Найти себя - Андрей Игоревич Руденко Страница 7

Правило первое: заставь человека заниматься бессмысленной работой.

Одно из любимых занятий эсэсовцев – заставлять людей делать совершенно бессмысленную работу, причем заключенные понимали, что она не имеет смысла. Таскать камни с одного места на другое, рыть ямы голыми руками, когда лопаты лежали рядом. Зачем?

– "Потому что я так сказал!"

Чем это отличается от "так надо" или "твое дело выполнять, а не думать"?

Правило второе: ввести взаимоисключающие правила, нарушения которых неизбежны.

Это правило создавало атмосферу постоянного страха быть пойманным. Люди были вынуждены договариваться с надзирателями или капо (помощники СС из числа заключенных), впадая от них в полную зависимость. Разворачивалось большое поле для шантажа: надзиратели и капо могли обращать внимание на нарушения, а могли и не обращать в обмен на те или иные услуги.

Абсурдность и противоречивость родительских требований или правил в организации – полный аналог.

Правило третье: введи коллективную ответственность.

Коллективная ответственность размывает личную – это давно известное правило. Но в условиях, когда цена ошибки слишком высока, коллективная ответственность превращает всех членов группы в надзирателей друг за другом. Сам коллектив становится невольным союзником СС и лагерной администрации.

Нередко, повинуясь минутной прихоти, эсэсовец отдавал очередной бессмысленный приказ. Стремление к послушанию въедалось в психику так сильно, что всегда находились заключенные, которые долго соблюдали этот приказ и принуждали к этому других.

Однажды надзиратель приказал группе заключенных мыть ботинки снаружи и внутри водой с мылом.

Ботинки становились твердыми, как камень, натирали ноги. Приказ больше никогда не повторялся. Тем не менее многие, давно находящиеся в лагере заключенные, продолжали каждый день мыть изнутри свои ботинки и ругали всех, кто этого не делал, за нерадивость и грязь.

Принцип групповой ответственности. Когда "все виноваты" или когда конкретного человека видят только как представителя стереотипной группы, а не как выразителя собственного мнения.

Это три "предварительных правила". Ударным звеном выступают следующие три, дробящие уже подготовленную личность в биомассу.

Правило четвертое: заставь людей поверить в то, что от них ничего не зависит.

Для этого нужно создать непредсказуемую обстановку, в которой невозможно что-либо планировать, и заставить людей жить по инструкции, пресекая любую инициативу.

Группу чешских заключенных уничтожили именно так. На некоторое время их выделили как "благородных", имеющих право на определенные привилегии, дали жить в относительном комфорте без работы и лишений. Затем чехов внезапно бросили на работу в карьер, где были самые плохие условия труда и наибольшая смертность, урезав при этом пищевой рацион. Потом обратно – в хорошее жилище и легкую работу, через несколько месяцев – снова в карьер и т.п. В живых не осталось никого.

«Выживание человека зависит от его способности сохранить за собой некоторую область свободного поведения, удержать контроль над какими-то важными аспектами жизни, несмотря на условия, которые кажутся невыносимыми… Даже незначительная, символическая возможность действовать или не действовать, но по своей воле позволяла выжить мне и таким, как я».

Бруно Беттельхейм

Полная неподконтрольность собственной жизни, невозможность предсказать, за что тебя поощряют или наказывают, выбивают почву из-под ног. Личность попросту не успевает выработать стратегии адаптации, она дезорганизуется полностью.

Жесточайший распорядок дня постоянно подгонял людей. Если одну-две минуты промедлишь на умывании – опоздаешь в туалет. Задержишься с уборкой своей кровати (в Дахау тогда еще были кровати) – не будет тебе завтрака, и без того скудного. Спешка, страх опоздать, ни секунды задуматься и остановиться…

Постоянно тебя подгоняют отличные надзиратели: время и страх. Не ты планируешь день. Не ты выбираешь, чем заниматься. И ты не знаешь, что с тобой будет потом. Наказания и поощрения шли безо всякой системы. Если на первых порах заключенные думали, что хороший труд их спасет от наказания, то потом приходило понимание, что ничто не спасет их от отправки добывать камни в карьере (самое смертоносное занятие). И награждали просто так. Это всего лишь дело прихоти эсэсовца.

Авторитарным родителям и организациям очень выгодно это правило. Оно обеспечивает отсутствие активности и инициативы со стороны адресатов сообщений вроде "От тебя ничего не зависит", "Ну и чего вы добились?", "Так было и будет всегда".

Правило пятое: заставь людей делать вид, что они ничего не видят и не слышат.

Беттельхейм описывает такую ситуацию: эсэсовец избивает человека. Мимо проходит колонна рабов, которая, заметив избиение, дружно поворачивает головы в сторону и резко ускоряется, всем своим видом показывая, что "не заметила" происходящего. Эсэсовец, не отрываясь от своего занятия, кричит: "Молодцы!" Потому что заключенные продемонстрировали, что усвоили правило "не знать и не видеть того, что не положено".

А у заключенных усиливается стыд, чувство бессилия. Одновременно они невольно становятся сообщниками эсэсовца, играя в его игру.

В семьях, где процветает насилие, нередка ситуация, когда кто-либо из родственников все видит и понимает, но делает вид, что ничего не видит и не знает.

Например – мать, ребенок которой подвергается сексуальному насилию со стороны отца/отчима. В тоталитарных структурах правило "все знаем, но делаем вид…" – важнейшее условие их существования.

Правило шестое: заставь людей переступить последнюю внутреннюю черту.

«Чтобы не стать ходячим трупом, а остаться человеком, пусть униженным и деградировавшим, необходимо было все время осознавать, где проходит та черта, из-за которой нет возврата, черта, дальше которой нельзя отступать ни при каких обстоятельствах, даже если это угрожает жизни. Сознавать, что если ты выжил ценой перехода за эту черту, то будешь продолжать жизнь, потерявшую всякое значение».

Бруно Беттельхейм

Далее автор приводит наглядную историю о "последней черте". Однажды эсэсовец обратил внимание на двух заключенных, которые сачковали. Он заставил их лечь в грязную канаву, подозвал заключенного из соседней бригады и приказал закопать впавших в немилость живьем. Тот отказался. Эсэсовец стал его избивать, но заключенный продолжал отказываться. Тогда надзиратель приказал им поменяться местами, и те двое получили приказ закопать первого. Они стали закапывать своего товарища по несчастью без малейших колебаний.

Когда он был почти закопан, эсэсовец приказал остановиться, выкопать его обратно, а затем снова самим лечь в канаву. И снова приказал первому заключенному их закопать. На этот раз он подчинился – или из чувства мести, или думая, что эсэсовец их тоже пощадит в последнюю минуту. Но надзиратель не помиловал: он притоптал сапогами землю над головами жертв.