Байки питерского экскурсовода - Елена Голикова Страница 4

Ситуация: последний билет на очередной экскурсионный автобус покупает мужчина. Зная, что автобус может вот-вот уехать, он, не дождавшись, когда у него оторвут корешок, буквально вырывает билет из рук продавца и бежит к автобусу.

И представьте картину: по Дворцовой площади несётся мужчина, за ним бежит дородная эффектная блондинка и кричит вслед:

– Мужчина, стойте! Мужчина, я Вам ещё не всё оторвала!

Организуя экскурсии на Дворцовой площади, кассиры не только продавали билеты, но и отправляли уже заполненный автобус: спешили к нему и отдавали путёвку водителю и экскурсоводу. И летом такая круговерть целый день. К вечеру голова гудела, соображала уже тяжело.

После очередного сумасшедшего дня Нина Григорьевна шла на свой рейсовый автобус, чтобы ещё час на нем ехать домой. Подходит к автобусной остановке – а туда как раз нужный ей автобус подъезжает. Народ толкается, все домой хотят.

Нина Григорьевна подходит к толпе на остановке и по привычке громко командует:

– Граждане, расступитесь! Дайте мне пройти! Вам же самим лучше будет! Быстрее уедете!

После такого грозного окрика люди посторонились, она поднялась к водителю и только там поняла, что автобус-то этот – рейсовый, не экскурсионный! Ну не выходить же назад? Скромно села, опустив глаза. Народ угрюмо поднялся за ней…

В Советское время машин было мало, улицы свободны, автобусам стоять было можно в любом месте, на любой площади. Обзорную экскурсию по Ленинграду успевали откатать за 3 часа 45 минут, даже с Пискарёвским мемориалом. Экскурсии считались делом полезным со всех сторон, даже способствующим оздоровлению – как физическому, так и нравственному. Поэтому на городские экскурсии вывозили и малолетних преступников, и больных из разных мест. На остановках не выпускали, показывали всё из окон. Ведь можно было вплотную подъехать к Медному всаднику и рассказать о нём, въехать на Дворцовую площадь и показать её…

Однажды экскурсовод получила наряд (путёвку) на обзорную экскурсию для тихо помешанных (!) из больницы им. Скворцова – Степанова. Подали небольшой автобус (ПАЗик), санитары все сели на самые последние места, остальные расселись, как получилось, а рядом с экскурсоводом плюхнулся на сиденье самый страшный из больных – в зелёной нелепой шапочке, кустистые брови, как у Брежнева, глаза глубоко посажены… Короче, вид зверский. Экскурсовод от него в окно вжимается, отодвигается подальше, насколько возможно. Боится. Тихий, тихий, а как вскочит, начнет душить – санитары с другого конца автобуса и добежать не успеют…

Так, заикаясь, и вела экскурсию. Вот уже и обратно повернули, в сторону больницы… Можно и вздохнуть… Но тут её сосед вдруг разволновался, занервничал, закричал: "Остановите, мне надо выйти!"

Экскурсовод метнулась к санитарам:

– У вас там один больной буйствует!

– Это какой?

– Да который рядом со мной сидит, в зеленой шапочке!

– А чего хочет-то?

– Требует, чтобы его выпустили!

– Так выпустите, это наш главврач!…

У экскурсовода умер свёкор. После кремации урна с прахом какое-то время находилась дома. Наконец, бумаги все подписаны и появилась возможность прах захоронить. Но муж – в командировке, свекровь болеет. Кроме неё некому. Экскурсовод взяла урну с прахом с собой на работу, чтобы пораньше закончить и отвезти её на кладбище.

Целый день она вела пешеходные экскурсии и носила урну с собой в дырявой авоське (бежать вечером за ней в бюро времени не было). Последняя экскурсия была «Спас-на-Крови – Марсово поле – Летний сад». Носить всё время в руке тяжёлую урну, похожую на красивую каменную вазу, было нелегко. Пока показывала Михайловский сад за Русским музеем, прислонила урну в авоське к стене портика Росси (павильон на берегу Мойки), да там и забыла, ушла с группой по маршруту дальше.

Привела туристов на Марсово поле, подвела к Вечному огню, рассказывает историю захоронений:

– Под этой плитой похоронен… Похоронен… (Хватается за голову) – Прах моего свёкра! Ооо! Украли!

