Сергей Самаров - Укрощение демонов Страница 11

Хотя она и носит громкое название речки, но глубина в ней такая, что таракан сможет вброд перебраться. Просто вода среди камней бежит. Тем не менее русло обозначалось четко, и догадаться было нетрудно, что временами, когда в горах активно тает снег, течение в этой речке может запросто сбить человека с ног.

Спуск, естественно, был сопряжен с потерей темпа, но это характерная и неизбежная участь любого спуска по склону, и даже не по такому крутому. А мы шли без страховочного каната, следовательно, вообще должны были соблюдать осторожность. Тем не менее проблем не возникло, и никто из троих шею себе не сломал. И даже ноги, кажется, у всех остались целыми. По крайней мере, никто не пожаловался.

И в речке ноги промочить не сумели. Да это и трудно было сделать при всем старании, хотя никто из нас такого старания не проявил, и на другой берег мы перешли, перешагивая даже, а не перепрыгивая с камня на камень. И сразу поднялись по откосу на дорогу, чье обгрызанное и когда-то, наверное, называемое асфальтовым полотно не привлекло бы своим качеством ни одного автомобилиста, разве что экстремала. Но мы в данном случае были даже не только не автомобилистами, мы не были даже пассажирами, и потому пошли по дороге пешком. Идти, правда, было недалеко, всего-то километров двенадцать. И десятью километрами ниже по этому же ущелью еще, наверное, не убрали останки бронетранспортера и грузовика, сожженных бандитами, с которыми мы рвались встретиться. Когда мы проезжали мимо, там крутилось много людей. Тела убитых полицейских уже увезли и теперь решали, что делать с техникой. Наша колонна остановилась, и комбат подполковник Рябухин посоветовал полицейскому подполковнику просто столкнуть сгоревшие машины под откос. Полицейский подполковник, подумав, покрутил отрицательно головой — не согласился. Откос был минимальным, не больше полуметра. Ущелье в этом месте было узким, речка сюда не добиралась, ныряла чуть выше под скалу, и пропадала, чтобы выйти на поверхность где-то в другом ущелье. Если машины сбросить под откос, они не свалятся, а частично перегородят дорогу.

— Тогда везите сюда бензорезку, разрезайте и сдавайте на металлолом, — посоветовал комбат и ушел в свою машину.

Наша колонна двинулась дальше. Нам спускаться к сгоревшим машинам необходимости не было. У нас уже были данные, что бандиты много раз, сделав очередную гадость, уходили через перевал в соседнее ущелье, где у них, наверное, была база. Зимой они оставляли на перевале следы, и эти следы видели многие. И потому наша рота, даже не заезжая в село, сразу высадилась на дороге против перевала, комбат поставил задачу, и колонна двинулась, предоставив грузовикам и БМП сопровождения самостоятельно искать место, где можно будет развернуться и отправиться в обратный путь. Предположительно грузовики могли развернуться только на повороте в село, куда бандиты тоже ходили. БМП в этом отношении проще. Запуская в работу только одну гусеницу, БМП разворачивается на месте вокруг своей оси. Но боевые машины пехоты обязаны были сопровождать колонну и без спецназа, и потому, скорее всего, тоже были вынуждены подниматься до поворота. И мы шли по дороге их путем, стараясь рассмотреть на дорожном полотне следы гусениц. Следы были, но сказать определенно, когда и кем они оставлены, не взялся бы и самый опытный следопыт…

