Алан Фокс - Инструменты развития. Правила счастливой жизни, успеха и крепких отношений Страница 40

Потом я доработал это правило и приучил себя привязываться не к результату, а к процессу. Я делаю все, что в моих силах, и верю: что бы ни случилось – к лучшему. Я считаю, что так я смотрю на вещи шире, чем раньше.

Несколько недель назад я захотел купить машину, выпущенную ограниченной партией. Я узнал, что обычно доставки нужно ждать больше года, но один из покупателей умер, и его машину можно было получить уже сейчас. Я связался с дилером, подписал договор, и мне пообещали, что машина станет моей, как только я внесу задаток. В тот же день мне сообщили, что другой покупатель предложил за эту машину немного больше, и победит тот из нас, кто первым пришлет задаток банковским переводом. Я сразу же дал своему банку распоряжение перевести средства ранним утром следующего дня. Я даже позвонил в банк в 6 утра.

Утром дилер сообщил мне, что задаток второго покупателя они получили за 20 минут до моего, и машина мне не достанется. Это меня не остановило: я тут же начал поиски похожей машины и обнаружил более подходящую; и ее цвет мне понравился больше. И если первый дилер позвонит мне с известием, что та сделка сорвалась, я скажу, что машина меня уже не интересует.

Мой друг Джон, с которым я однажды взобрался на гору, как-то сказал мне, что раньше его беспокоили многие возможные неприятности, но большинство из них так и не произошли.

Хотя трудно не принимать близко к сердцу и не изучать под микроскопом всё, что происходит в моей жизни, я понимаю: если учесть ход времени, мало что имеет истинную важность само по себе. Я делаю что могу; что получается, то и получается.

Я не вижу себя с расстояния в миллион километров. Я так мал, что почти исчезаю. И думаю, что эта точка зрения лучше.

Буддисты называют это освобождением от привязанности. А я называю такой инструмент за тысячи километров: сосредоточьтесь на процессе и отпустите результат.

Инструмент № 53

Неровные ступени

Заглядывай в суть предмета, будь то смысл доктрины, деятельности или истолкования.

Я ушел в лес потому, что хотел жить разумно, иметь дело лишь с важнейшими фактами жизни и попробовать чему-то от нее научиться, чтобы не оказалось перед смертью, что я вовсе не жил[75].

Когда мы с Давин отдыхали в Иерусалиме, то запланировали на последний день поход по магазинам. Но перед нашим выходом из отеля зазвонил телефон. Это был Адам – исследователь Библии и наш экскурсовод. Он две недели водил нас по древним памятникам и знакомил с философскими взглядами этой вечной земли.

– Сегодня вы должны посмотреть на исторические раскопки на юге Старого города, – настаивал он.

Мы согласились и договорились встретиться с ним у Стены Плача во второй половине дня, хоть и не знали толком, зачем.

Я родился в Лос-Анджелесе в 1940 году, и для меня исторический памятник – любое здание, которое старше меня. Но на Святой земле понятие «старый» приобретает совершенно другое значение: здесь этого звания удостаивается лишь то, что существует как минимум 20 столетий. Путешествуя по Израилю, мы однажды подошли к зеленой долине; Адам провозгласил, что именно на этом месте Давид убил Голиафа. Мы взобрались на частично раскопанные стены Иерихона – места, заселенного людьми уже десять тысяч лет. Мы увидели Мертвое море с высоты древней крепости Масада.

Оказалось, что Адам повел нас в Старый город Иерусалима под конец поездки не из-за археологии. Рассмотрев устремленные ввысь каменные стены и заглянув в глубины вертикальных шахт, которые я про себя окрестил туннелями во времени, мы оказались у основания южных ступеней ко Второму Храму, который был разрушен почти две тысячи лет назад.

– Видите что-нибудь необычное в этих ступенях? – спросил Адам. Во время экскурсий он часто озадачивал нас подобными вопросами. Так получилось, что накануне вечером я прочитал в путеводителе как раз об этой лестнице.

– Они неровные, – ответил я.

– Да! А почему? Может быть, строители Второго Храма просто проявили небрежность? Или подрядчик попался недобросовестный? Или ступени искривились со временем? Осела земля? Или произошло землетрясение? – Адам обожал делиться собственными выжимками древней мудрости.

– Они неровные для того, чтобы мы задумались, – ответил я. Адам на протяжении нашего путешествия цитировал Ветхий Завет. Обычно его мнения расходились с тем, что писали в наших современных путеводителях, но в этот раз он согласился.

– Да. Большинство ступеней в мире ровные. Ведь не хочется споткнуться, когда поднимаешься к себе в спальню с чашкой утреннего кофе. И не хочется уделять внимание каждой ступени, когда заходишь в какое-то здание. Но строители Второго Храма хотели, чтобы каждый входящий сюда замедлял шаги, думал, прежде чем действовать, и углублялся в сущность своей жизни и того, что он может здесь узнать.

Сущность. Была ли она причиной, по которой мы с Давин прилетели из Лос-Анджелеса в Иерусалим, почти две недели довольствовались едой из отелей и отказались от финального «забега» по магазинам? Может быть, конечной целью нашего путешествия было просто постоять на этих неровных ступенях – задержаться и обратить внимание? Может быть, в этом суть моей жизни?

Когда Адам, Давин и я стояли рядом на этих древних ступенях, а через ласковую тишину вечных сумерек пробивались отголоски дорожного движения, я понял, что жизнь в своей основе проста. В центре самых запутанных загадок находится самая верная истина – сущность вопроса. Я вспомнил одно занятие по медитации, на котором ел одну-единственную изюминку целых 20 минут.

Потом мы в сгущающихся сумерках сошли по двухтысячелетним ступеням Второго Храма, уделяя внимание каждому шагу, как того и хотели строители древности. И с каждым шагом я ощущал, что в эти мгновения живу по-настоящему. Наверное, к этому стремился Торо.

Обращайте внимание на все неровные ступени жизни.

Инструмент № 54

Наш путь

Прологи завершились. И встает вопрос о вере окончательной. Скажем, верить окончательно нужно в выдумку. Пора уж выбирать.

И если станет жить невмоготу,Я вспомню давний выбор поневоле:Развилка двух дорог – я выбрал ту,Где путников обходишь за версту.Все остальное не играет роли[76].

Вот и пришло время прощаться. Но я обеспокоен еще одной мыслью, которая донимала меня с самого начала. Возможно, вы тоже задавались этим вопросом.