Anthro-Vision - Gillian Tett Страница 2

была основана для того, чтобы отправиться в далекие края для изучения, казалось бы, "экзотических" народов. Это навевает мысли об Индиане Джонсе. Однако этот ярлык вводит в заблуждение. "Экзотика" - это в глазах смотрящего, поскольку каждая культура может показаться странной другой, и никто не может позволить себе игнорировать то, что кажется странным в глобализированном мире (или отвергать другие культуры как "дыры", как это делал бывший президент Дональд Трамп). Потоки финансов, коммерции, путешествий и коммуникаций связывают нас, создавая постоянную заразу, в которую вовлечены не только микробы, но и деньги, идеи и тенденции. Однако наше понимание других людей расширяется не так быстро, как наши взаимосвязи. Это порождает риски и трагически упущенные возможности. (В третьей главе объясняется, что если бы западные политики потрудились извлечь уроки из опыта "странных" стран Западной Африки или Азии, то они никогда не стали бы жертвой пандемии COVID-19).

Второй ключевой принцип антропологии заключается в том, что выслушивание чужой точки зрения, какой бы "странной" она ни была, не только учит сопереживать другим, что сегодня крайне необходимо, но и помогает увидеть самого себя. Как заметил антрополог Ральф Линтон, рыба была бы последним человеком, увидевшим воду; легче понять человека в отличие от других. Или вот еще мысль, развитая другим антропологом, Горацием Майнером: «Только антропология среди наук стремится сделать странное знакомым, а знакомое – странным». Цель - расширить наше понимание того и другого.

В-третьих, принятие этой странно-знакомой концепции позволяет нам увидеть "слепые пятна" в других и в себе. Антропологи почти как психиатры, только вместо того, чтобы укладывать на кушетку отдельных людей, они метафорически помещают под объектив группы людей, чтобы увидеть предубеждения, предположения и ментальные карты, которые люди коллективно наследуют. Или, если воспользоваться другой метафорой, антропологи используют рентгеновский аппарат, чтобы взглянуть на общество, увидеть полускрытые закономерности, о которых мы лишь смутно догадываемся. Это часто показывает нам, что даже если мы думаем, что причиной произошедшего является "х", на самом деле это может быть "у".

Рассмотрим пример из области страхования. В 1930-х годах руководители Хартфордской пожарной страховой компании в штате Коннектикут обнаружили, что склады, в которых хранились бочки с нефтью, постоянно взрываются. Никто не знал, почему. Компания обратилась к инженеру по противопожарной безопасности Бенджамину Уорфу с просьбой провести расследование. Хотя Уорф был инженером-химиком, он также занимался исследованиями в области антропологии и лингвистики в Йельском университете, уделяя особое внимание коренным американским общинам хопи. Поэтому он подошел к решению проблемы с позиции антрополога: он наблюдал за работниками склада, отмечая, что они делают и говорят, стараясь воспринимать все без предварительного суждения. Особенно его интересовали культурные предположения, заложенные в языке, поскольку он знал, что они могут меняться. Возьмем, к примеру, времена года. В английском языке "сезон" - это существительное, определяемое астрономическим календарем ("лето начинается 20 июня", - говорят люди). В языке и мировоззрении хопи "лето" - это наречие, определяемое жарой, а не календарем (чувствуется "лето(й)"). Ни лучше, ни хуже, но они разные. Люди не могут оценить это различие, если они не сравнивают. Или, как заметил Уорф: «Мы всегда предполагаем, что лингвистический анализ, проведенный нашей группой, отражает реальность лучше, чем она есть на самом деле».

Эта перспектива позволила разгадать загадку бочек с маслом. Уорф заметил, что на сайте рабочие были осторожны при обращении с бочками, помеченными как "полные". Однако рабочие с удовольствием курили в помещениях, где хранились бочки с надписью "пустые". Причина? Слово "пустой" в английском языке ассоциируется с "ничем"; оно кажется скучным, унылым и легко игнорируемым. Однако на самом деле "пустые" бочки полны легковоспламеняющихся паров. Поэтому Уорф попросил менеджеров склада объяснить рабочим опасность "пустых" бочек, и взрывы прекратились. Наука сама по себе не могла разгадать эту загадку. Но культурный анализ вместе с наукой мог бы. Тот же принцип (а именно, использование антроповидения для того, чтобы увидеть то, что мы игнорируем) одинаково ценен и при возникновении загадочных проблем на торговых площадках современных банков, и при слиянии компаний, и при пандемиях, скажем.

Потому что "наименее подвергаемые сомнению предположения часто оказываются наиболее сомнительными", как говорил французский врач и антрополог XIX века Поль Брока. Опасной ошибкой является игнорирование представлений, которые мы считаем само собой разумеющимися, будь то представления о языке, пространстве, людях, предметах или якобы универсальных понятиях, таких как «время».

Или другой пример - волосы на лице. Весной 2020 года, когда началась блокировка КОВИД-19, во время видеосвязи я заметил, что многие обычно чисто выбритые американцы и европейцы отращивают бороды. Когда я спросил, почему, то услышал ответы типа: "У меня нет времени бриться" или "Я не в офисе, поэтому нет смысла". Это не имело смысла: в условиях изоляции у многих мужчин было больше свободного времени и стимулов для создания профессионального "лица" (при звонке по Zoom ваше лицо оказывается на пугающем крупном плане). Однако полвека назад антрополог Виктор Тернер, работавший в Африке, разработал концепцию, известную как "лиминальность", которая помогла объяснить взрывной рост бороды на лице. Согласно теории Тернера, большинство культур используют ритуалы и символы для обозначения переходных моментов, будь то календарные даты (скажем, новый год), начало жизненного цикла (вступление во взрослую жизнь) или важное общественное событие (национальная независимость). Такие моменты называются "лиминальными", по имени limens, что в переводе с латинского означает "дверной проем". Общей чертой является то, что обычный символический порядок инвертируется, представляется в оппозиции к "нормальности", чтобы обозначить переходный момент. Когда во время COVID-19 обычно чисто выбритые мужчины внезапно обросли бородами, казалось, что это один из таких лиминальных символов. Поскольку бороды не были "нормальным" явлением для многих профессиональных мужчин, их ношение свидетельствовало о том, что они рассматривали изоляцию как ненормальную и, что особенно важно, переходную ситуацию.

Объясняли ли так свои бороды эти пушистые лица финансистов, бухгалтеров, юристов и т.д.? Как правило, нет. Символы и ритуалы имеют силу именно потому, что они отражают и закрепляют культурные образцы, о которых мы (в лучшем случае) лишь смутно догадываемся. Но если бы только корпоративные и политические лидеры понимали эту лиминальную концепцию, они могли бы дать своим напуганным гражданам и сотрудникам более бодрящие послания. Никому не нравится лимбо или мысль о том, что все может быть закрыто на неопределенный срок. Формулировка лиминального периода как переходного, экспериментального и потенциального обновления звучала бы более вдохновляюще. Непонимание силы символов привело к упущенной возможности. Тот же принцип применим и к маскам.

Или более серьезный пример - история, произошедшая в дочерней компании Google под названием