Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 60 Страница 15

Какодемон

(название нагло придумал СГ, дабы скрасить тезисный стиль изложения)

Японский реактор не может создать таких же катастрофичных последствий, как взорвавшийся чернобыльский.

Чернобыль:

- реактор в Чернобыле представлял собой яму, заполненную графитом, внутри которого находились стержни урана;

- основное загрязнение при чернобыльской аварии внесла графитовая пыль с высокоактивными частицами топлива;

- графитово-плутониевая пыль поднималась в воздух из-за того, что в реактор кидали мешки, испугавшись ещё одного взрыва;

- взрыва испугались потому, что никто не знал, сколько ядерного топлива ещё осталось в реакторе и не может ли состояться второй взрыв;

- второго взрыва испугались, потому что в 30-ти метрах прямо под реактором «обнаружилась» не сплошная скальная порода (как должно было быть по техдокументации), а недокументированная подземная река, на которой построили реактор в результате халатного отношения ко всем вопросам.

- собственно чернобыльский реактор взорвался потому, что находился, по сути, в опытной эксплуатации и имел недокументированные особенности поведения, в пределах которых вёл себя непредсказуемо — вследствие чего и бабахнул.

Таким образом, причиной аварии в Чернобыле явились халатность и безалаберность на всех уровнях, то есть недостатки политической системы тех лет (слишком престарелое политбюро запустило контроль над страной).

Фукусима:

- японский реактор представляет собой оболочку из стали в шахте, внутри которой вода, и урановые стержни в ней;

- реактор не имеет недокументированных особенностей (когда давят на стоп-кран, а реактор понимает это как «полный вперёд»);

- даже если он взорвётся, графитовой пыли не будет — только пар и газ;

- вылетевшие частицы топлива окажутся крупными и при самом худшем сценарии осядут на специальной площадке «отчуждения» вокруг АЭС (где быстро охладятся и будут представлять угрозу только для уборки как высокорадиоактивные объекты. Взорваться или распространиться дальше они уже не смогут, являясь слишком мелкими для критической массы и слишком плотно сваренными после остывания расплава, чтобы их смыло водой);

- сам же реактор (превратившись в «какодемона» — радиационно крайне высокоактивную расплавленную лепёшку с плутониево-урановыми вкраплениями) провалится в аварийную шахту сброса, где в наихудшем случае наберёт критическую массу и (опять же в худшем случае) рванёт, выпустив в атмосферу так называемого «джинна»: радиоактивное облако, которое просто улетит в океан (слегка испортив воздух по пути следования).

В то же время понятно, что даже та [морская] вода, которой сейчас охлаждают японские реакторы, способна вызвать экологические изменения в ближайшей зоне побережья вокруг реакторов. К сожалению, в новостях не сообщается, куда они потом девают эту радиоактивную воду с примесью борной кислоты (цикл замкнутый, или какое-то её количество стравливают в океан), а я уже слишком далёк от этой тематики, чтобы быть в курсе непосредственных событий.

...В конечном итоге, любая авария на любом атомном реакторе приводит всего лишь к одному результату: распространению радиоактивных веществ на некоей плоскости вокруг. Даже если они полетели вверх, всё равно в итоге окажутся на земле. Главный вопрос — где, ведь даже если все аккуратно убрали, то просто перенесли в другую точку (и это самый предпочтительный вариант; лучше только вышвырнуть в космос).

Таким образом, можно ввести очень простую классификацию последствий ЛЮБЫХ аварии на атомных реакторах (независимо от их типа), состоящую всего из двух оценок — «вниз» и «вверх» — по пятибалльной шкале.

В этой системе чернобыльский реактор имел максимальные пять баллов «вверх» (что и привело к загрязнению огромной территории после того, как всё осело), тогда как «вниз» у него было по сути, только внутри территории здания АЭС.

Японские реакторы дадут примерно максимум два балла «вверх» и три «вниз» (четыре, если утечёт в океан), пролившись небольшим (но очень сильно радиоактивным) количеством отходов на собственной площадке.

