Психология и практика публичных выступлений. Проработка внутренних ограничений для выхода к любой аудитории - Сергей Тугушев Страница 14

Я считаю, что с аудиторией нужно взаимодействовать и вести не монолог, а диалог; но, если весь свой фокус внимания перенести в зрительный зал, можно оказаться в слабой позиции. Дело в том, что мы не всегда способны в полной мере влиять на аудиторию. Люди могли прийти к нам не в ресурсном состоянии – они были утомлены предыдущим докладчиком, не выспались после длительного перелета либо получили незадолго до нашего выступления какую-то не очень приятную новость, которую сейчас пытаются принять.

Факторов множество, и все они влияют на вовлеченность аудитории. Видя незаинтересованность слушателей, спикер, центр внимания которого находится всецело на зрителях, начинает пытаться ситуацию изменить. Делает паузы, задает вопросы, пытается шутить, говорит то громче, то тише. Вполне возможно, что даже несколько меняет атмосферу в зале, но явно получает не то, на что рассчитывал. Его фрустрацию чувствуют зрители, и это вгоняет их в еще более нересурсное состояние. Выступление провалено.

Но если мы, с одной стороны, будем следить за аудиторией, взаимодействовать с ней, а с другой – основной фокус внимания удерживать на своих ощущениях, на уровне собственного личного интереса, азарта, вовлеченности и удовлетворения, мы окажемся в гораздо более сильной позиции. Ведь на свои внутренние ощущения мы прекрасно можем воздействовать. И этому влиянию при правильном подходе даже не помешает нересурсное состояние аудитории. Мало того, обращая центр внимания именно на свои эмоции, на то, чтобы прежде всего ваше выступление понравилось вам самим, вы начинаете оказывать бессознательное воздействие на аудиторию. Зрители, не замечая того, попадают в поле незримого воздействия спикера, и им чудесным образом тоже начинает нравиться выступление. Настоящая магия? Совсем нет.

Когда мы в зрительном зале и наблюдаем за выступающим, мы всегда частично начинаем ощущать его эмоции. Скорее всего, эти настроения передаются с помощью зеркальных нейронов, открытых относительно недавно.

Доводилось ли вам испытывать стыд за спикера, или же волнение, или чувство неловкости? Нет сомнений, что именно эти же чувства в этот момент испытывает и выступающий, а вы считываете их и тоже начинаете переживать. Соответственно, зная это, можно обратить это себе на пользу. Те эмоции, которые вы хотели бы вызвать у аудитории, сначала создайте в себе. Ваши зрители бессознательно окажутся в поле вашего воздействия и разделят ваши чувства.

Хотите, чтобы они слушали вас с интересом? Такой же интерес нужно создать внутри себя. Хотите, чтобы они были восхищены? Постройте свое выступление так, чтобы вы сами ощутили восхищение. Хотите, чтобы они были тронуты? Найдите внутри себя те нотки, которые сначала у вас вызовут эти эмоции.

Итак, важно удерживать основной фокус внимания на своих внутренних ощущениях и формировать внутри себя то, что вы хотели бы транслировать. Когда у вас начнет это получаться, вы почувствуете, что действительно можете управлять аудиторией, в каком бы состоянии она к вам ни пришла.

Такая установка очень помогла 34-летнему Артему, генеральному директору IT-компании, который пришел ко мне с запросом на улучшение своих публичных выступлений. Он достаточно часто бывал как приглашенный эксперт на конференциях и иногда сам организовывал встречи для клиентов и партнеров компании. Выход на сцену был делом привычным, но существовала проблема. Периодически в зале он замечал людей, которые, как ему казалось, «смотрят с неким презрением, пытаются его обесценить». Видя таких зрителей – а это всегда были разные люди, но в любой аудитории они присутствовали, – он как будто терял запал, энергетика выступления снижалась, и ему всегда стоило больших усилий довести свою речь до конца.

Это точно было что-то глубокое, какая-то абсолютно не ресурсная бессознательная модель взаимодействия с определенным типом людей. И нам предстояло с этим разобраться. Но поскольку очередная конференция была уже через несколько дней, я решил для начала в качестве «скорой помощи» дать ему технику смещения фокуса.

