Несломленный. Находим силы, падая в бездну. Практики исцеления для тех, кто пережил психологическую травму - Мэри-Кэтрин Макдональд Страница 30

друг другу личности одного и того же человека – большая и сложная задача. Личность А – это человек, который вас очаровал, которому вы доверяли, с которым смеялись, в которого влюбились и за которого вышли замуж. Личность B – это человек, который ведет себя как чудовище. Это человек, который находит у вас самые слабые меcта и ловко выводит вас из равновесия, ударяя прямо по больному. Это человек, который занимается рукоприкладством, вместо того чтобы заключать вас в нежные объятия. Это человек, чья вторая личность прячется где-то там, за почерневшими зрачками. И эти две личности настолько далеки друг от друга, что кажутся разными людьми, с разными чертами и выражениями лиц. Но почему-то, бросая вызов самому разуму и заставляя его отступать в сомнениях, эти личности делят на двоих одно и то же тело и лицо.

Все теряет смысл буквально на глазах.

Эрика совершила ровно одну ошибку. Она написала письмо бывшему мужу в день годовщины свадьбы и рассказала, что чувствует по поводу их неудачного брака. Она не ждала ответа и не задавала вопросов. Она лишь поделилась тем, что чувствует. Он ответил, попросил за все прощения и уверил, что записался на программу, которая поможет ему научиться контролировать гнев. У Эрики появилась надежда, что, возможно, в нем все же и нет двух личностей. Может, ей показалось. Может, тех страшных событий и вовсе не было в ее жизни.

Через четыре дня он пришел к ней домой и попытался ее убить.

Так как она сама инициировала общение, единственное объяснение, приемлемое для суда, заключалось в том, что она лжет и пытается манипулировать людьми. Не может быть, чтобы она по-настоящему его боялась, раз сама ему написала. Не может быть, чтобы он применял насилие, если у нее по-прежнему есть желание с ним общаться. Если она все еще его любит, значит, он не причинил ей боли.

И эта судебная оценка – совершенно невежественная в том, что касается невероятно сложных обстоятельств домашнего насилия, – ставит ее жизнь в опасность. Единственный шанс спастись – написать заявление. Ей придется зачитать его в суде в присутствии своего бывшего мужа – человека, который пытался ее убить. Ей придется зачитать его в присутствии этого скользкого типа – адвоката защиты, который пытается изобразить ее лживой и мстительной алкоголичкой, которая путается в показаниях.

Подождите-ка.

Вы же задумались на минутку, что, возможно, она и есть лживая и мстительная алкоголичка? Или даже не лживая и не мстительная, а просто алкоголичка, которая путается в показаниях?

Я вот задумалась.

И я знаю, как распознать у себя это предубеждение еще до того, как оно кому-нибудь навредит. Я вижу, что оно противоречит всему, что я знаю об Эрике и других женщинах в отношениях с абьюзерами. Но от этого оно никуда не девается. Подобные предубеждения диктуются средствами массовой информации, неверным толкованием научных данных и общественными заблуждениями задолго до того, как мы столкнемся с реальностью сами. Нас приучили в подобных случаях с подозрением относиться к жертве и сопереживать преступнику, отчасти потому, что возвращаться к человеку, который жестоко с вами обращался, кажется нерациональным. А нам не нравится думать, что рациональные человеческие существа способны вести себя иррационально и тем более повторять это поведение раз за разом.

Я составляю заявление за Эрику, чтобы ей не пришлось смотреть на пустую страницу и пытаться выдавить из себя хоть пару строчек, пытаясь при этом отбиться от змея-стыда, который крепко обвил ее плечи и уже сжимает шею, не давая дышать. Еще я пишу потому, что, хоть она и вольна переписать все заново, я хочу зафиксировать на бумаге то, что я и так ей уже сказала: даже если она не может объяснить свое собственное поведение, для меня оно необъяснимым не является. Это травмирующее переживание можно понять, проработать, и с ним можно примириться. Я знаю, о чем говорю, потому что такое случалось и со мной – и не раз.

Однако сейчас мы находимся в ситуации, где приходится молить о милосердии, в ситуации, где никто и никогда не должен оказываться.

Как это вообще возможно, что Эрика по-прежнему любит этого жестокого мужчину? Почему она вспоминает о нем в годовщину свадьбы? Что, черт возьми, заставило ее написать электронное письмо человеку, для которого она с таким трудом добивалась судебного запрета на приближение? Почему она отказывается мыслить рационально и возвращается к нему снова и снова? Как нам поверить, что она не захочет опять к нему вернуться?

Иногда объяснить то или иное сложное явление может лишь простая метафора.

Знаете, что такое редкоземельные магниты? Это самые сильные постоянные магниты на свете. Их энергия притяжения настолько велика, что, если часть тела окажется между ними, возможны синяки и даже переломы костей. Если два таких магнита окажутся слишком близко друг к другу, то могут столкнуться с такой силой, что разобьются на осколки.

Эрика и ее бывший муж – словно два редкоземельных магнита. В их отношениях есть своего рода магнетическая энергия, которая притягивает их друг к другу. Когда они сталкиваются, самосознание у Эрики разлетается на осколки, и она уже не может объяснить ни саму себя, ни мир вокруг.

Когда в отношениях развивается подобное притяжение, его называют травматической привязанностью. Травматическая привязанность – это алхимическая смесь из непроработанных переживаний из прошлого, неравномерной расстановки сил и противоречащих друг другу линий поведения, от насилия до нежности и наоборот.

Травматические привязанности, словно редкоземельные магниты в отношениях, обладают опасным притяжением.

Травматическая привязанность

Давайте сразу договоримся вот о чем: если у вас когда-нибудь была такая привязанность, то это не потому, что вы сами этого хотели. Вы не притягиваете токсичных людей. Вы не просили вселенную о боли и смятении. Подобные утверждения в психологии аналогичны заявлениям о том, что рак – это карма, а бог насылает на землю ураганы, чтобы уничтожить все человечество, потому что некоторые его представители не постыдились родиться гомосексуалистами. Чушь собачья!

Кстати, если бы и правда было так, все было бы гораздо проще. Тогда нам всего лишь нужно было бы перестать притягивать токсичных людей. К сожалению, природа травматических привязанностей гораздо сложнее.

Сам этот термин используется и в разговорной речи – причем неверно – и описывает самые разные виды взаимоотношений. Например, некоторые называют травматической привязанностью отношения, в которых оба участника – например, два боевых товарища – пережили общую травму. Или ей иногда называют любопытный психологический феномен, когда у жертвы похищения развивается