Seven Crashes - Harold James Страница 56

которое устранит препятствие платежного баланса для будущего роста спроса, британская экономика должна быть способна к периоду очень быстрого роста (по меркам прошлых лет) с устойчивым темпом 5% в год или более в течение многих лет. Это предоставит возможность для трансформации промышленности и экономики, в ходе которой будут решены критические структурные проблемы, существующие сегодня».

К этому крайнему совету не прислушались. Действительно, к началу 1980-х годов, после второго нефтяного шока, последовавшего за иранской революцией, взгляд Кембриджа сменился на фокус на международную систему в целом и на аргумент о том, что более высокие цены на нефть и вообще цены на сырьевые товары могли бы способствовать новому типу роста: «очень высокие мировые цены на нефть побудили бы развитые страны к сокращению потребления энергии и помогли бы широкому кругу стран разрабатывать менее доступные запасы нефти и другие природные энергетические ресурсы».

Поскольку стоимость импортных товаров увеличилась, правительства не хотели форсировать корректировку и сжимать заработную плату и доходы. Распространенная историческая интерпретация гласит, что Федеральная резервная система была запугана Ричардом Никсоном, а затем Джимми Картером, чтобы подтолкнуть инфляцию. Недавнее обширное исследование Эдварда Нельсона о Милтоне Фридмане и дебатах по денежно-кредитной политике США опровергает эту интерпретацию. Председатель ФРС Артур Бернс, человек безупречной денежной ортодоксии, ранний учитель, друг и отец Фридмана, последовательно настаивал на том, что ФРС была полна решимости предотвратить новую инфляционную спираль. Но у него была ошибочная теория того, как возникает инфляция. Он был уверен, что добьется успеха, поскольку контроль над ценами и заработной платой, за который он выступал, будет контролировать эффект давления на заработную плату, который может быть вызван разовым шоком. Кроме того, существовала проблема измерения, поскольку ФРС основывала свои оценки возможностей для расширения (или разрыва выпуска) на значениях, которые оказались значительно больше, чем те, которые были рассчитаны позже с использованием пересмотренных значений. До 1981 года ФРС не реагировала на инфляцию повышением процентных ставок в достаточной степени, чтобы сохранить реальные ставки (и ожидаемые будущие ставки) положительными. Таким образом, ФРС вступила в Великую инфляцию 1970-х годов с неверной доктриной, а Фридман построил свою репутацию на предсказании плохого инфляционного результата. Инфляция, развязанная ФРС, была дестабилизирующей, а также - особенно в конце 1970-х годов - подорвала роль доллара как международной валюты.

В самом начале инфляционного развития цены на активы (в частности, на акции) росли, но по мере того, как осознание инфляционного процесса проникало в психологию рынка, после 1972 года в США и Великобритании рынки зашатались. Напротив, в Японии и, позднее и более скромно, в Германии произошли резкие скачки.

В Европе, особенно во Франции и Германии, инфляция понималась в основном как привнесенная извне, через международную валютную систему. В 1960-х годах французские политики и теоретики нападали на роль доллара в международной валютной системе: Президент Жорж Помпиду заставил министра финансов Валери Жискар д'Эстена объяснить на ежегодном собрании МВФ, что «нельзя переводить часы по неисправным часам». Немецкие экономисты, такие как Эгон Зомен, считали инфляцию импортированной, и эта критика была активно подхвачена влиятельным немецким центральным банком, Бундесбанком.

В мае 1973 года Бундесбанк увидел возможность покончить с фиксированной валютной связью с долларом и начать курс на монетарный контроль. Этот шаг был встречен не всеми немцами. Банковский сектор опасался, что произойдет банкротство банков; предприятия-экспортеры беспокоились о повышении обменного курса. Но центральный банк продолжал упорствовать. С 1974 года Бундесбанк оперировал целевым диапазоном для денег центрального банка, узким показателем денежной массы, который он рассматривал как способ донесения соответствующей цели по инфляции до рынков и сторон в согласованных процессах переговоров по заработной плате. Позднее, имея гораздо более низкие темпы инфляции, чем в США, и, как следствие, более низкие процентные ставки, немцы утверждали, что первоначальный успех позволил им рассматривать последовавшее позднее в 1973 году повышение цен на нефть как действительно единовременное событие, приспособиться к нему и, как следствие, пережить более мягкий вариант общего мирового спада в 1975 году.

Рисунок 5.3. Индексы фондового рынка, 1969-1980 годы (1969 = 100) (Источник: рассчитано на основе глобальных финансовых данных)

 

Различные ответы стали заметной частью дебатов о компетентности и эффективности правительств. Неудачные попытки решить энергетический вопрос и вопрос инфляции цен с помощью мер контроля дискредитировали лидеров, возглавлявших эти стратегии. В США президент Джеральд Форд незаслуженно стал фигурой смешной: которого в ночных комедийных программах можно представить как человека, который слишком много играл в футбол в средней школе или не мог идти по улице и одновременно жевать жвачку (были и гораздо более грубые разновидности этой шутки). Его преемник, Джимми Картер, выглядел еще более неудачливым. В драматический момент самоанализа он отменил запланированную речь на День независимости в 1979 году и вместо этого отправился на десять дней в Кэмп-Дэвид, где предложил американцам со всей страны изложить президенту свои честные взгляды. Затем он представил результаты в телевизионном обращении 15 июля: оно стало известно как речь о "кризисе доверия" или так же как речь о "недомогании" (хотя Картер не использовал это слово). Он начал с жестокой критики: "Это от южного губернатора: "Господин президент, вы не руководите этой нацией - вы просто управляете правительством"". Его нижняя губа дрогнула. Он процитировал другие: "Это было хорошее: "Будьте смелее, господин президент. Мы можем совершать ошибки, но мы готовы к экспериментам". Кризис доверия" ударил "в самое сердце, душу и дух нашей национальной воли". Мы можем видеть этот кризис в растущем сомнении в смысле нашей собственной жизни и в потере единства цели для нашей нации. Эрозия нашей уверенности в будущем угрожает разрушить социальную и политическую ткань Америки.

Первоначальная реакция на эту речь была восторженной, и опросы общественного мнения показали широкое одобрение откровенного признания. Однако, когда пыль осела, откровенное заявление определило Картера как лидера, потерявшего контроль. И именно эта тема доминировала в президентской кампании 1980 года, когда многие держали таблички "ABC": "Кто угодно, только не Картер". Возможный соперник республиканцев, Рональд Рейган, очень эффективно использовал тему "недомогания". Инфляция стала ключом к обвинению - в начале 1980 года она достигла 18 процентов, как отметил Рейган в решающих теледебатах с Картером: «Он обвинил в инфляции народ, ОПЕК, он обвинил Федеральную резервную систему, он обвинил недостаточную производительность американского народа, затем он обвинил народ в том, что он живет слишком хорошо и что мы должны разделить дефицит, мы должны жертвовать и привыкнуть обходиться меньшим. У нас нет инфляции не потому, что люди живут слишком хорошо. У