Лилия Кох - 100 дней между жизнью и смертью Страница 9

1. Никаких больше уколов, только таблетки!

2. Не фрау Кох, а просто Лилечка! По-немецки это звучит Лильхен (Lilchen), так называла меня бабушка в детстве и так ко мне обращаются твоя мама и Ирис.

3. Не вы, а ты!

4. Ну и конечно пакетики черного чая по утрам!

Все согласны? Ну конечно, кто же хочет спорить с «душевнобольной»!

Если бы ты знал, как я соскучилась! Мой слабый немецкий не позволяет мне даже на десять процентов выразить, как мне тебя не хватает. Уже сейчас я с грустью думаю, как увижу тебя завтра, и ты снова уйдешь. Мне так плохо оттого, что сейчас мы вынуждены вести совершенно разные жизни. Ты – там, свободный и занимающийся любимым делом, а я – здесь, в замкнутом пространстве, непрерывно должна во всем окружающем искать что-то хорошее и работать над своими мыслями, эмоциями и настроением.

Конечно, не важно, что происходит, каждый должен продолжать вести свой образ жизни без изменений, насколько это возможно… Нет, я не жалуюсь, нисколечко, просто мечтаю снова вернуться в нормальную жизнь с тобой.

В палату вошел мужчина с огромным букетом цветов, наверное, это муж или друг моей соседки. Такой смешной, в длинных гольфах, шортах по колено и в каких-то странных сандалиях. Нарядный! Какой-то чересчур причесанный, волосы намертво склеены гелем, но усы торчат щеткой. Наверное, очень старался понравиться Аннет! Его зовут Ульрих. Эта парочка вызывает во мне умиление и даже зависть. Наверняка им хочется остаться наедине, но организовать это не удастся. Хотя есть одна мысль! Что, если я притворюсь спящей, ничего не видящей и не слышащей! Тогда они смогут без смущения общаться друг с другом… Ну вот, теперь она сама уснула. После операции прошло еще не много времени, потому и в сон клонит постоянно. Милое зрелище: она спит, а он сидит рядом, не отрывая глаз. Наверное, очень любят друг друга.

Постоянная боль не отпускает, уже не знаю, какое принять положение. Лежать могу только на спине, а дренажи за эти дни уже так натерли мое тело, что кажется, будто на спине одна огромная, открытая рана. Мне уже поставили обезболивающий укол и дали снотворное. Так хочется дождаться твоего СМС. Почти все позвонили мне, ты, как всегда, последний. Укол был особенно болезненным…

День пятый

Ты пришел, и боль уходит

Не успела проснуться, как опять почувствовала эту боль. Скоро придет сестра, чтобы снова поставить обезболивающий укол. Кроме мыслей о том, чтобы это как можно быстрей закончилось, в голову ничего больше не приходит. А об этом писать не хочется… Не думаю, что кому-то интересно наблюдать чье-то нытье, даже если для него и есть все основания. Не знаю почему, но с детства испытывала стыд, если приходилось признаваться в слабостях даже себе. А если эти слабости еще и кто-то другой заметит!!! Вообще готова была умереть на месте. Наверное, всегда хотелось оставаться сильной. Или хотя бы казаться таковой. Интересно зачем? Наверное, когда ты сильный, или кажешься сильным, то все хотят иметь с тобой дело. Тебя уважают, доверяют секреты, прислушиваются, ты всем нужен. И ты чувствуешь себя важной персоной. Сейчас все это кажется таким нелепым и глупым, зачем мне все это… Не хочу быть ни сильной, ни важной, но живой… пусть слабой, но живой! Но ведь мои слабости – это и есть доказательство того, что я ЖИВАЯ!

Аннет уже спит, а мне не хочется! Я так долго ждала, когда ты придешь, что теперь хочется думать и вспоминать лишь о твоем сегодняшнем визите. Когда ты ушел, Аннет весь вечер донимала меня вопросами:

– Лильхен, а вы поженитесь? Этот парень любит тебя? Он верит, что ты выздоровеешь и все будет хорошо? – Какая же ты любопытная! Конечно верит! И замуж уже позвал! Мать Томаса подарила мне фамильное золотое кольцо, которое по наследству передается всем женщинам в семье.

И я вспомнила, как ты меня впервые позвал поужинать. Тогда ты спросил, была ли я замужем. Я ответила, что была, что у меня есть сын, и в свою очередь спросила, был ли женат ты. А ты внимательно посмотрел на меня и сказал: «Нет, но, кажется, теперь хотел бы семью».

До сих пор чувствую твой запах и тепло рук. И твои слова: «Ты такая сильная, такая смелая! Горжусь тобой и по-прежнему восхищаюсь!» А ведь только вчера в своих письмах я признавалась в слабостях и страхах. Еще вчера я чувствовала абсолютную неуверенность в завтрашнем дне… но это было вчера, а сегодня все иначе! И знаешь почему? Потому что рядом с тобой силы возвращаются, смелость возрастает и ничего не страшно.

Кажется, даже боль уходит. Оказывается, один день вместе с тобой лучше любой терапии. Мне нравится все, что ты предложил сегодня. И я еще раз говорю тебе «Да, да, да!». Я тоже хочу строить дом, покупать шторы, сажать в саду цветы и всегда быть вместе. «ДА» – вот мой ответ!

День шестой

Я встаю!

Я давно уже проснулась, но не решалась достать дневники, чтобы не разбудить Аннет. Знаешь, о чем я размышляла все утро? О том, что все хорошо! Содержательно, не правда ли?! Ну, я подумала, что уже несколько дней прошло, со мной все в порядке, значит, дальше будет еще лучше и проще! Кстати, главная новость! Доктор разрешил мне сегодня вставать! Даже какую-то невероятную силищу в себе ощущаю. Сейчас как встану!

Сегодня дежурят две медсестры, которые не очень-то меня жалуют, а точнее, просто терпеть не могут. Одна – злюка с тонкими двигающимися губами, то ли сама с собой говорит непрерывно, то ли просто в состоянии постоянного раздражения. А другая – уже известная тебе Керстин. Когда она говорит, трудно понять, к кому она обращается, взгляд у нее какой-то рассредоточенный. Не знаю, но каждый раз, когда они переступают порог нашей палаты, словно два тюремных надзирателя, мысль возникает одна: «пришли пытать».

По утрам они вдвоем меняют постельное белье и помогают умываться. Самой вставать пока нельзя, да и левая рука все еще вне контроля, поэтому приходится пользоваться их «услугами». Каждый раз чувствую себя чуркой. Вчера эта злюка Хайди говорит: «Фрау Кох, вы опять без пижамы спите, это же так ненормально! Почему вы спите без пижамы???» Ну что ответить на такой дурацкий вопрос? И какая ей разница, в пижаме я или без пижамы? Я ей говорю: «А что для вас нормально? Что, без пижамы я ненормальна?!» С детства ненавижу пижамы, к тому же сейчас, когда во сне она сковывает движения и тянет все эти резиновые трубки, мне просто неудобно и больно. Ну ты-то хоть меня понимаешь? Сегодня я отказалась от всех их «умывальческих услуг», но настроение все равно испортили. Наверное, я сейчас слишком чувствительна, потому и расплакалась как дурочка.