Одержимость справедливостью - Александр Эл Страница 20

особенно не беспокоил, мы исправно украшали многочисленные служебные помещения и своевременно обновляли наглядную агитацию. Служба не утомляла, казалась что жизнь, наконец удалась. Настроение портилось к вечеру, когда нужно было идти в казарму, становиться перед этим в строй, ложиться, а утром вставать вместе со всей своей конвойной частью. Правда, ссылаясь на срочную работу, я изловчился увиливать от зарядки и утренней беготни вокруг казармы. Но, к вечеру снова всё повторялось. Засыпая в окружении сотен сапог, вонючих портянок, и бормотания на непонятных языках, засыпающих вокруг солдат, я представлял себе Димку, как раз в это самое время, наверняка, кувыркавшегося с Танечкой. Как я ни старался, отогнать от себя эти мысли не удавалось. Димку я искренне ненавидел и ждал когда, наконец, от него избавлюсь. Должен же он рано или поздно демобилизоваться. Тогда, я сразу попрошусь в милицейский батальон, надену милицейскую форму и смогу ходить в город. Начальником мастерской, конечно, назначат меня. Ведь все знают, что как художник я лучше Димки. А этот третий, из особого полка, что вместе с нами числится художником, вообще не художник. Образования, никакого. Всё, что умеет, так это лозунги писать. Я сразу скажу, что начальником мастерской должен быть не рядовой, а сержант, или хотя бы младший сержант. Чтобы, если кто придёт, не спрашивали, кто тут начальник. Эх, скорее бы Димка свалил.

А пока, он появлялся в мастерской не так как я, в семь утра, а не раньше девяти. Иногда являлся к обеду, а иногда мог и вовсе не прийти. Говорил, что выполняет разные задания начальства, и якобы ездит по городу в наши отдельные подразделения, совершенно непонятно зачем. Он как-то проговорился, что рисует портреты начальников и их жён, но не с натуры, а по фотографиям. То есть сидит в своей домашней студии, жрёт домашние пирожки, одной рукой тискает Танечку, а другой малюет портрет. Спрашивается, какого чёрта по фотографиям? Я бы мог с натуры. И здесь он занял моё место! В мастерской при клубе, Димка сам почти ничего не делал. Всю работу делали мы с Особистом, а он только докладывал по начальству.

Глава-18 Рост самосознания

Вызов к замполиту роты, к которой я был приписан и куда я приходил спать, был полной неожиданностью. После небольшой речи на патриотическую тему, замполит предложил вступить кандидатом в члены Коммунистической Партии. Вот уж чего не ожидал. Оказывается, моя кандидатура уже утверждена, и со всеми согласована. Пока я, в полной растерянности соображал, замполит, уже по-свойски объяснил все прелести предложения. Во-первых, если захочу после службы поступить в институт, то у меня будет двойное преимущество. Солдату-коммунисту не сдать вступительные экзамены, ну просто невозможно, руководство института в Райкоме Партии не поймут. Ну и дальше, карьерный рост обеспечен. Сначала станешь старостой группы или курса, поскольку молодых коммунистов не так уж и много. А затем конечно, при распределении — приоритет, карьерный рост обеспечен. Если же сейчас не вступить, то позже это сделать будет очень трудно потому, что в партии нужны рабочие, а не художники. Многие из интеллигенции, своей очереди на вступление в партию, годами ждут. Так что отказываться было бы неразумно.

Пока замполит вёл свою задушевную беседу, стало доходить, что удача, наконец, поворачивается ко мне лицом. Бог есть! Вот он мой шанс и я его не упущу. Но почему предложили именно мне, чем я заслужил такое доверие? Это единственное о чём я спросил замполита. Оказалось, что партийная ячейка подразделения, впечатлена наглядной агитацией, которой были увешены все стены даже в туалете. Отмечено понимание исполнителем целей и задач коммунистической партии. Как будто замполит не знал, что все цитаты для плакатов подбирал не я, а политотдел, а я только красил. Но углубляться с вопросами не стал, чтобы замполит не подумал, что я сомневаюсь.

Как на крыльях я бежал в мастерскую, чтобы поделиться неожиданной радостью. Но увидев Димку, сразу остановился. А вдруг он, из зависти, скажет про меня какую-нибудь гадость, и меня в партию не примут. Ну уж нет, лучше я ничего не скажу, при чём тут он? Это моё, он не имеет к этому никакого отношения. Я заслужил это сам, без всякого блата, и не дам отнять у себя этот шанс. Вот стану коммунистом, тогда посмотрим. Но и когда в партию наконец приняли, я решил не торопиться хвастаться. Ведь приняли пока только лишь кандидатом. Бережёного, бог бережёт, лучше лишний раз, как Димка сам говорит, «не дразнить гусей».

Когда он в очередной раз принёс новые кинофильмы, я даже растерялся. Ведь если сейчас поймают, то меня в партию точно не примут. Что делать? Может, нужно сказать, чтобы больше не приносил. Или сказать замполиту, про эти фильмы? Но тогда спросят, почему раньше не сказал. Я не знал, что делать, но на всякий случай решил фильмы больше не смотреть. Если поймают, то пусть без меня. Меня там не было, я ничего не знал. Придумав причину, якобы меня куда-то вызвали, я сказал, чтобы смотрели без меня. А сам просто залез в тайную спальню над сценой, и попытался заснуть. Но сон не шёл, мысли не давали покоя. Если мне оказали доверие, приняли кандидатом в партию, не должен ли я проявить сознательность и бороться с несправедливостью? Это лежбище устроили до меня, но имею ли я право им пользоваться? Я, молодой коммунист, покрываю явное безобразие. А эти фильмы, что это за фильмы? Может, это и не порнография, но идейными их точно не назовёшь. Это, скорее, пропаганда западного образа жизни. Сейчас я сижу здесь, прячусь и от тех и от других, вместо того, чтобы проявить принципиальность. Как поступить правильно? С кем посоветоваться?

Я бы с удовольствием смотрел эти кинофильмы. Запреты смотреть, это какая-то глупость. Чтобы бороться с идеологическим, западным противником, его нужно знать. Но замполиту этого не объяснишь. Он бы, наверное, и сам был бы рад их посмотреть. Почему, что, да откуда, попробуй, объясни. То, что было раньше, не в счёт. В конце концов, о том, что было раньше, меня никто не спрашивал. Но сейчас, с партбилетом, ну пусть даже пока только с кандидатской карточкой в кармане, делать вид, что ничего не происходит, и ещё и участвовать в этом, как-то уж совсем. Тут, как в том анекдоте, нужно или крестик снять, или трусы надеть.

Когда в следующий раз я снова не стал смотреть принесённый Димкой кинофильм, он был искренне удивлён,