Как Азия нашла себя. История межкультурного взаимопонимания - Нил Грин Страница 32

очень ограниченному и до сих пор не напечатанному корпусу доколониальных мусульманских рассказов о буддизме, ошибочных в любом случае по различным фактам, поскольку он не проявил никакой осведомленности об этих ранних исследованиях. И даже если бы ему удалось получить рукописный экземпляр "Джами' ат-Таварих", его содержание не помогло бы ему признать религию, которую он исследовал в Бирме, смежной с кашмирской и китайской религией, описанной Рашид ад-Дином.

Альтернативным - и потенциально более полезным - источником информации были персидские переводы и описания буддизма в пограничных бенгальско-бирманских районах Аракана, которые востоковеды из Калькутты заказывали у местных ученых в конце XVIII - начале XIX в. Среди них было несколько палийско-персидских переводов, выполненных ученым Азиатского общества Джоном Мюрреем Макгрегором (1745-1822). Но, по-видимому, Абд ал-Халик не знал о них, поскольку их небольшое количество рукописей, похоже, распространялось только среди востоковедов и их непосредственных индийских собеседников, связанных с Азиатским обществом в Калькутте. В любом случае, эти ранние исследования были обманчивы в своих выводах, как установило последующее поколение колониальных исследователей буддизма, таких как Рис Дэвидс, во второй половине XIX века.

Однако, поскольку Абд ал-Халик жил в условиях азиатской революции в области коммуникаций, вызванной появлением печати, его неспособность получить доступ к уникальным копиям рукописей, хранившихся в колониальных библиотеках Калькутты, не должна была, по крайней мере в принципе, представлять собой непреодолимое информационное препятствие. Ведь для него были открыты три других пути получения информации - печатные изложения буддизма на основных языках, которые он мог читать, а именно на арабском, персидском и урду.

Если обратиться к персидским печатным книгам, то перевод европейских текстов в Иране и их издание для новой системы образования, предвестником которой стало основание в 1851 году тегеранского политехникума Дар аль-Фунун, уже распространили среди персидской читающей публики информацию о незнакомых регионах Азии. Самым влиятельным произведением такого рода, вероятно, стала "Китаб-и Джам-и Джам" ("Книга о кувшине, открывающем мир"), опубликованная в 1855 году в Тегеране в качестве учебника географии для Дар аль-Фунун. В следующем году в Бомбее было опубликовано индийское издание, что сделало его потенциально доступным для Абд аль-Халика, не в последнюю очередь потому, что в нем был раздел о Бирме. Несмотря на местную идиому в названии, "Китаб-и Джам-и Джам" был переводом учебника географии мира английского школьного учителя Уильяма Пиннока. Иранский переводчик, принц Фархад Мирза, попытался примирить европейскую модель пространства Пиннока с традиционной греко-арабской моделью семи "климатов" (иклим), а также включить новое понятие континента под названием Асия. Эти концептуальные компромиссы привели к таким формулировкам, как "Империя Китая находится в центральном климате земли, который расположен на юго-востоке Азии (Асия)." Но что касается информации о религии таких регионов, то в отсутствие специального персидского термина для того, что по-английски Пиннок туманно назвал "сектой Будха", Фархад просто заявил, что "их религия - поклонение идолам" (но-парасти). Даже если бы он прочитал ее, это мало чем помогло бы Абд ал-Халику.

Три десятилетия спустя персидские рассказы о буддизме не получили большого развития даже в отношении соседних с Ираном регионов, не говоря уже о далекой Бирме. Примером может служить статья о гигантских буддийских статуях Бамиана в центральном Афганистане, появившаяся в 1885 году во влиятельном тегеранском журнале Sharaf. К тому времени рассказы о Бамиане писались на персидском языке уже большую часть тысячелетия, хотя в каждом случае статуи представлялись просто как идолы (но), без каких-либо конкретных имен, кроме имен языческих божеств, упоминаемых в Коране. В отсутствие персидского термина для обозначения буддизма, не говоря уже о более широкой информации об этой религии, статуи были описаны в журнале "Шараф" просто как "два огромных идола [но-ха] из камня, на которые интересно посмотреть, хотя неизвестно, в какую эпоху они были сделаны" Если статья и предлагала конкретные данные, то в виде ряда измерений и кратких описаний окружающих клеток и настенных росписей. Как и в случае с "Китаб-и Джам-и Джам", вместо того чтобы быть прямым результатом межазиатского информационного обмена, источником послужил путевой очерк русского дипломата Ивана Лавровича Яворского, который сопровождал российскую миссию в Кабул в 1879 году. Редакторы "Шарафа" вполне могли получить доступ к отчету Яворского через английский перевод, опубликованный ранее в том же году в Калькутте, иранская община которой, как мы видели, развивала значительную издательскую индустрию, экспортировавшую в Иран множество книг и журналов.

Как бы то ни было, литографическая технология, использованная для печати "Шарафа", несомненно, была импортирована из России, что позволило редактору воспроизвести эффектную полностраничную иллюстрацию статуй. Она также была основана на рассказе Яворского, хотя, что еще раз свидетельствует о евразийских путях передачи межазиатских знаний, русский сам скопировал иллюстрацию (и часть информации) из "Путешествия в Бохару" шотландского шпиона и дипломата сэра Александра Бернса. Не то чтобы в 1830-х годах сам Бернес имел гораздо более четкое представление об этих "гигантских идолах", кроме как утверждая, что "предположение приписывает эти изображения бодхистам". Но к тому времени, когда данные и рисунок Бернеса были воспроизведены в Тегеране, прошло пятьдесят лет с момента их первоначальной публикации, полвека, за которые и европейское, и индийское понимание буддизма заметно продвинулись вперед. Таким образом, к тому времени, когда Абд ал-Халик писал в начале 1890-х годов, было мало достоверных персидских изданий о буддизме, к которым он мог бы обратиться за информацией о "религии Бирмы".

 

Что касается арабского языка, то понимание буддизма только-только просачивалось в арабские каналы общественной сферы. Еще в 1879 году индо-арабский обзор мировых религий содержал подробные описания древнегреческой, египетской и индуистской религиозности, но практически не освещал буддизм. В 1880-х годах изданная в Бейруте новаторская энциклопедия "Да'ират аль-Ма'ариф" ("Круг знаний") включала несколько статей о буддизме, опираясь на европейские исследования, чтобы представить Гаутаму как историческую личность, жившую в древней Индии. Эти статьи включали арабский перевод американской статьи о буддизме. Перекликаясь с христологической концепцией "нежного Будды", которую мы видели в Индии, статья, вероятно, была написана в кругах трансценденталистов Новой Англии, которые были связаны с Бейрутом через ливанскую христианскую диаспору в Нью-Йорке и Сирийский протестантский колледж (ныне Американский университет Бейрута), открытый в 1866 году.

Независимо от этого протестантского оттенка, тот факт, что многотомный "Да'ират" был издан на другом конце Азии, в Бейруте, делал его чрезвычайно дорогим трудом, который был малодоступен для обычных читателей, будь то в Индии или на Ближнем Востоке. Хотя в начале 1890-х гг. королевская библиотека Асафийя в индийском княжеском штате Хайдарабад подписалась на "Да'ират", он был недоступен для мусульман в других частях Индии, особенно для ученых,