И бросилась бежать. Туристы замерли, ничего, конечно, не поняв.

Горе – родственница подбегает к павильону – и, слава Богу, урна стоит. Она её хватает и бегом обратно к туристам, которые маются там, ходят, всё рассматривают, не знают – уходить или ждать эту полоумную?

Прибежала, извинилась, продолжила экскурсию…

Интерес к экскурсиям по Ленинграду в 50 – 60-е годы был так велик, что для поездок по городу вынуждены были использовать даже грузовые машины, так как автобусов было мало. В кузов ставились лавки, туристы забирались, и оттуда гостям показывали Ленинград. Для усиления голоса экскурсоводы пользовались громкоговорителями.

Спрос на экскурсии увеличивался с каждым годом. Проблему надо было решать. Стали использовать другие виды транспорта (например, трамваи), начали разрабатывать пешеходные экскурсии.

Да и не везде транспорт уместен: в Летнем саду, например, только ножками можно всё обойти.

Была разработана пешеходная экскурсия по Летнему саду. В день премьеры несколько экскурсоводов сидят, ждут туристов. Наконец приходит какая-то группа, состоящая из одних мужчин. Все молодые, чернявые, белозубые!

Привел их немолодой экскурсовод – мужчина. Рассказывает что-то, запинается.

Методист ГЭБа тихонечко отвела его в сторону, говорит:

– Мы только что разработали пешеходную экскурсию по Летнему саду. Хотите, проведём для Ваших туристов?

– Ой, пожалуйста! А то я тут плохо знаю… Но должен же что-то говорить…

Методист позвала для этой группы самую молоденькую и симпатичную девушку – экскурсовода. Та с радостью взяла группу и повела по саду.

Когда вернулась через час, коллеги её спросили:

– Ну, как? Туристам понравилось?

– Конечно! Слушали, открыв рот! Не перебивали совсем.

– Благодарили хоть?

– Да. Только странно. Всё говорили: «Грасиас, грасиас…»

Сидят в Летнем Саду на скамеечке две женщины – экскурсовода. Туристические группы ждут, которые к определённому времени подойти должны. Одна – в простеньких брючках, серой кофточке, кепочке невзрачной. Другая – в мятой юбке, слегка порванной в одном месте (за куст зацепилась, а ниток с собой нет, чтобы зашить), рядом – авоська с курицей, которую удалось прикупить в паузе между экскурсиями.

По соседству старичок сидит, на них посматривает. Тут на аллее показалась ещё одна их коллега. Но это уже «звезда» – яркое платье, макияж, прическа, туфли на высоком каблуке… Подошла и тоже рядышком села.

Старичок спрашивает:

– Что вы здесь сидите? Ждёте кого?

– Да мы – экскурсоводы, группы ждем, – первая отвечает.

– Нет, ну вы – это понятно. Сразу видно – рабочие женщины. Деньги для семьи зарабатываете. А ты-то чего сюда затесалась? Вишь, как вырядилась! Понятно, что генеральская жена! Нечего примазываться к нормальным работницам!

Экскурсовод показывает Летний сад. Долго и вдохновенно говорит про его знаменитую решётку: «Этой великолепной оградой восхищались во все времена. Её лаконичный, но в то же время изысканный рисунок считается шедевром классического ордера. Небольшие позолоченные розетки оживляют строгость параллельных линий… Столько легенд с нею связано! Анна Ахматова писала: "Я к розам хочу в тот единственный сад, где лучшая в мире стоит из оград…" А еще однажды из Англии сюда на своей яхте пришёл какой-то миллионер. Попросил разрешения, бросил якорь у ограды Летнего сада, целый день простоял, а вечером поднял якорь и ушел домой. На берег даже не сходил. Сказал, что ничего красивей этой решётки все равно увидеть нельзя…»

И тут из группы громко спросили: "А высоту забора кто-нибудь измерял?"…

В советское время в Ленинград приходили целые туристические поезда со всех краёв страны. И из азиатских республик, и с Кавказа. Частенько бывало, что гости, прибывших с дальних аулов или горных кишлаков, не говорили и не понимали по-русски. Но экскурсии для них проводили обязательно. Из-за языкового непонимания, из-за различий культурных традиций иногда возникали смешные ситуации.