Анна Антипенко - Жизнь, которая улыбается. Как заниматься любимым делом и зарабатывать много Страница 13

Но в девяностые, когда кто-то подрезал меня на машине, я выскакивал, догонял, вытаскивал из машины и мордой о капот. И сын мне говорил: «Папа, так же нельзя, ты же сам говорил, слабых нельзя обижать». Я ему отвечал: «Они были очень сильные».

Я смотрю на тех, кто из моих знакомых более или менее чего-то в жизни достиг, и понимаю: без этого никак нельзя. Я, конечно, сейчас не герой, в морду никого не бью, но тогда это было необходимо. И в жизни бывают моменты, когда силовые методы самые эффективные.

После армии

Когда в силу обстоятельств нарушается равновесие духа, восстанови самообладание как можно быстрее и не оставайся в подавленном настроении слишком долго, иначе тебе будет уже нельзя ничем помочь.

Привычка восстанавливать гармонию усовершенствует тебя.

Хорошо, что с ногой

После окончания института у меня было два года интернатуры. В тот год я сломал себе ногу. Малая и большая берцовые кости разлетелись на двенадцать кусочков. Что мне было делать? В больнице сказали, что ногу вообще нужно отрезать, но за триста долларов определили к замечательному доктору Александру Петровичу. На эти деньги в СССР можно было жить три месяца.

Мне, молодому парню, сказали, что могут оставить без ноги, а тут вдруг появляется Петрович, который предлагает всего лишь ходить всю жизнь с палочкой, зато на двух ногах!

Но я тогда знал, что у меня все будет хорошо, что обязательно буду бегать. И, наверное, из-за этой моей мысли доктор сделал все лучшим образом.

Теперь каждый день я без проблем прохожу километров пятнадцать, у меня даже счетчик на телефоне есть. И времени мне хватает.

Это ведь самый большой самообман, что ни на что нет времени. Ты сел в машину, сэкономил время, а потом в носу ковыряешь часа два.

А я, например, вчера ходил на охоту по полю с ружьем в тяжелых ботинках.

Прошел километров двадцать и абсолютно не устал. Для меня это нормально.

История доктора Петровича

Хотелось бы рассказать об Александре Петровиче подробнее. В нашей больнице он был одним из лучших хирургов.

В его жизни произошла необычная история. Петрович работал хирургом, а делать сложнейшие операции научился в тюрьме строгого режима. Нет, сам он в тюрьме не сидел, он там только работал. И попал туда случайно.

Как-то раз один больной высказался в духе: «Побольше бы вы нам внимания уделяли».

А Петрович взял и ответил: «Да за ту зарплату, которую мне платят, я на вас должен два раза в день просто глаза поднимать». Это, конечно, была шутка, но больной оказался чиновником, разобиделся, написал заявление, нашел свидетеля. И отправили доктора работать в тюрьму строгого режима – сослали, так сказать. Он говорил, что именно там обрел бесценный опыт и научился ставить аппараты Елизарова. На зоне ведь постоянно случаются травмы. И вот, спустя много лет, к нему попал я.

Мистика с татуировкой

Сейчас я хожу и бегаю, как ни в чем не бывало. Но с моей травмой связана одна небольшая мистическая история. На той самой ноге еще в армии я сделал себе татуировку в виде эмблемы Варшавского договора: две руки в рукопожатии, красивый красный значок, на котором должна была быть надпись: «союз мира и социализма», но ее я колоть не стал.

Говорят ведь, что татуировки несут свою энергетику? так вот, к татуировке своей я относился со всей искренностью, но когда в 1991 году советский союз распался, а после и Варшавский договор, у меня сломалась нога. На те самые кусочки.

Потом татуировка мне разонравилась, прямо как тюремная, и мне набили поверх нее другую, потому что убрать ее полностью не было возможности. Раньше пигмент машинками вбивали глубоко, даже лазером не уберешь.

Кардинальные изменения

Темнее всего в предрассветный час.

Но суть совсем в другом. Когда у тебя такая травма, то год лежишь, а месяца три вообще не ходишь. За это время у меня абсолютно поменялось мировоззрение. Конечно, когда тебе чуть больше двадцати, а ты на грани инвалидности, понимаешь, что никому не будешь нужен, точно как парни, вернувшиеся инвалидами из Афганистана. К тому же я сильно набрал вес, активность ведь была нулевой, а друзья и жена, которые приходили навещать, конечно, вкусно кормили. И вышло, что до армии я был чуть ли не как Ален Делон, а после травмы стал весить около 125 килограммов. Но постепенно я занялся собой.

Студенчество и начало карьеры стоматолога

Первые пациенты

Я считаю, что частным образом работал всегда. Конечно, я числился, например, в университете, но воспринимал это только как место, где мне давали возможность принимать своих клиентов. Наука же была как хобби, от которого получаешь удовольствие. Я начал работать еще с третьего курса, когда университет только образовался.

Это были девяностые годы, когда все, кто хоть что-то зарабатывал, преступали закон.

Деньги таким образом можно заработать хорошие, но лично для себя я выбрал заработок честным путем, для которого мне нужно было получить специальность.

В то время, когда в моей группе девочки-мальчики прилежно зубрили дисциплины, я нанял зубного техника, который неделю работал, а неделю пил.

При этом он был великолепный мастер. Меня его пьянство не смущало, ведь много гениальных людей имеют склонность к алкоголю. Так вот, он приходил ко мне домой и учил меня пилить зубы. Я платил ему за занятие, кажется, пятьдесят или сто рублей. Это были огромнейшие деньги, потому что студент получал сорокарублевую стипендию. Но я мог себе это позволить, так как уже работал. Занятия с этим человеком мне действительно помогли, и с третьего-четвертого курса я уже принимал пациентов у себя дома.

У меня было полукруглое самодельное кресло, такая же самодельная бормашина, которой я лечил зубы. Есть еще друзья, которым я коронки на третьем курсе ставил, почти тридцать лет прошло, а они стоят.

Первые шаги в лечении

И вот постепенно я сменил место работы. Теперь моим кабинетом стала автостоянка, где у меня была переносная бормашина. Я даже в будке пару пломбочек поставил, в девяностые годы дурака валял. Потом еще к кому-то домой ездил. Студент? А кто там знает, студент или не студент!

Для выездов у меня был свой инструментарий: переносная самодельная бормашина, набор инструментов и материал для пломб. В девяностые так работали все, и не было ни у кого таких технологий, которые есть сейчас. Когда я был уже на пятом курсе, принимал людей в кабинете в центре города. Один мой хороший знакомый, который был на несколько лет меня старше и являлся одновременно и преподавателем, и соседом, узнал, что я пытаюсь работать самостоятельно. Он предложил: «Слушай, у меня есть большой стоматологический кабинет. Я там числюсь, но работать не успеваю. Если хочешь, можешь проводить там приемы. Никто не узнает, что ты студент, представлю тебя руководству как интерна или ординатора, будешь работать». Я, конечно, согласился. Как все получилось? Я был студентом пятого курса. Но кто такой студент? знаний не очень много. Раньше и учиться не у кого было, ни технологий, ни знаний. Россия тогда была закрытой страной. Это сейчас – пожалуйста, поезжай, учись. И вот сосед заявил мне: «Все – давай, веди прием». Выбросили меня в море широкое, да и плыви сам вперед.