Мы несколько раз прогнали его выступление перед воображаемой обесценивающей аудиторией. Главной задачей Артема при этом оставалось сохранение фокуса внимания на себе. Он должен был следить за уровнем своего запала и выступать так, чтобы нравиться только себе.

В первый раз было сложно. Даже перед вымышленными обесценивающими зрителями непросто удерживать фокус на себе. Но, повторив это упражнение несколько раз, Артем почувствовал прогресс.

Во время реального выступления он увидел своих сложных зрителей, но сознательными усилиями смог переключить внимание с них на себя и на более высоком энергетическом уровне, чем обычно, завершил свою речь. Это было уже победой. Артем остался доволен. И можно было на этом остановиться, но существовало ощущение, что работа не завершена.

Разбираясь с тем типом людей, которые, как казалось Артему, смотрят на него с презрением и пытаются обесценить, мы выяснили, что это всегда женщины, которые лет на десять-пятнадцать старше самого Артема, с русыми и обычно кудрявыми волосами. Перед ними Артем почему-то всегда терялся, ему было сложно выдерживать их взгляд; казалось, что бы он ни делал, как бы ни выступал – им не понравится, и это выбивало его из колеи.

Когда мы начали глубже погружаться в этот образ и связанные с ним эмоции, а потом выяснять, были ли похожие ситуации в его самой ранней истории, Артем вспомнил, что так всегда в детстве смотрела на него мать. Женщина с холодным взглядом, с русыми кудрявыми волосами. Он всегда пытался получить от нее одобрение, рассказывал о своих успехах в школе, о том, как во время футбольного матча забил гол, как помог девочке достать с дерева ее кота и так далее. Но мать очень редко говорила, какой он у нее молодец. Чаще в ее взгляде читались недоверие, холодность, обесценивание. И поскольку мать в нашей жизни оказывается важнейшим объектом, модель взаимодействия с которым из раннего детства потом бессознательно переносится на нашу взрослую жизнь, то уж тем более все женщины, которые старше нас и хоть чем-то на нее внешне похожи, будут восприниматься нами как этот объект.

Конечно, подавляющее большинство женщин, которые были похожи на мать Артема, в реальности не хотели его обесценить и вывести в нересурсное состояние. Но он их именно так бессознательно воспринимал. И для него это становилось психической реальностью.

Мы провели с Артемом психотерапевтическую работу, во время которой поняли, что холодный взгляд его матери не был связан с желанием его обесценить. В реальности эта женщина чувствовала вину, поскольку не могла дать своему сыну всего того, что она, как ей казалось, должна была дать ему. Она видела способности мальчика и ругала себя за то, что не может отдать его в тот или иной кружок или купить ему компьютер. Мы сейчас не будем описывать, почему это происходило с ней и откуда она взяла такую модель взаимодействия с сыном. Просто коротко скажу, что такой холодностью она, как ни странно, наказывала именно себя.

Бессознательная установка была следующей: я плохая мать, я не могу дать своему ребенку того, чего он заслуживает, поэтому я недостойна его любви, поэтому я не буду ничего делать, чтобы получить его любовь, я должна быть наказана.

Довольно иррациональная установка. Но у большинства из нас похожие деструктивные программы тоже присутствуют. Мы их не замечаем. Виним в своих неудачах близких, коллег, начальство.

Что касается Артема, то в процессе нашей работы он смог изменить отношения со своим внутренним материнским объектом. Разговаривал со своей воображаемой матерью из прошлого и видел уже не женщину с холодным и обесценивающим взглядом, а другого – испуганного – ребенка, который считал, что не достоин ничего хорошего, что его никто не может и не должен любить, поэтому ему самому тоже не нужно показывать своего теплого отношения к другим.

Артем жалел этого ребенка, старался окружить его теплотой и заботой. Через какое-то время он начал с ним мысленно играть, и они довольно весело проводили свой досуг.

А во время одного из своих выступлений он увидел женщину, которая была очень похожа на его мать. Очень сдержанный взгляд, за которым Артем уже не чувствовал презрения: он ощутил теплоту, которую человек