Мне некогда! В поисках свободного времени в эпоху всеобщего цейтнота - Шульте Бриджид Страница 51

«Я все время чувствую, что делаю недостаточно, – говорит она мне. – У меня постоянное ощущение, что я что-то не успеваю. Я говорю о делах вслух, и это звучит странно. Я смотрю на детей. Они, кажется, всем довольны. Но я почему-то думаю, что мало с ними занимаюсь, мы мало ходим по музеям. Когда я сегодня была у соседей, мне на глаза попались милые домашние украшения, и я вспомнила, что дочка тоже хотела вместе со мной украсить дом. Я постоянно себя укоряю, что не успеваю делать больше. Постоянно требую от себя еще чего-то».

У Граф есть диплом магистра. До рождения детей она сделала успешную карьеру, а потом сидела с ними дома на протяжении семи с половиной лет. Пытаясь уделять им больше внимания, она работала волонтером в школе, принимала активное участие в делах родительского комитета, занималась школьной библиотекой и сейчас добивается места в попечительском совете школы. «Я знаю, что делаю даже больше, чем нужно, – сказала она с некоторым расстройством в голосе. – Иногда я думаю, свойственно ли другим матерям такое поведение, или это только моя особенность?»

Или она просто старается успеть сделать все, чего ждут от сегодняшнего поколения матерей? Ведь от них требуется слишком многое.

Я решила провести с Граф один день не потому, что она такая необычная, хотя, вне всяких сомнений, она очень хорошая мать, а потому что Граф олицетворяет собой собирательный образ современной «везде успевающей» матери из числа представительниц среднего класса.

Американки, независимо от их рабочего статуса и семейного положения, не только увеличили время, которое проводят с детьми, по сравнению с 60-ми годами прошлого века, но и стали проводить это время более насыщенно, затрачивая в три раза больше времени на игры и обучение детей. Чем образованнее мать, тем больше времени она проводит с детьми. Причем это произошло в тот момент, когда число работающих мам возросло почти вдвое. Почти все матери работают на полную ставку и даже берут дополнительные часы. Исследования показывают, что женщины вроде меня проводят с детьми около одиннадцати часов в неделю. Это сопоставимо с аналогичным показателем в 60-е годы ХХ века, только с одной поправкой: тогда женщины в США в основной массе все же были домохозяйками. А такие, как Граф, проводят с детьми до семнадцати часов в неделю (отцы за тот же период увеличили количество часов, проводимых с детьми, с двух до семи в неделю). И это мы говорим о чистом времени, которое матери тратят на заботу о детях. Работающие женщины проводят сорок два часа в неделю с детьми – это больше половины того времени, когда они не на работе. А у домохозяек этот показатель составляет шестьдесят четыре часа в неделю{301}.

И все же, согласно результатам опросов, матерям этого недостаточно.

Газеты и журналы переполнены историями о мамочках, вечно трясущихся над своими маленькими гениями: взять, например, историю, когда мать подала иск к яслям в Нью-Йорке (кстати, стоимостью 19 тысяч долларов в год), считая, что там недостаточно хорошо обучали ее четырехлетнего ребенка{302}. Конечно, любой из нас может прочитать эту историю и облегченно вздохнуть с мыслью: «Ну, по крайней мере, я не так уж плоха». Но дело не в том, что вы не собираетесь так «заботиться» о своем ребенке. Дело в том, что такая сверхзабота становится устойчивым трендом во всем обществе. И я не исключение из правил. Я тоже читала о «культе совершенной матери» в книге Джудит Уорнер[45] Perfect Madness («Совершенное сумасшествие»). Я тоже просматриваю блоги других мамочек и знаю буквально взрывающие мозг результаты исследований о том, какими перфекционистками бывают матери. Я каждый день сталкиваюсь с «соревнованиями» мам на звание лучшей и самой заботливой на детской площадке и в интернет-форумах: «Кто-нибудь подскажет, как мне найти художественную школу для малыша?», «Стоит ли мне начать учить трехлетнего ребенка китайскому языку?» Даже случайные разговоры подтверждают эту тенденцию. Однажды подруга рассказала мне, что отдала сына в известную школу фехтования. Она гордо сказала: «Он же сможет принимать участие в Олимпийских играх!» Я сразу же подумала о своих детях, которые явно не готовятся к Олимпиаде, и начала ругать себя за это, гадая, не поздно ли еще начать.

