Компьютерра - Журнал «Компьютерра» № 44 от 28 ноября 2006 года Страница 18

Есть классический пример, когда создание хорошего интерфейса изменило мир. Все знают, что Интернет изобрел Тим Бернерс-Ли, разработавший язык гипертекста. Однако Интернет как бизнес, как место, где можно работать и зарабатывать, создал Джим Кларк. Наткнувшись на Mosaic, Кларк вместе с одним из разработчиков браузера Марком Андреессеном превратил его в Netscape. В результате Netscape для многих стал синонимом Интернета. Получилось, что удобный интерфейс определил появление нового рынка, рынка Интернета.

Чуть позже Эд Маккракен, директор основанной Кларком же SGI, решил создать Second Web. По сути, был задуман трехмерный веб, где вся информация и связи были бы представлены в трехмерном виде. Компания потратила на этот проект сотни миллионов долларов; был создан и финансово поддерживался консорциум, разработавший VRML (стандарт для 3D-графики в Интернете) и другие необходимые стандарты. Но в 1998 году произошли известные события на рынке высокотехнологических компаний, и SGI фактически перестала существовать. Исчезнувшая мощная поддержка стандарта и технологий затормозила и развитие 3D-веба. Тогда технология слишком опережала время; центральные процессоры были слабы, «бытовых» графических ускорителей не было практически ни у кого (Voodoo появился лишь в конце 1996 года), а скорость типичных каналов исчислялась килобитами.

Вообще, трехмерный Интернет совсем не новая сущность, это всего лишь иной способ упаковки, сжатия данных. Например, вы хотите снять фильм — это 25 кадров в секунду с разрешением до двух мегапикселов на кадр. Традиционно это гигабайты, которые нужно каким-то образом рассылать тысячам пользователей. Другое дело, когда у вас есть просто набор трехмерных объектов, качество которых вы можете варьировать; вы можете сделать его очень грубым, если это дом на горизонте, или, наоборот, очень подробным, если это лицо человека. Тогда, чтобы передать изображение, достаточно лишь единожды переправить объекты сцены и скрипт, который будет этими объектами управлять. Это как в сериале, актеры те же самые, а сценарий может меняться от серии к серии.

Сегодня трехмерную графику тянут даже сотовые телефоны, а интернет-каналы во многих странах измеряются десятками мегабит. Однако 3D-веба как не было, так и нет. И хотя контент уже появляется, но в отличие от стандарта WWW, его продолжают клепать в десятках разных форматов. А пока разрабатывающие 3D-графику компании будут строить виртуальную модель Вавилонской башни, о Новом вебе говорить не приходится! Видимо, мы столкнулись с той же ситуацией, что и на заре Интернета. Как только эта проблема будет решена, произойдет «Большой взрыв» — люди начнут регулярно туда ходить, пользоваться ресурсами нового веба, заносить новый контент, рост будет лавинообразным.

ОКНО ДИАЛОГА: Между киберземлей и кибернебом: Цензура в Сети рухнет первого декабря

Автор: Леонид Левкович-Маслюк

Рафал Рогозинский (Rafal Rohozinski) — директор группы перспективных исследований сетевой безопасности Кембриджского университета (Advanced network research group). Наша беседа с ним началась на мехмате МГУ поздно вечером 26 октября, сразу по завершении очень интересной международной конференции по безопасности и противодействию терроризму, где Рафал вел круглый стол «Борьба в Сети».

Однако в аудиториях внезапно отключили свет — как оказалось, перед зданием началась генеральная репетиция лазерного шоу с научно-просветительским подтекстом, за которой наблюдал лично ректор Садовничий. И сразу все как-то так закрутилось, что завершать беседу пришлось уже почти через месяц по электронной почте. Рафал слал свои ответы сначала из Кембриджа, а потом — с Западного берега известной многим по Библии великой реки Иордан.

В Палестине Рафал ведет полевые исследования по одному из главных своих проектов — в прошлом году он семь месяцев прожил на Западном берегу, изучая, как ИТ меняют палестинское общество. СМИ периодически сообщают о новых сражениях Интерфады (Interfada): так называют по аналогии с Интифадой идущие в Интернете серии атак и контратак произраильских и пропалестинских хакерских групп во всем мире. Гораздо меньше известно о взрывном росте инфотеха в самой Палестине. В частности, Интернет и мобильная связь сегодня — основная связующая структура деятельности главных политических сил Палестины, ХАМАС и ФАТХ.

