Психология и практика публичных выступлений. Проработка внутренних ограничений для выхода к любой аудитории - Сергей Тугушев Страница 7

Как только мы вывели это в наше сознательное поле и я спросил, был ли в окружении Анны человек, который мог говорить эти слова, она закрыла лицо руками, выдохнула и стала смотреть на меня с удивлением и испугом одновременно. А потом сказала: «Это была мама!»

Действительно, мать Анны установила для нее довольно жесткие ограничения. Она не могла кричать и громко разговаривать, ей запрещалось петь, танцевать, играть в шумные игры. Самым лучшим поведением было сидеть тихо в своей комнате и не высовываться. При этом нельзя сказать, что мама Анны была холодной и не любящей. По вечерам она читала девочке книги, разговаривала с ней, всегда вкусно ее кормила (Анна часто с удовольствием вспоминала мамины пироги). Но вот почему-то на всю активность в публичном поле был какой-то негласный запрет. Мы стали разбираться, в чем здесь дело, и постепенно дошли до понимания того, что мама Анны переняла такую модель взаимодействия с дочерью от своей мамы (бабушки Анны).

Это была строгая женщина, раннее детство которой пришлось на тяжелые годы Великой Отечественной войны. Бабушка вспоминала эпизод из своего прошлого: когда ей было четыре года, она стала свидетелем того, как от разорвавшегося снаряда погиб взрослый мужчина – их сосед. После этого она долго пряталась под кроватью, а уже после войны любимым развлечением была игра в прятки. Так же она играла и со своими куклами, приговаривая: «Сиди тихо, тебе же лучше будет». А потом таким образом вырастила и свою дочь, которая бессознательно перенесла эту модель взаимодействия уже в плоскость общения с собственной дочерью. Получается, что вполне адекватная модель взаимодействия с миром (сидеть тихо и не высовываться, когда вокруг разрываются снаряды) бессознательно передавалась из поколения в поколение и стала серьезным ограничением.

Уже само по себе понимание того, что мы действуем по старым и неэффективным для современного мира алгоритмам, дает сильное освобождение. Но для полной трансформации нужна длительная работа по закреплению нового поведения.

С Анной мы, с одной стороны, вели диалог с ее внутренним голосом (мамой), которая, конечно, хотела дочери добра, но, сама того не понимая, передала и серьезные ограничения; с другой – ввели дополнительный поддерживающий объект в ее психическое пространство, который помогал ее внутреннему ребенку справиться с ограничениями.

Анна мысленно возвращалась в свое детство и разговаривала с мамой. Она стремилась найти общий язык с ней и постараться поменять бессознательную модель. Да, она заботилась о дочери и пеклась о ее безопасности, отсюда и постоянные просьбы «никуда не лезть и сидеть тихо». Но в современном мире это неэффективная модель. Анна рассказала своей маме из прошлого, что сейчас это, наоборот, создает сложности и для большей безопасности нужно чаще выходить на публику, заявлять о себе, предлагать свои идеи, рассказывать о себе.

Воображаемая мама из прошлого быстро согласилась с этим, и мы провели еще несколько сессий, чтобы поменять ее высказывания «Сиди тихо, тебе же лучше будет» на «Выходи на публику, тебе же лучше будет» и переориентировать бессознательную модель «Публичность опасна для жизни» на «Отсутствие публичности и излишняя скромность опасны для жизни».

Кроме того, хорошую поддержку Анне оказала техника «Стань родителем самому себе».

«Стань родителем самому себе»

Это тоже достаточно эффективная практика, которая может использоваться не только при публичных выступлениях. В своей работе психологом я ни разу не встречался с клиентом, которому она бы не подошла.

События нашего раннего детства влияют на всю нашу жизнь. Если у нас были любящие и поддерживающие родители, у которых всегда находилось время, чтобы поиграть с нами, простыми словами объяснить все сложности мира, уберечь от всех невзгод и передать правильные установки, – нам повезло. Повзрослев, мы так же начинаем взаимодействовать и с миром, чувствуя от него и поддержку, и любовь, и понимание.