Гиперопека начинается рано, с ясельного возраста. Мы не даем детям далеко убегать во время прогулок, стараемся удержать их от падения. В школе мы загружаем их дополнительными занятиями и спортивными секциями. Они занимаются с лучшими преподавателями и ездят на экскурсии. Интенсивность занятий только возрастает при начале подготовки к колледжу. Моя подруга из Сент-Луиса рассказывала, как она общалась с консультантом достаточно дорогого вуза, который посоветовал ей не медлить с подготовительными занятиями, чтобы потом у девочки была хорошая успеваемость. А девочке в тот момент было двенадцать лет. Занятия в колледже – отдельная тема для разговора. Они требуют огромного напряжения сил. Но и на этом гиперопека не заканчивается. Известны случаи, когда в отделах кадров компаний, принимающих выпускников на работу, висели объявления, где в максимально корректной форме родителей просили не помогать детям составлять резюме. И не сидеть вместе с ними на собеседованиях{303}.

Ученые утверждают, что такой интенсивный подход к родительским обязанностям – особенность среднего класса. Исследователи говорят, что матери из среднего класса инвестируют время в детей, как будто покупают облигации с высокими процентными ставками на долгосрочный период. Матери из рабочего класса позволяют детям расти в более «естественных» условиях{304}. Но исследования не показывают полной картины. Я общалась с Элизабет Спрейг, разведенной матерью четверых детей тридцати одного года из Фредерика в штате Мэриленд. Она получала продуктовое пособие и выплаты по уходу за детьми, все в сумме составляло около 1700 долларов в месяц. Она также зарабатывала небольшие суммы, размещая рекламу в интернете, пока ее дети спали днем. Спрейг пробовала устроиться на работу, но ее отпугнули не столько «безумные» цены на услуги няни, сколько ее сомнения в том, должна ли хорошая мать работать. «Все хотят жить по-человечески, никто не желает быть бедным, – сказала она мне, – но мне не хочется оставлять детей без присмотра, пока я буду работать целый день». Однажды, когда она пришла с работы домой и почувствовала, что от ее ребенка пахнет духами другой женщины, то испытала сильнейшее чувство вины. И после этого уволилась.

На встрече Mocha Moms (общенациональной группы матерей, принадлежащих к другим расам) я познакомилась с еще одной мамой. Кеша, обладательница диплома MBA, на время ушла с работы, чтобы быть дома с детьми. Она пострадала от жесткой корпоративной культуры компании (опять возвращаемся к вопросу об «идеальных работниках»), где у нее не было возможности использовать гибкий график и надлежащим образом заботиться о детях. При этом она отмечает, что у многих ее коллег-мужчин жены не работают. Кеша говорит, что временами она испытывала давление, «не совместимое с выполнением материнских обязанностей». «В течение последних двадцати лет все только и повторяют, что быть матерью – это самая тяжелая, самая важная и самая лучшая работа в мире, – говорит она мне во время встречи. – Я не знаю, откуда это взялось. Послушайте, что говорят люди: лучшая мать – это та, которая доказывает своим детям, что женщина может все; лучшая мать – это та, которая полностью отдает себя детям, которая заботится о них; лучшая мать кормит грудью своих детей до двух лет – это позволяет им впоследствии иметь сильную иммунную систему. И любая нормальная женщина будет стараться вести себя именно так».

До этого она разговаривала со своей матерью. Они обсуждали, почему в наше время к женщинам предъявляются такие повышенные требования и становится все больше стандартов, которым они должны соответствовать: «Когда я рассказала ей, что требуется от женщины, чтобы вырастить нормального, всесторонне развитого, успешного ребенка, моя мать в недоумении посмотрела на меня и ответила вопросом на вопрос: “Да кто же придумывает все эти новые стандарты?”».