На Западном берегу есть переменыРафал, вы напрямую общаетесь с этими организациями?

— Да, конечно, мы в прямом контакте — это часть нашей работы.

Эта работа связана с кибервойной Израиля и Палестины, Израиля и Хезболлы?

— Нет, в Палестине мы просто хотели увидеть, как население пользуется ИКТ-инфраструктурой.

В мирных целях?

— Во всех целях. Например, в политических: для информации, для координации. В глазах, скажем, израильтян ХАМАС — террористическая структура. Но в реальности это также и политическая структура. Если мы члены одной политической организации — как мы можем взаимодействовать, вырабатывать общую позицию? Если вы живете в Газе (Gaza), а я живу, например, в Рамалле (Ramallah) — вряд ли мы встретимся. Все общение идет по Интернету, по мобильному телефону. Сегодня на заседании конференции был очень интересный разговор — о том, что вебсайты террористической организации надо контролировать, закрывать и т. д. Но в Палестине, например, вебсайты не очень популярны. Зато там очень популярны службы мгновенных сообщений (instant messengers). Пару лет назад ХАМАС проводил массовый митинг. Участников собрали на него при помощи чата. Тысячи людей одновременно подключаются к одному чату — и связь налажена.

Что же показали ваши исследования?

— Выводы простые. Группы, которые были разобщены, сейчас очень быстро, очень эффективно координируются за счет ИКТ. Причем они работают с этими технологиями гораздо лучше, чем госорганы Палестины. Как обычно, сетевые структуры быстрее на все реагируют, быстрее могут организоваться, определиться с фактами, манипулировать информацией. Посмотрите на проблемы вооруженных сил (ВС) США в Ираке. США имеют новейшее оборудование, лучших специалистов. Но структура военных сил — та же, что пятьдесят лет назад. Они просто не могут быстро реагировать. А их противники — могут!

Но ведь полвека назад тоже были регулярные армии и партизанское движение, с которым армии не могли справиться.

— Да, но полвека назад партизаны могли работать только в географически ограниченном пространстве. Сейчас же, например, иракские повстанцы работают не только в Рамади (Ramadi) и Багдаде. Они могут заказывать и использовать ресурсы в Сирии, в Европе и т. д. Когда они сообщают информацию о себе, она сразу идет на весь мир. Поэтому такие структуры сегодня много мощнее, чем полсотни лет назад.

Неужели Америка с вашей — Европы — помощью не может контролировать все эти коммуникации? Уж наверно, США не пожалели денег, чтобы создать в Ираке сеть прослушивания и просматривания всего, что только можно.

— Да, конечно, это так.

Что же не срабатывает?

— Вы знаете, легко создать сеть, оборудование. Но вот Израиль уже давно создал очень хорошую сеть прослушивания важных для него территорий. К тому же очень многие израильские военные хорошо говорят по-арабски. То есть в принципе они должны иметь возможность все предвидеть, все отслеживать, и очень эффективно. Но вот как-то не получается. По-моему, причина в том, что им не хватает «этнографической разведки». Мало слушать разговоры, надо понимать, что они означают — понимать контекст. И хорошо, если только двое людей разговаривают. А если это тысячи людей — распределенная сеть, как организация ХАМАС, или Хезболла, или организация инсургентов в Ираке, отследить все контексты практически невозможно.

Может быть, решающий фактор в такой войне не технический, а что-то иное: идеи, жертвенность?

— Да, наверное, это так. Но поразительно, что и, казалось бы, чисто техническая борьба часто выигрывается такими организациями, как ХАМАС или Хезболла. Возьмите ВС Израиля — это пример идеального воплощения того, что называется network centric warfare: широчайшее использование сетевых структур в военных целях. Но — именно и исключительно в военных. Хезболла же в недавней войне избрала совершенно иную стратегию, где самым важным был информационный удар в более широком смысле слова. Каков результат? Израиль проиграл по информационной части, хотя в чисто военном плане мог уничтожить хоть весь Ливан. Это был большой сюрприз и для Израиля, и, по-моему, для США.

Но заметьте, что эта информационная победа была обеспечена современными техническими средствами. Хезболла прослушивала даже военные коммуникации израильских сил и очень эффективно использовала полученные данные. Например, когда они перехватывали сообщения о том, кто погиб в израильских войсках, то сразу же, первыми, сообщали об этом на весь мир.