Роман Чеппелер - Книга перемен Страница 11

Модель представляет собой методику стратегического комплексного подхода к рассматриваемому вопросу.

Исходной точкой служат два вопроса:

• Стоим ли мы перед рукотворной климатической катастрофой?

• Должны ли мы что-нибудь предпринять?

Рассмотрим четыре возможных сценария:

a) Мы что-то предпринимаем, глобальная катастрофа оказывается ложным прогнозом. Каковы последствия? Мы потратим много денег. Возможно, дело дойдет до мирового экономического кризиса. Но, может, благодаря инвестициям мы создадим и новые рынки.

b) Мы что-то предпринимаем, предсказание рукотворной глобальной климатической катастрофы сбывается. Речь в этом случае идет вовсе не о «расточительности», а скорее о «спасении».

c) Мы ничего не предпринимаем, климатическая катастрофа не происходит. У нас по-прежнему много проблем, но что касается климата, то тут можно вздохнуть с облегчением.

d) Мы ничего не предпринимаем, катастрофа наступает и оказывается делом рук человеческих. Земля, конечно, не провалится в тартарары, во всяком случае кто-нибудь выживет. Но это будет глобальная экономическая, политическая, социальная, экологическая катастрофа.

А теперь сравните опции «действовать» (a и b) и «игнорировать» (c и d).

«Изменение климата – глобальная проблема, которую не разрешить глобальной экономикой, имеющейся у нас, а лишь глобальным правительством, которого у нас нет».

Эта схема Грега Грейвена объясняет, почему необходимо что-то предпринять, чтобы избежать климатической катастрофы.

Инновационная модель

ПОЧЕМУ МАЛЕНЬКИЕ ОБХОДЯТ БОЛЬШИХ

Есть один вопрос, который задает себе каждый бизнесмен: как заработать больше денег? Вопросом же, не проворонил ли я тенденции развития, задается меньшее число предпринимателей.

Эта оценка принадлежит гарвардскому экономисту Клейтону Кристенсену, который исследовал, почему практически все инновации, открывавшие новую эру, были не замечены лидерами отраслей. Его работа считается вехой в теории организации производства и экономики в целом.

Кристенсен различает «поддерживающие инновации», которые направлены на улучшение уже существующей продукции, которая за счет этого может продаваться дороже, и «подрывные инновации» – запуск новых продуктов, которые, как правило, оказываются проще, быстрее в изготовлении и дешевле. Широко известные компании чаще всего пытаются усовершенствовать уже успешные товары («поддерживающие инновации»). Зачастую, однако, это оказывается совершенно не нужным потребителям. Кристенсен называет это «перерегулированием»: менеджмент фирмы-изготовителя не имеет представления, почему продукция пользуется спросом, и в ходе своих инновационных усилий игнорирует потребности реальных покупателей в угоду идее поддержания тренда. Выстрел мимо цели. Одновременно с этим из «мертвой зоны» выплывает подрывная, разрушительная инновация. А все потому, что взгляды известных компаний в этот момент были устремлены на вершину рыночной пирамиды, вместо того чтобы заниматься разработкой новой продукции. Итог: пропущенная подрывная инновация отвоевывает часть рынка и рано или поздно вытесняет продукцию, бывшую совсем недавно ведущей.

«Не знаю, станет ли лучше, если будет по-другому.

Но должно быть по-другому, чтобы стало лучше».

Подрывная инновация, пережив «детскую болезнь», начинает вести себя как поддерживающая: она постоянно совершенствуется.

Цикл рекламной шумихи

КАКИЕ ИННОВАЦИИ ПОБЕЖДАЮТ

Вот некоторые вопросы, над которыми сегодня ломают голову самые хитроумные менеджеры в крупнейших компаниях: будет ли дальше расширяться Facebook? Как будет развиваться майкрософтовский Bing? Станет ли электронная почта в перспективе платной? Какой будет следующий прорыв? Насколько он окажется успешным? И будут ли потребители готовы платить за него деньги?

Что будет, никто не знает. Но никто не знает этого лучше сотрудников исследовательского Института Гартнера, где начиная с 1995 года шумиха вокруг технических инноваций обретает вид вполне конкретной модели. Аналитики института сделали удивительное наблюдение – на графике переполох по поводу инноваций практически всегда описывает одну и ту же кривую и проходит одни и те же пять стадий.

