Владимир Тарасов - Управленческая элита. Как мы ее отбираем и готовим Страница 28

• не размахивали ими;

• не держали их вертикально, как свечи;

• закончив есть, правильно их сложили;

• за столом не кричали как на сильном ветру, а вели неторопливую беседу;

• не забыли поблагодарить за обед не только меня, но и персонал столовой;

• обмениваясь со мной и друг с другом на прощанье короткими энергичными рукопожатиями (не как клещи и не как холодная вареная сосиска), смотрели в глаза тому, кому жмут руку, а не на следующего.

Трудно сказать, что из этого к ним «прилипло», а что было вытравлено «мазутной психологией».

Близился мой отъезд в Эстонию, дел становилось все больше и больше, и детскую программу пришлось закончить. Но тоска по ней осталась.

2.19 Организационное строительство

Работа в «Олимпийце» дала сильный толчок к организационному строительству Школы, осуществлявшемуся путем подготовки инструкторов делового администрирования с последующим открытием отделений Школы по стране.

Уверенность в том, что инструктора будут справляться со своими задачами, мне придала проверка, случившаяся поневоле.

Меня попросили провести занятия в Москве с профессорско-преподавательским составом кафедры управления ИПК черной металлургии СССР. С одной стороны, это была большая честь, с другой стороны, у меня не было для этого времени, поскольку был подписан другой договор на это же время.

Поколебавшись, не будет ли это «слишком нагло» с моей стороны, я направил к именитому заказчику двух молодых женщин – инструкторов из «золотого инструкторского фонда», ими же и ограничивающегося на тот момент, – Дилю и Надю. И стал ждать результата.

Когда инструктора вернулись, то сообщили: «Все прошло нормально, профессора бегали с коробочками в “ОРГАНИЗАТОРе” вполне успешно!» А позже до меня дошли и восторженные отзывы из ИПК.

После этого случая была широко развернута подготовка инструкторов и образование отделений.

Программа подготовки инструкторов предусматривала восьмимесячное заочное обучение с двумя очными двухнедельными учебными сессиями и однонедельной экзаменационной. Всего к 1989 г. помимо собственно Таллиннской школы менеджеров образовалось еще более десятка ее отделений: в частности, в Москве, Химках, Зеленограде, Обнинске, Чебоксарах, Новосибирске, Хабаровске, Харькове, Запорожье, Бердянске, Риге.

Не все из них успели реально поработать до «великого развала».

В это время законодательная база «больного социализма с капиталистическими метастазами» была достаточно несовершенной, поэтому внятных юридических и экономических отношений со своими отделениями нам построить не удалось, в результате чего Школа реализовала свой коммерческий интерес только путем подготовки инструкторов для отделений, но не от функционирования самих отделений. Отношения между Школой и ее отделениями скорее определялись «человеческими отношениями» и направленностью к объединяющей всех важной цели – проведению масштабного социально-экономического эксперимента на Азовском побережье (г. Бердянск, Украина) осенью 1989 г.

После этого очень значимого события мы подготовку инструкторов делового администрирования и образование отделений по нескольким причинам прекратили.

Одной из причин, почему мы так поступили, явилась замеченная мной тенденция образования финансовой пирамиды.

Дело в том, что социальные слои, поставляющие нам слушателей на бизнес-курсы и слушателей на обучение в качестве инструкторов, – разные. В первом случае мы имеем дело с предпринимателями и менеджерами, сильной стороной которых является скорее умение постоять за себя, продавить свою позицию, чем образованность и интеллигентность. Контингент же потенциальных инструкторов – прямо противоположный. Понятно, что с этим контингентом работать куда легче, чем с предпринимателями, с которыми, если не знаешь существа дела, «можно и на грубость нарваться».

И вот некоторые наши инструктора, еще не имевшие собственного бизнес-опыта, призванные заниматься подготовкой предпринимателей и менеджеров, переключились на подготовку новых инструкторов, пользуясь теми конспектами, которые вели на наших инструкторских курсах. Это хоть и не «седьмая вода на киселе», но и не первая. Понятно, что к ним могли приходить люди, еще менее пригодные к инструкторской работе, чем они сами.

Таким образом, начала строиться пирамида: обучение тому, как обучать тех, кто будет обучать тех, и т. д. Понятно, что в конце окажутся те, кто, заплатив деньги за обучение, никогда их не окупит.

Было жаль прекращать это дело, поскольку сама методика подготовки инструкторов была хорошей, но все же моральные соображения перевесили. Кроме того, жизненные обстоятельства вынудили меня надолго покинуть пределы еще великой тогда страны.

2.20 Ветер экономических перемен

Советский Союз менялся на глазах. Стоило отсутствовать в стране месяц-другой, как уже не было уверенности, что держишь руку на пульсе происходящего. Но и в этой переменчивости была своя устойчивость.

В 1988 г. в жизнь целомудренных, не развращенных экономическими свободами граждан ворвались кооперативы. Их уставы содержали замечательные строчки о том, что покупать и продавать товары и услуги, в том числе и рабочую силу, они могут по тем ценам, по которым сочтут нужным. Правда, затем посыпались разного рода законодательные ограничения, но человеку смышленому обойти их не составляло труда. Компетенция законодателя явно уступала компетенции предприимчивого кооператора.

Вскоре и государственные предприятия получили определенные свободы, в частности, в использовании договорных цен, и главный экономический механизм горбачевской «перестройки», в чем-то разрушительный, а в чем-то созидательный, сложился. Суть его сводилась к возможности быстрого обогащения двух категорий граждан:

1) предприимчивых производителей товаров и услуг, умело продающих результаты своего труда;

2) предприимчивых расхитителей так называемой социалистической собственности, смело и умело реализующих возможности своего служебного положения.

Обе категории оказались в полном ладу с законом, столь запутанным и двусмысленным, что становиться сразу на чисто уголовный путь обогащения значило расписаться в собственной правовой и экономической бездарности.

Значило ли это, что законодатель оказался некомпетентным и бездарным? Да, он производил такое впечатление. Но это было не совсем так. Просто законодатель сам оказался, что называется, лицом заинтересованным, ибо в значительной степени формировался из второй упомянутой нами группы граждан, группы предприимчивых расхитителей или их представителей: