Гаэтано Моска - Теорика правительств и парламентарное правление Страница 11

Политико-религиозный организм, непосредственно возвышавшийся над семьей, был род (genos у латинян, γενος у греков). Род складывался из некоего числа фамилий, происходивших или, по крайней мере, легально предполагалось, что происходили от одного общего предка, которому посвящались праздники и церемонии под особым названием: sacra gentilicia.

Как кажется в отдаленные времена другие связи теснейшим образом соединяли всех членов одного и того же рода. Это были отношения собственности недвижимой, общей и неотчуждаемой, которые в последующем превратились в простое наследственное право членов этого рода, разрешавшее вопрос в случае, если один из родственников умирал, не оставив завещания. Такой связью была прочная солидарность, приводившая к тому, что если один из членов данного рода оказывался запятнанным кощунством или опозорился поступком, расценивавшимся как недостойный, все его люди отрешались от религиозного общения или изгонялись из города. Видимо тогда изгнанию подлежал весь род, а не один индивид или семья. Но вполне определенно, что, по крайней мере, в наиболее отдаленные времена, каждый род был представлен своей главой в Совете именитых граждан или старейшин, который в обычных случаях под председательством царя, управлял всеми вопросами города. Этот Совет, обозначаемый двумя словами, имеющими одно и тоже значение, латины называли senatus, а греки yepouma.

Между родом и городом Фюстель де Куланж находит в качестве промежуточной организация curia латинов, которая соответствует фратра у греков, которая сформировалась из некоторого числа родов, имевших общий культ и обычаи по отношению к герою, их общему защитнику, и ассоциацию, сложившуюся из определенного количества курий и фратрий, объединенных религиозными узами. Здесь мы позволим себе заметить, что уважаемый автор несколько отошел от принятой системы. Указанные промежуточные организации между родом и городом действительно существовали в Риме и Афинах, но надо иметь в виду, что одна и вторая явились результатом слияния различных других городов, слияний, которые хотя и произошли во времена весьма отдаленные, определенно должны были оставить особые следы. Однако они далеки от того, чтобы быть фактом всеобщим, универсальным для всех греко-италийских государств, как например, политическая организация семьи и существование рода. Впрочем, каково было политическое значение курии, фратрии и племени в тех же Афинах и Риме? Они имели общий культ, но для объяснения этого достаточно указать на тот факт, что вначале эти города были независимыми, каждый из которых имел культ героя основателя, которому, естественно, было небезразлично, что различные небольшие города будут слиты в один обширный город, но что касается политической важности, то ее почти не было. Весьма отлично от этого род, о котором можно сказать, что именно он, а не гражданин, в давние времена существовал перед лицом государства, поскольку город-государство не был ассоциацией изолированных индивидов, но почти федерацией родов, каждый из которых действовал с учетом интересов всех своих членов.

В любом случае, какова бы ни была важность этих промежуточных организаций между родом и городом, вполне очевидно, что древними людьми двигала идея распространения самого рода и что, следовательно, она прекрасно подходила к той же модели, только увеличенной в размерах. Подобно семье, роду, город тоже имел священный огонь, не затухавший никогда, своего героя защитника, культ которого почитался только его жителями, и, как и в роду, существовал предок, положивший начало ему, то есть применительно к городу, был его основателем. Наконец, царь представлял в городе того, кто был отцом в семье, старейшиной в роде. Он воздавал жертвоприношения герою охранителю от всего города, председательствовал в Совете старейшин и в народном собрании, командовал войском во время войны.

