Истории - это оружие. Психологическая война и американское сознание - Аннали Ньюиц Страница 30

Анджела Сайни, автор истории евгеники под названием Superior: Возвращение расовой науки", говорит, что у большинства людей евгеника ассоциируется с нацизмом во время Второй мировой войны, но она проявлялась и в других бесчисленных конфликтах. "Это была одна из основополагающих философий колониализма, - пояснила она. Она рационализировала американскую рабовладельческую систему, а также "американскую исключительность, идею о том, что колонистам, приехавшим в Америку из Европы, было суждено быть там, и они были избраны, чтобы править". Но после Холокоста расовая наука стала маргинальной, избегаемой дисциплиной. В 1960-х и 70-х годах такие люди, как Херрнштейн и Мюррей, были бы "полными аутсайдерами", - объясняет Сайни. Евгеники, основавшие журнал Mankind Quarterly, "подвергались критике за спорные вещи, которые они говорили". Гернштейн и Мюррей успешно возродили науку о расах, опубликовав книгу "Кривая колокола". С тех пор идеи, заимствованные из евгеники, постепенно снова стали приемлемыми, особенно в кругах политиков. Бывший комментатор Fox News Такер Карлсон приводил их в пример в монологах о "великой замене" - вековой теории заговора, согласно которой евреи пытаются заменить белых американцев цветными людьми и иммигрантами. "Сейчас существует проблема, потому что интернет позволил этим людям собрать последователей в сети в довольно большом количестве", - размышляет Сайни. "Теперь вы можете услышать подобную риторику среди политиков, эти тонкие евгенические идеи. . . . Им нравится такая псевдонаука, потому что она дает им ощущение интеллектуального авторитета".

Это "чувство интеллектуального авторитета" также является грозным оружием, которое можно использовать против любого, кто с ним не согласен. В интернете это оружие часто называют "полицией тона". Евгеники обвиняют критиков в эмоциональности и иррациональности, особенно если эти критики принадлежат к одной из групп, считающихся неполноценными. The Bell Curve добавляет дополнительную артиллерию к этому психотипу, поскольку вся суть книги заключается в том, что черные и коричневые люди "тупые". Не слишком скрытая инсинуация заключается в том, что средний чернокожий человек не способен оценить научные открытия белых людей, таких как Мюррей и Херрнштейн. Противодействие евгенике со стороны чернокожих изображается как гневное и неуправляемое, что является симптомом неполноценности чернокожих. Ложная рациональность часто оказывается успешной стратегией влияния благодаря этой встроенной защите от критики. Любой, кто не согласен, считается слишком иррациональным или слишком глупым, чтобы понять "истину", которую Гернштейн и Мюррей извлекли из своих электронных таблиц с данными.

Расистский футуризм

Мюррей с ликованием заявил Депарле, что его данные - это "порнография в области социальных наук". Он не ошибся. Как и большинство порнографических материалов, "Кривая Белла" была длинной на ощупь и короткой на факты. И был один конкретный факт, от которого Мюррей и Херрнштейн не могли отмахнуться. Когда они сравнили чернокожих и белых людей с одинаковыми показателями интеллекта, существенная разница в экономических результатах между этими двумя группами сократилась на 77 %. Умные чернокожие люди спасались от бедности почти так же часто, как умные белые, но белые все равно оказывались впереди. Чтобы объяснить это вопиющее несоответствие, Мюррей и Херрнштейн обратились к полномасштабному рассказу, даже не притворяясь, что анализируют факты.

Сначала они придумали статистическую категорию, которую назвали Индексом ценностей среднего класса, или MCV. Она измеряла "набор моделей поведения", которые ассоциировались у них с "солидными гражданами". Для MCV не существовало кривой - либо у вас есть MCV, либо нет, и для мужчин и женщин измерялись разные показатели. Мужчина получал "да" по MCV, если имел диплом средней школы, был трудоустроен не менее года, никогда не сидел в тюрьме и все еще был женат на своей первой жене. Женщины получали "да", если имели диплом о среднем образовании, никогда не рожали внебрачных детей, не сидели в тюрьме и все еще были замужем за своими первыми мужьями. Мюррей и Херрнштейн утверждали, что "этнические различия" в баллах MCV объясняют, почему чернокожие и смуглые люди не добиваются успеха, даже если у них высокий IQ. (Забавно, что у самого Мюррея был низкий показатель MCV: он был женат на своей второй жене в то время, когда вышла книга The Bell Curve, а его друг детства рассказывал, что в подростковом возрасте они столкнулись с полицией, когда подожгли крест). Когда не удалось доказать, что у черных людей плохие мозги, Мюррей и Херрнштейн придумали тест, доказывающий, что у них плохие души. По их мнению, чернокожие не вступали в средний класс, потому что им не хватало тех невыразимых ценностей, которые необходимы для того, чтобы стать "солидными гражданами".

Превознося результаты своего абсурдного теста на "ценности среднего класса", авторы перешли к тому, что, по их признанию, было чистой воды спекуляцией. В главе под названием "Путь, по которому мы движемся" они представили сценарий ближайшего будущего, напоминающий научно-фантастический рассказ, где евгеника оказывается реальностью. Богатые и бедные превращаются в отдельные виды. Вскоре миром правит небольшая "когнитивная элита", которая захватывает крупнейшие корпорации, местные и федеральные органы власти, университеты и средства массовой информации. Они накапливают огромные богатства и подчиняют нацию своей воле, но это умное меньшинство изолировано от реальности, которая скрывается за пределами их шикарных корпоративных залов заседаний. Их окружают "трущобы" - стремительно растущий низший класс, чьи когнитивные способности снижаются с каждым поколением. Именно здесь история начинает сильно напоминать фильм "Идиократия" о человеке, который, очнувшись после эксперимента по погружению в спячку, обнаруживает, что оказался в отупевшей Америке будущего. В "Кривой колокола" люди с низким уровнем интеллекта не могут конкурировать за рабочие места со своими когнитивными лидерами. Вместо того чтобы работать, они томятся в тюрьмах, употребляют наркотики и рожают внебрачных детей. Хотя Мюррей и Херрнштейн описывают будущее бедных людей в целом, они не преминули сообщить читателям, что это будущее начнется с чернокожих миллениалов: "Значительное большинство следующего поколения чернокожих жителей внутренних городов будет расти без отцов и с ограниченными когнитивными способностями".

Затем история принимает еще более мрачный оборот. Репрессивное "опекунское государство" строит "высокотехнологичную и более пышную версию индейской резервации" для бездумного низшего класса. Вскоре беднякам перестают доверять деньги, потому что они не могут понять, как их потратить. Поэтому опекунское государство покупает им все необходимое и воспитывает за них детей. В конце концов, неженатые матери психически неспособны заботиться о детях. С каждым поколением бедняки перестают понимать, почему брак - это хорошая идея, и не обладают достаточными интеллектуальными способностями, чтобы удержать свой брак.