.

Смартфон в кармане пиджака завибрировал и тут же затих. Номер был Мимори неизвестен. Но он сразу сообразил, в чем дело. Встал в углу купольного станционного зала, подождал немного, и вскоре вновь пошел вызов с того же номера.

— Алло.

— Привет. Разобрался на сегодня с работой?

Как и предполагалось, звонил Сю. В Японию он каждый раз возвращался с новым телефоном и, прежде чем выйти на связь, обязательно делал один короткий пробный звонок.

— Только освободился.

— Понятно. Думал позвать тебя поужинать, но… — Сю оборвал себя на полуслове. Голос его звучал странно.

— Ч­то-то случилось?

— Слушай, не составишь мне завтра компанию в первой половине дня?

— Если уложимся до двенадцати, то составлю… А куда ты собираешься?

— Домой к Вакаумэ-сан.

— Эй, погоди-ка! — не сдержался удивленный Мимори. — Ты же помнишь, какое мероприятие у нас намечено на завтрашний вечер? И все-таки думаешь, что я смогу пойти к ним?

— Я все понимаю. Да, согласен, это, конечно, перебор, но…

— Что такое?

— Честно говоря, все произошло еще вчера вечером. Мне позвонил профессор. Фуко-сан в больнице.

В больнице. У Мимори на секунду перехватило дыхание.

— О… Она заболела? Получила травму?

— Помнишь пандус на каменной лестнице перед домом? В общем… кресло сорвалось с пандуса.

В памяти сразу возник крутой подъем. Выходит, она упала в кресле с такой высоты. Пальцы Мимори непроизвольно впились в смартфон.

— С ней все в порядке? Пе.. переломов нет?

— Подробностей я не знаю. Похоже, она сильно ушиблась. Ну, сам понимаешь, возраст. В ее годы небольшая ранка может стоить жизни.

Он прав. Даже самый крепкий человек, проживший сотню лет, становится уязвим: тело неизбежно слабеет.

У самого уха онемевшего Мимори послышался тяжелый вздох Сю.

— Я хочу, чтобы ты тоже взглянул. На это место.

— Ты имеешь в виду пандус, с которого сорвалось кресло Фуко-сан?

— Да. А затем поделился со мной своими соображениями.

— Какими еще соображениями?..

Мимори в недоумении склонил голову.

Чего Сю добивается, пытаясь показать ему склон, на котором с Фуко-сан приключилась беда?

Тем не менее, завершая разговор, приятели договорились встретиться следующим утром в десять часов у выхода Тояма станции Такаданобаба. Мимори вспомнил восседавшую в колесном кресле сухонькую женскую фигурку, внутри которой бушевали, казалось, нешуточные страсти. Вот эта крошечная фигурка вместе с креслом соскальзывает с крутого склона. Скорость, падение, удар: видение трагического происшествия вспышкой пронеслось у него перед глазами, и он, стиснув зубы, втянул воздух.

Утром Сю появился в условленном месте встречи, возле станционных турникетов, раньше Мимори. С непривычно суровым выражением лица он сообщил подошедшему другу, что состояние Фуко-сан все еще требует постоянного медицинского наблюдения.

— И все же как так получилось?..

На вопрос он не ответил и молча зашагал по улице. Мимори глянул на его напряженную прямую спину и пошел следом. Они прошли по дорожке, тянувшейся от выхода Тояма сквозь закоулки жилого квартала, и, только когда добрались до основания каменной лестницы, ведущей к дому Вакаумэ, Сю наконец открыл рот:

— Позавчера, в девятом часу вечера соседи Вакаумэ услышали необычно громкий звук. Удивились, выглянули на улицу и увидели, что под склоном вместе с перевернутым креслом лежит Фуко-сан. На шум вышел профессор и сразу же вызвал скорую.

Значит, она сорвалась отсюда. Падение наверняка было очень болезненным. Мимори внутренне содрогнулся.

— Но почему Фуко-сан оказалась на склоне в такой поздний час?

Сю смотрел все так же угрюмо. Нечасто его можно было видеть в таком мрачном настроении. Хотя, судя по лицу, он испытывал не злость, а, скорее, замешательство.

— Ой, господин студент! Добрый день! — раздался сверху бодрый голос.

Друзья оглянулись: к ним по склону спускалась крепко сложенная женщина в годах. При виде Сю ее круглое лицо расплылось в широкой улыбке:

— Спасибо, что успокоили нас вчера, рассказали, как там у Фуко-сан дела. Конечно, придется ей в больничке полежать, но, когда я услышала, что она в порядке, у меня прямо от сердца отлегло! Ну, думаю, обошлось…

Женщина заливисто засмеялась. Сю, видимо, представился учеником профессора Вакаумэ. На студента он тянул уже с трудом, но в сложившихся обстоятельствах подобный нюанс его, похоже, не слишком озаботил. Однако зачем он солгал, зачем сказал, будто у Фуко-сан все хорошо? Чтобы не расстраивать эту добродушную хохотушку? Женщина сообщила, что ее зовут Куки и это она обнаружила два дня назад Фуко-сан.

— Как же я перепугалась… «Бабах!» Я как этот грохот услышала, сразу на улицу побежала, гляжу, а на дороге — ужас какой, представляете? — Фуко-сан лежит! Я всегда считала, что склон этот чересчур крутой.

— Хотелось бы знать, Фуко-сан была в тот момент одна?.. — неожиданно пробормотал Мимори.

Куки переменилась в лице. С подозрением глянула по сторонам и буквально в два счета — хоп-хоп — оказалась подле Сю.

— Я… как бы так… по поводу того, что вчера вам рассказывала…

Она вдруг заговорила намеками, будто не зная, как лучше подступиться к неудобной теме. Но что она имеет в виду? Заметив, как Мимори нахмурился, Куки метнула быстрый взгляд в сторону Сю. Тот чуть заметно кивнул:

— Ему можно доверять. Он никому не расскажет о том, что здесь услышит. Напротив, все складывается очень удачно. Не могли бы вы повторить для него свой вчерашний рассказ?

— Ну ладно… — приободренная его словами Куки вздохнула и начала: — Сказать по правде… Тем вечером, ну, когда я из дома-то