Мы употребили термины Совет старейшин (senatus, yepouma или ßouXp и народное собрание – comitia, ayopd), рассмотрим, каковы же были первоначальные полномочия этих двух институтов в античном греко-римском городе. Сенат или совет старших, состоял из старейшин города и поскольку, как представляется, число его участников всегда соответствовало в точности количеству родов, входящих в состав города, поэтому можно предполагать с достаточной степенью определенности, что, по крайней мере, вначале совет состоял из отдельных глав родов. Глава каждого рода, об этом надо помнить, никогда не определялся обычными выборами. Для того, чтобы рассматриваться в качестве такового, достаточно было быть наиболее авторитетным по богатству, разуму или возрасту среди различных отцов семейств, входящих в род. В этом Совете старейшин, возглавлявшимся царем, обсуждались все общественные дела и в случае разногласия, решения принимались в соответствии с большинством голосов. Когда же речь заходила о делах исключительной важности, созывалось народное собрание, в котором, вероятно, могли участвовать все индивиды, способные носить оружие. В этой ассамблее старейшины обсуждали варианты принятия тех или иных решений, и все собрание в целом беспорядочными криками могло одобрять или не одобрять различные предположения, но в индивидуальном порядке не была допущена ни к осуждению, ни к голосованию.

Эта форма правления, в соответствии с аристотелевской классификацией, могла бы сойти за смешанный вид монархии, аристократии и демократии. Монархическим элементом выступал царь, который председательствовал в Совете старейшин, как священник национального культа, и, будучи кроме всего прочего по всей вероятности наиболее богатым гражданином и главой наиболее знатного и могущественного рода во всем государстве, должен был иметь значительное личное влияние. Элемент аристократический представлял сенат, и, наконец, демократия должна была бы иметь свое практическое выражение в народном собрании, участвовать в работе которого, имели право все граждане, способные носить оружие. И все же, более пристально анализируя античный город-государство, мы обнаруживаем почти полную видимость этого участия, и что, не считая некоторого личного влияния царя, имевшего возможности извлекать выгоду из привилегии своего положения, политическая организация античного государства имела характер главным, и почти исключительным образом, абсолютное превосходство политического класса над всеми другими социальными классами и совершенно четкое отделение первого от остальных. Это деление было настолько совершенным, четким и абсолютным, что подобное с трудом можно найти у других народов и других цивилизаций.

Мы видим, каким образом для того, чтобы стать гражданином, нужно было родиться законным сыном отца семейства, входившего в один из родов, составлявших композицию государства. Отметим, между прочим, что для признания сына незаконнорожденным было достаточно, чтобы мать являлась гражданкой; браки между иностранцами или гражданами и иностранцами не рассматривались в качестве законных. Сейчас можно легко понять, что не все могли иметь необходимые данные, чтобы достичь условий, столь же привилегированных, как остальные. Естественно их не имели рабы, всегда многочисленнейшие в античных городах-государствах, входивших в семью и даже допущенные к культу очага и домашних ларов и которые даже могли быть похоронены рядом с господами в фамильной, родовой могиле. Однако для государства они не существовали, поскольку в правовом отношении рассматривались в качестве вещей, но не персон. Помимо рабов во всех греко-италийских городах мы обнаруживаем другой класс людей, чье положение вначале имело много общего с позицией рабов. Это был класс клиентов. Они происходят, вероятно, от освобожденных эманципированных рабов и обрабатывают крошечный участок поля, предоставленный им хозяином. Они находились в теснейших личных отношениях с отдельной семьей, но для города их как бы не существовало. Наконец, помимо рабов и клиентов, присутствовала еще одна, последняя категория индивидов, лично вполне свободных, но которые не пользовались какими бы то ни было правами граждан и поэтому ни коим образом не допускались в легальное состояние (статус). Это были домицилированные, имевшие постоянное место жительства в городе иностранцы, незаконнорожденные, семьи или целые рода, потерявшие права гражданства, наконец, клиенты угасших семей. Если задуматься над тем, насколько легко сыну гражданина можно было потерять свое гражданство и насколько редко индивид мог его приобрести, становится понятным насколько многочисленным был с самых отдаленных времен в греко-италийском городе этот последний класс людей, которых в Риме называли plebs, а в Греции δήμος.

Таким образом, совершенно очевидно, что если под народом мы понимаем численное большинство, то оно не принимало никакого участия во власти в старинном греко-италийском городе. И если форма правления имела видимость демократии, то это происходило потому, что все граждане участвовали в управлении общественными делами, но составляли они лишь весьма узкий и исключительный класс.