Американский разрушитель. Скандальная жизнь Лиланда Стэнфорда - Roland De Wolk Страница 5

То, что сейчас называется Средним Западом, до юности Лиланда Стэнфорда было труднодоступно из-за почти непроходимых Аппалачских гор, протянувшихся на пятнадцать сотен миль от Алабамы до Мэна, от ста до трехсот миль в ширину и до трех тысяч футов в высоту. Джордж Вашингтон был одним из первых, кто признал и устранил опасения, что по мере того, как беспокойная нация перебирается через Аппалачи, она может отделиться от молодых Соединенных Штатов, особенно с учетом того, что испанцы, англичане и французы стремились на Запад. "Западные поселенцы (я говорю об этом, основываясь на собственных наблюдениях) стоят, так сказать, на шарнире", - писал Вашингтон осенью 1784 года.

Когда тропы, а затем и дороги начали пробиваться сквозь дикую природу Аппалачей к таким воротам, как Камберленд-Гэп, к северу от них началось другое масштабное начинание - строительство канала Эри. Это была молодая, шумная, независимая нация, уверенная в том, что ей больше не нужно бороться со своим родителем, и вместо этого она могла приложить свои силы к собственному делу. Когда Стэнфорду было всего двадцать месяцев от роду, когда он уже начал ходить самостоятельно и складывать слова, началось то, что до сих пор считается величайшим инженерным достижением своего времени. Бычья голова" находилась в пяти минутах ходьбы от канала Эри. Дела шли хорошо.

Завершив строительство в 1825 году, канал соединил Великие озера с рекой Гудзон, а Гудзон, разумеется, впадал в Атлантический океан. Соединение озер с Атлантикой - что, по сути, соединило западные равнины с восточным морским побережьем - имело глубокие и долгосрочные последствия для формирующейся нации. То, что столь дерзкая затея действительно могла состояться, укрепило в народе уверенность в том, что американцы - народ способный на подвиги. Это было выдающееся достижение, особенно если учесть, что для работы использовались лишь лопаты, топоры, мулы и взрывной порошок, проложенный через леса, болота, сланцы и известняк. В основном рабочие-мужчины, а также несколько выносливых женщин, переодетых в мальчиков и мужчин, в значительной степени были иммигрантами-изгоями того времени. Канал фактически лишил Бостон и Филадельфию шансов на звание крупнейшего города Америки и отдал эту неоднозначную честь Нью-Йорку. Особенно поразительным было влияние канала на долину реки Гудзон. Олбани не просто рос, он разрастался. Согласно переписи населения США, в 1800 году там проживало чуть более 5 000 человек, а к 1840 году население превысило 33 000. Канал не только открыл Востоку доступ к Великим озерам и, соответственно, Среднему Западу, но и произвел революцию в торговле, поскольку разрушил транспортные преграды, сдерживавшие продвижение подрастающей нации на Запад. Темпы торговли значительно ускорились, а ритм американской жизни стал бодрым.

Например, с открытием канала время перевозки грузов между Буффало на озере Эри и Нью-Йорком сократилось с двадцати до восьми дней. Стоимость грузоперевозок упала со 100 до 5 долларов за тонну. И проект почти сразу же начал окупаться. Строительство канала Эри обошлось примерно в 17 миллионов долларов, но вскоре он стал приносить 1 миллион долларов ежегодных сборов. Штат Нью-Йорк финансировал проект за счет продажи облигаций, которые благодаря успеху канала были погашены к 1837 году, намного раньше срока. Естественно, не обошлось без оговорок. Лед зимой фактически закрывал канал для трафика, также замораживающий бизнес. Это были коммерческие грузы, а пассажиры, обнаружив, что новизна путешествия по каналу вскоре превращается в однообразие, возвращались к дилижансам, которые продвигались с большей скоростью.

Тем не менее, щедрость канала преодолела большинство препятствий. Поскольку рабочие места, появившиеся в результате строительства и эксплуатации канала, создали новый значительный источник капитала, купцы всех мастей поспешили приехать и обменять свои товары на деньги рабочих. Некоторые из них были встречены добрыми жителями региона с меньшим энтузиазмом, чем другие. "Пока сборщик пошлин и его помощники осматривали лодку и ее груз, - отмечает один из историков канала, - команда и пассажиры лодки посещали соседние магазины и

таверны".

В одном из писем, написанном в 1843 году, выражалось сожаление, что "от 3 до 6 бакалейных лавок, и все это на благо путешествующей публики... Ром, джин, бренди, вино, пиво, сидр, хлеб, молоко и бакалея встречаются через каждые несколько миль". Уотервлиет, , где процветала таверна "Бычья голова", место рождения и детства Лиланда Стэнфорда, был эпицентром корысти и распутства. В деревне на берегу реки не только находился национальный арсенал, но и пересечение рек

Каналы Шамплейн и Эри. Кроме того, в поселке находилось несколько пунктов взвешивания и оплаты проезда по каналам. Здесь же получали зарплату буйные канальщики. Уотервлиет быстро приобрел дурную славу как "центр салунов, азартных игр и проституции".

Показания перед созданным штатом Советом по каналам в 1839 году закрепили эту клевету, конкретно говоря о позорном положении Уотервлита: "Мальчики, которые водят лошадей, думаю, я могу с уверенностью сказать, что эти мальчики - самые скверные существа, которые сейчас существуют на лице этой дыры без исключения", - утверждал один из раздраженных, хотя и полуграмотных, свидетелей .

Для Стэнфордов канал изменил все. Сам водовод находился не более чем в трехстах ярдах от таверны "Бычья голова", что означало трафик, что означало деньги, что означало процветание клана.

Спустя шесть лет после открытия канала по реке Эри пронеслось нечто, чего и представить себе невозможно. Оно покатилось в Америку, подавая сигнал о самом грандиозном изменении в истории человечества со времен сельскохозяйственной революции 10 000 года до н. э.: промышленной революции. Лиланду Стэнфорду исполнилось восемь лет. Эта сила, проносящаяся по городу, сильно изменила жизнь и наследие Стэнфорда и его семьи. Эту первобытную машину можно было бы назвать Big Tech. Но вначале ее назвали паровым вагоном. Когда она с визгом и грохотом ворвалась в и без того неспокойный верхний штат Нью-Йорк, она всколыхнула всю экономику, окружающую среду и, как следствие, жизнь почти всех людей.

Локомотив в начале и середине 1800-х годов обычно весил сорок тонн. Одна тяжелая лошадь весит около одной тонны, или двух тысяч фунтов. Рельсы изготавливались из железа вплоть до конца века, когда было обнаружено, что сталь лучше поддается износу, гораздо менее хрупкая и гораздо прочнее в фунтах. Первые вагоны могли перевозить по десять тонн пшеницы, техники, скота и, конечно, людей. Первые локомотивы