1. Техника триггера: к внедрению новой продукции привлекают внимание. Поначалу все окружено скорее мифами, чем конкретными данными. Вокруг только и разговоров: «Ты уже слышал?» В настоящее время, например, присутствует ажиотаж вокруг поисковика-файлообменника Video Search.

2. Пик чрезмерных ожиданий: рекламная кампания достигает апогея. Видны первые недостатки. Слышно: «Это круто, но…» В настоящее время на пике завышенных ожиданий, к примеру, пребывают телевизоры 3D.

3. Долина разочарования: продукция обманула ожидания. Технически отсталые продолжают ее покупать, но вокруг слышится: «Это уже было года четыре назад». В настоящее время в долине разочарования находится, в частности, микроблогинг.

4. Тропа просвещения: СМИ свернули информирование аудитории. Продукт исчез с рынка. Однако некоторые фирмы экспериментируют с версиями 2.0, 3.0. Слышны голоса: «Можно было бы, например…» Возможно, что-то из «списанного» получит свою вторую жизнь.

5. Плато продуктивности: если речь действительно идет об инновации, то последовательная дальнейшая разработка доводит продукт до рыночной зрелости. Никаких разговоров больше не слышно. Продукт просто покупается. Сейчас на плато продуктивности находятся, к примеру, планшеты и смартфоны.

«Наблюдение, справедливое для любой моды: ее первый и последний приверженец всегда выглядят смешно».

Любовь тоже можно описать как цикл.

Если рассматривать ее в психохимическом плане, то она длится максимум два года. После этого отношения консолидируются вступлением в брак, и через основание семьи достигается плато продуктивности.

Цикл Кондратьева

КАКИЕ ОТРАСЛИ ПРОМЫШЛЕННОСТИ СТИМУЛИРУЮ ЭКОНОМИКУ

Русский экономист Николай Кондратьев пришел к выводу, что мировая экономика развивается циклами, наплывающими друг на друга, так называемыми длинными волнами. В начале таких волн каждый раз стоит некая базисная инновация, изобретение, которое вызывает фундаментальные структурные изменения и оказывает воздействие на все общество. Затем на протяжении 40–60 лет во вновь открытую технологию делаются инвестиции, активизируется конъюнктура рынка. Это продолжается до тех пор, пока производство не сталкивается с пределом своих возможностей, поступательное развитие прекращается. Начинается поиск новой базисной инновации, которая положит начало следующему циклу.

С изобретения паровой машины и инноваций в текстильной промышленности стартовал 1-й цикл. Сталь и появление железных дорог стали началом 2-го цикла. На протяжении двух первых циклов в мире доминировала Великобритания. 3-й цикл – электротехника и химия – определяли немецкая и американская индустрии. В 4-м цикле – автомобиль и нефтехимия укрепили роль США как мировой державы. Это был пик индустриального общества. С нефтяным кризисом начался переход от индустриального к информационному обществу – 5-й цикл Кондратьева. С мировой рецессией 2001–2003 гг. потенциал этих технологий пошел на убыль. Одновременно наметился 6-й цикл: развитие рынка здоровья. Сюда же следует отнести биотехнологии, психосоциальную реабилитацию (фитнес, различные терапии и т. д.), технологии защиты окружающей среды. Лев Нефедов, эксперт по циклам Кондратьева, заметил по поводу 6-го цикла: «Здравоохранение вовсе не является таковым, оно лишь так называется. Более 97 % средств тратятся на исследования, диагностику, терапию и управление болезнями. Де-факто это не здраво-, а болезнеохранение».

Длина волн, их побудители, равно как и их проявление – спорный вопрос. Важным индикатором оценки цикла Кондратьева считается количество рабочих мест, который он производит. В развитых странах больше всего их сейчас появляется как раз в здравоохранении.

«Я думаю, мораль, то есть социальный контроль, больше не действует через секс. Он действует через здравоохранение. Контроль осуществляется через тело – стройность, фитнес, питание, работоспособность».

Спад циклов усиливается конфликтами: например, Наполеоновские войны 1814/15 гг., Вторая мировая война 1939–1945 гг., Нефтяной кризис 1973 г.