К оглавлению

Голубятня: Психологический Unterschätzung

Сергей Голубицкий

Опубликовано 20 марта 2011 года

О концепции Unterschätzung – «сознательного прибеднения» – я писал много-много раз в самых разнообразных контекстах. Разумеется, неспроста: просто мне лично очень импонирует эта «stanza», жизненная позиция. Запало в душу ещё со школьной скамьи. Образ Грушницкого помните? Весь такой из себя рафинированный и крутой, а вот ходил в солдатской шинели. Лермонтов, конечно, над Грушницким злорадно насмехался (как этим вообще любил сильно по жизни заниматься Лермонтов), заслуженно упрекая своего антигероя в отсутствии внутреннего содержания. Эдакая пустота, прикрытая снаружи ещё и солдатской шинелью. Умора. Но я не верю в дым без огня, поэтому почти не сомневаюсь, что Михаил Юрьевич, великий русский поэт, ещё немножечко и шил, то есть писал образ Грушницкого с самого себя.

И это замечательно, потому что Unterschätzung – штука, во всех отношениях предпочтительная тупому выпендриванию (есть более сочное и выразительное слово в русском языке, но почему-то до сих пор испытываю внутренний тормоз в употреблении народно-смачного мата в печатном тексте).

Так вот, возвращаясь к «прибеднению». Излюбленный мой пример из личных впечатлений краснопиджачных 90-х: Unterschätzung, реализованный в автомобильной промышленности. К сожалению, сегодня он вышел из моды, а в былые времена срывал крышу у многих резвящихся бюргеров. Видимо, вдохновившись романами Эриха Марии Ремарка (помните эпизод из «Трёх товарищей»?), немецкие машиноделы разработали очень стильную концепцию: "Смысл Unterschätzung в том, что банальную серийную модель, не меняя внешнего вида (так, что несведущему человеку просто невозможно уловить различия), превращают в космическую ракету – устанавливают сверхмощный двигатель, а набор «люксов» доводят до немыслимого предела. Таких машин две – BMW M5 и Мерседес 500 Е. По виду самые обычные «пятёрка» и «124-й», однако у каждой под капотом – 400 лошадей, а у «баварца» ещё и феноменальный с технологической точки зрения резонансный двигатель", – это из «Голубятни» 2001 года (десять лет назад – вот кошмар, а?!)

Сегодня я хочу повернуть разговор в сторону человеческих отношений, поскольку в них, как нигде в другом месте, Unterschätzung проявляет свою не столько стильную, сколько полезную сущность. Вот уж поистине где лучше бывает сто раз прибедниться, чем один раз неудачно зал... , пардон, вые..., пардон, выпендриться. Потому что, знаете ли, может чревато сказаться на здоровье. Не говоря о карьере, житейском счастье и т.п. Одно из самых ярких впечатлений школьного детства: очутившись в седьмом классе в новой школе, уже на третьем уроке первого дня я получил записку от девочки по имени Наташа: «Будь попроще, мой тебе совет!»

Поди ж ты: прошло 35 лет, а я помню дословно! Меня тогда очень удивила концепция: на хрена быть попроще?! Я благодарен Наташе за заботу о моем социальном благополучии в микромире средней школы московского люмпен-пролетарского района. В первый раз я её не послушался, и уже через неделю на уроке физкультуры ко мне подвалил в раздевалке местный четверогодник, ломанул чугунным черепом в мой нос, смачно хрякнул и процедил: «Ты чо – интеллигент? Самый умный, типа?»

До сих пор я помню и свой спасительный ответ: «Да нет, не интеллигент!» ☺ Ответ и в самом деле спасительный, потому что уже через месяц я знал поимённо всю местную районную бандоту, был душой компании и пользовался уважением (младший брат говорит, что меня до сих помнят и почтительно поминают все местные алкоголики, которым на вид лет 80, а на самом деле – мои ровесники из дворовой тусовки). Всё потому, что быстро усвоил трудную для интеллигенции истину о пользе Unterschätzung во враждебных средах.

Ещё одна важная житейская полезняшка: умение верно распознавать Unterschätzung в других людях. То есть понимать, когда человек прост от природы, а когда – по осознанному прибеднению.

Приведу лишь небольшой пример. Ровно год назад я выложил в Голубятне-онлайн ролик с интервью, которое взял у скромного хозяина бакалейной лавки по имени Бабу. Предлагаю освежить впечатления. Разумеется, выбрал Бабу я неспроста. Два года я наблюдал за ним, за его общением с окружающими, с постояльцами, со случайными посетителями, с туристами. Из всего увиденного сделал вывод, что Бабу – ОЧЕНЬ влиятельный человек, гораздо более влиятельный, чем это полагается хозяину деревенской бакалейной лавки. Этим выводом поделился с читателями.