Но если наши родители были (о ужас!) неидеальными, мы эту неидеальную модель взаимодействия с ними бессознательно будем переносить на нашу повседневную взрослую жизнь. И скорее всего, часто ощущать дефицит безусловной любви. Эта незримая дефицитарность будет проявляться и в долгах по кредитным карточкам, и в опозданиях, и в сорванных проектах. Мы бессознательно будем делать все, чтобы почувствовать, что нам чего-то не хватает. Ведь такая модель для нас – норма.

Но мы взрослые и образованные люди, читаем книги, смотрим полезные передачи, общаемся с интересными людьми и в какой-то момент начинаем понимать, что ходим по порочному кругу. С нами что-то не так. И на приеме у психолога осознаём: все беды – родом из детства. Но что с этим делать? Детство не вернешь, и тех событий уже не переиграть.

На самом деле нет! Конечно, у нас нет машины времени, но она и не нужна. Ведь в свое прошлое мы можем возвращаться и без нее. Речь идет о психическом прошлом, которое никуда не ушло и влияет на наше поведение и сейчас.

В каждом из нас живет наш внутренний ребенок, который чего-то боится, чего-то не понимает. Возможно, ему не хватает любви и поддержки. Это мы в детстве. Каким оно было, таков и внутренний ребенок. Он потом постоянно живет с нами.

И очень важно иногда мысленно встречаться с ним, брать его на руки, успокаивать, играть, дарить ему любовь и ласку. Нужно подружиться со своим внутренним ребенком и стать тем человеком, которому он будет всегда рад.

Анна так полюбила своего внутреннего ребенка, что практически все свободное время проводила с ним. Она разрешала ему делать все, что было недоступно ей в ее детстве: громко петь песни, танцевать, смеяться и даже изображать диких животных. А через некоторое время Анна вдруг начала осознавать, что стала позволять себе высказываться на совещаниях, рассказывать смешные истории в кругу друзей и даже вызвалась провести презентацию для партнеров компании, в которой работала. Все то, что раньше не разрешала себе делать. Вернее, не позволял ее внутренний критик. Который, кстати, так и остался критиком, но атакующим прежде всего нерешительность и отсутствие публичности.

Конечно, неосознанных ограничений намного больше, чем описано в этой книге. Им посвящены тома психоаналитических изданий. Здесь я рассказал об основных незримых барьерах, точнее бессознательных программах, которые направляют нас в то или иное русло. Разобравшись с ними, вы ликвидируете большинство проблем, связанных с публичными выступлениями. А усилить ваши позиции помогут дополнительные техники преодоления.

Глава 3. Техники преодоления

Можно ли избавиться от страха публичных выступлений на сто процентов? Еще несколько лет назад я на своих тренингах и мастер-классах уверенно отвечал – нет! Но один из моих коллег – видный российский психолог, который владеет множеством техник, в том числе способностью погружать людей в глубокий гипнотический транс, – переубедил меня.

Как-то раз перед серьезным выступлением он сам погрузил себя в состояние глубокого транса и просто стер весь страх публичности. Выйдя в таком состоянии перед аудиторией, он действительно не чувствовал ни малейшего волнения. Свободно излагал свои мысли, отвечал на вопросы аудитории. Ничто не могло его сбить. Это было прекрасное состояние! Казалось, весь мир у твоих ног. Сразу же появилось желание запатентовать новую технологию, написать о ней книгу, обучать этому других людей и раз и навсегда избавить человечество от страха публичности.

Но после того, как он посмотрел видеозапись своего выступления, настроение изменилось. Казавшаяся прекрасной речь моего коллеги в действительности была сплошной кашей. Не было логических ударений и пауз, все произносилось монотонно, безэмоционально. Казалось, что выступающему абсолютно безразлична как собравшаяся аудитория, так и тема выступления. Да, ушли страх и напряжение, но вместе с ними и вовлеченность. Это, конечно, чувствуют и слушатели, и им тоже становится неинтересно.

Поэтому да, страх публичных выступлений можно убрать полностью, но не нужно этого делать. Нормальный уровень волнения просто необходим. Это наше топливо для выступлений, которое позволяет нам быть энергичными, эмоциональными, чувствующими аудиторию и выстраивающими интересный диалог с ораторами.

Высшая форма свободы на сцене

На первом этапе, как бы странно это