Ренессанс - Уильям Джеймс Дюрант Страница 29

нашли "потерянных" классиков, "нежных пленников", как он их называл, "удерживаемых в плену варварскими тюремщиками". Боккаччо, посетив Монте-Кассино, был потрясен, обнаружив драгоценные манускрипты, гниющие в пыли или изуродованные для изготовления псалтырей или амулетов. Поджио, посетив швейцарский монастырь Сен-Галл во время заседания Констанцского собора, нашел "Институции" Квинтилиана в мрачном подземелье и, возвращая свитки, почувствовал, что старый педагог протягивает руки, умоляя спасти его от "варваров", ибо этим именем культурные итальянцы, как древние греки и римляне, называли своих мужественных завоевателей за Альпами. Только Поджио, которого не остановили ни зимние холода, ни снег, эксгумировал из таких могил тексты Лукреция, Колумеллы, Фронтина, Витрувия, Валерия Флакка, Тертуллиана, Плавта, Петрония, Аммиана Марцеллина и несколько главных речей Цицерона. Колуччо Салютати раскопал письма Цицерона ad familiares в Верчелли (1389); Герардо Ландриани нашел трактаты Цицерона по риторике в старом сундуке в Лоди (1422); Амброджио Траверсари спас Корнелия Непоса от забвения в Падуе (1434); Агрикола, Германия и Диалоги Тацита были обнаружены в Германии (1455); первые шесть книг "Анналов" Тацита и полная рукопись писем младшего Плиния были найдены в монастыре Корвей (1508) и стали достоянием Льва X.

За полвека до взятия турками Константинополя дюжина гуманистов училась или путешествовала по Греции; один из них, Джованни Ауриспа, привез в Италию 238 рукописей, включая пьесы Эсхила и Софокла; другой, Франческо Филельфо, спас из Константинополя (1427) тексты Геродота, Фукидида, Полибия, Демосфена, Эсхина и Аристотеля, а также семь драм Еврипида. Когда такие литературные исследователи возвращались в Италию со своими находками, их встречали как победоносных генералов, а князья и прелаты хорошо платили за долю трофеев. Падение Константинополя привело к потере многих классических произведений, ранее упоминавшихся византийскими писателями как хранившиеся в библиотеках этого города; тем не менее тысячи томов были спасены, и большинство из них попало в Италию; по сей день лучшие рукописи греческих классиков находятся в Италии. На протяжении трех столетий, от Петрарки до Тассо, люди собирали рукописи с филателистической страстью. Никколо де Никколи тратил на это больше, чем имел; Андреоло де Очи был готов пожертвовать домом, женой, жизнью, чтобы пополнить свою библиотеку; Поджио страдал, когда видел, что деньги тратятся на что-то еще, кроме книг.

Последовала редакционная революция. Восстановленные тексты изучались, сравнивались, исправлялись и объяснялись в ходе научной кампании, развернувшейся от Лоренцо Валлы в Неаполе до сэра Томаса Мора в Лондоне. Поскольку во многих случаях эти труды требовали знания греческого языка, Италия - а позже Франция, Англия и Германия - обратилась с призывом искать учителей греческого. Ауриспа и Филельфо изучали язык в самой Греции. После того как Мануил Хрисолорас прибыл в Италию (1397) в качестве византийского посланника, Флорентийский университет уговорил его присоединиться к своему факультету в качестве профессора греческого языка и литературы. Среди его учеников были Поджио, Палла Строцци, Марсуппини и Манетти. Леонардо Бруни, изучавший право, под влиянием Хризолораса бросил это занятие ради изучения греческого; "Я отдался его учению с таким рвением, - рассказывает он, - что мои сны по ночам были наполнены тем, что я узнал от него днем".23 Кто сейчас может представить, что когда-то греческая грамматика была приключением и романтикой?

В 1439 году греки встретились с итальянцами на Флорентийском соборе, и уроки языка, которыми они обменивались, принесли гораздо больше результатов, чем кропотливые переговоры по теологии. Там Гемистус Плето прочитал знаменитые лекции, которые положили конец господству Аристотеля в европейской философии и возвели Платона почти в ранг бога. Когда Собор разошелся, Иоанн Бессарион, прибывший на него в качестве епископа Никейского, остался в Италии и посвятил часть своего времени преподаванию греческого языка. Другие города заразились этой лихорадкой; Бессарион принес ее в Рим; Феодор Газа преподавал греческий в Мантуе, Ферраре (1444) и Риме (1451); Димитрий Халкондил преподавал в Перудже (1450), Падуе, Флоренции и Милане (ок. 1492-1511); Иоаннес Аргиропулос - в Падуе (1441), Флоренции (1456-71) и Риме (1471-86). Все эти люди приехали в Италию до падения Константинополя (1453), так что это событие сыграло незначительную роль в транзите греческого языка из Византии в Италию; но постепенное окружение Константинополя турками после 1356 года сыграло свою роль в убеждении греческих ученых отправиться на запад. Одним из тех, кто бежал после падения восточной столицы, был Константин Ласкарис, который преподавал греческий язык в Милане (1460-5), Неаполе и Мессине (1466-1501). Первой греческой книгой, напечатанной в Италии эпохи Возрождения, была его греческая грамматика.

Благодаря тому, что все эти ученые и их ученики с энтузиазмом работали в Италии, прошло совсем немного времени, и классики греческой литературы и философии были переведены на латынь с большей тщательностью, точностью и законченностью, чем в двенадцатом и тринадцатом веках. Гуарино перевел части Страбона и Плутарха; Траверсари - Диогена Лаэрция; Валла - Геродота, Фукидида и "Илиаду"; Перотти - Полибия; Фичино - Платона и Плотина. Платон, прежде всего, поразил и восхитил гуманистов. Они превозносили плавное изящество его стиля; они находили в "Диалогах" драму более яркую и современную, чем у Эсхила, Софокла или Еврипида; они завидовали и удивлялись свободе, с которой греки времен Сократа обсуждали самые важные проблемы религии и политики; и они думали, что нашли в Платоне, замутненном Плотином, мистическую философию, которая позволит им сохранить христианство, в которое они перестали верить, но не перестали любить. Вдохновленный красноречием Гемиста Плето и энтузиазмом его учеников во Флоренции, Козимо основал там (1445) Платоновскую академию для изучения Платона и предоставил Марсилио Фичино возможность посвятить полжизни переводу и изложению трудов Платона. Теперь, после четырехсотлетнего царствования, схоластика утратила свое господство в философии Запада; диалог и эссе заменили схоластический диспут как форму философского изложения, и бодрящий дух Платона вошел, как питательные дрожжи, в растущее тело европейской мысли.

Но по мере того как Италия все больше и больше восстанавливала свое собственное классическое наследие, восхищение гуманистов Грецией превзошло их гордость за литературу и искусство Древнего Рима. Они возродили латынь как средство живой литературы; они латинизировали свои имена, латинизировали термины христианского богослужения и жизни: Бог стал Iuppiter, Провидение - fatum, святые - divi, монахини - vestales, папа - pontifex maximus. В своей прозе они опирались на Цицерона, в поэзии - на Вергилия и Горация, а некоторые, как Филельфо, Валла и Полициан, достигли почти классической элегантности. Таким образом, в своем течении Ренессанс вернулся от греческого к латыни, от Афин к Риму; пятнадцать веков, казалось, отступили, и эпоха Цицерона и Горация, Овидия и Сенеки, казалось, возродилась. Стиль стал важнее содержания, форма восторжествовала над материей, и ораторское искусство величественных эпох