Глава четвертая. Старший лейтенант Сергей Тицианов

Совет осведомителя

Ноги пока еще шевелились в прежнем режиме. Я давно обращал внимание на то, что при усталости двуглавой мышцы бедра [3], когда в ней появляется ощущение ватного наполнителя, сразу и резко снижается темп передвижения. Другие мышцы могут уставать, но на темп это не влияет, а двуглавая влияет всегда. А устает она как раз от передвижения по горной местности. За свою выносливость я мог поручиться, но у солдат принципиально не может быть такой подготовки, как у офицера, если только они не спортсмены уровня сборной страны. И я внимательно посматривал на своих бойцов. Но, видимо, ни с кем из них подобного не случилось, потому что темп передвижения у нас не снизился. До села мы добрались, как я и планировал перед выходом, еще засветло. Село было большое. Я даже не ожидал, что оно такое большое. Но это почудилось только издали, потому что само село, как оказалось, состояло из двух частей. Ближе к дороге располагалось множество старых и давно, видимо, заброшенных домов, смотрящих на окружающие их сваленные заборы выбитыми стеклами окон. Таких покинутых домов была, пожалуй, целая улица. Причина была понятна. В нескольких местах со склона сползали языки каменных осыпей. Оползни не достигали домов, но огороды заваливали. Должно быть, жители предпочли переселиться дальше, туда, где склон был более монолитным и прочным. Чуть выше покинутых дворов и в стороне, между старым и новым селом и уже на самом начале склона, высились три старинные каменные прямоугольные башни [4] — типичные для Кавказа сооружения. Когда-то в них прятались от нашествия врагов жители. Сейчас башни были полуразрушены, и если для кого-то и представляли интерес, то только лишь для этнографов. Современное село лежало в стороне. До него предстояло идти еще больше километра.

Мы пошли. Остановились только против башен, но и их рассматривали недолго. Солдатам было бы, наверное, интересно там поползать. Я такие башни уже видел много раз и знаю, что все они строились по типовому средневековому проекту — просто, примитивно, но надежно. И только время было безжалостно к этим строениям. Впрочем, время всегда и ко всему относится безжалостно. И в первую очередь к людям.

Я смотрел в небо и ждал наступления темноты. По времени — пора бы. Нам лучше было вступить в село в темноте, чтобы не демаскировать полицейского осведомителя. Все порядочные люди, невзирая на национальность, всегда недолюбливают стукачей. И подставлять осведомителя, пусть и чужого, не следовало. Он мог когда-нибудь еще оказаться полезным.

Когда вошли в начало современной сельской улицы, жители крайних домов еще успели увидеть нас в окна. Они сразу задергивали шторки, стоило только нам тоже глянуть на них. Лишь один старик вышел за калитку и рассматривал нас в упор и демонстративно. Правда, когда я попытался поймать его взгляд, мне показалось, что старик этот слепой и не столько смотрит, сколько прислушивается к чужим шагам. А потом уже пришла вечерняя темнота, и в окнах домов дружно включали свет. Я посмотрел на часы. Восемнадцать сорок семь. Да, обычное время наступления вечера. Здесь восточный склон хребта. На западном склоне того же хребта, наверное, еще было светло. Впрочем, это все зависело даже не столько от стороны света, сколько от высоты следующего хребта и его способности полностью скрыть солнце. Но нас соседний хребет не касался. Так дошли мы до сельсовета, который нетрудно было определить по российскому триколору над входом. Наверное, бандиты флаг срывали, как они всегда делали при входе в село. И вместо привычного по размерам флага временно повесили маленький, какие обычно ставят на автомобили. Как я и предполагал, на двери висел большой амбарный замок, а в окнах света не было. Удивляться такому положению вещей не приходилось — бандиты расстреляли председателя вместе с семьей и участкового, кабинет которого находился в этом же здании. Но сам сельсовет не сожгли, хотя часто и это делают. Может быть, в магазин сильно торопились. Выпить и закусить любят бандиты всего мира. И это не сказывается даже на отношении к вероисповеданию.

Магазин был по другую сторону площади, и там стояли люди — не меньше десятка мужчин и женщин смотрели на нас. Знаки различия с пятидесяти с лишним метров разобрать невозможно, видят, что люди в камуфляже и с оружием, а кто это — федералы или бандиты, в вечернем сумраке сложно разобрать, даже несмотря на то что на площади тускло горят несколько фонарей. Мы потолкались около крыльца сельсовета, «засветились», потом развернулись и двинулись в обратную сторону. До трех я считать тоже умею, хотя еще и не комбат, а только командир взвода, и потому третий от сельсовета дом нашел без ошибки. Сам дом выглядел хило. Как хило должен выглядеть пьющий человек, так же хило выглядит и дом пьющего человека, хотя это и не обязательное правило, потому что часто случается так, что у пьющего бывают на все способные «золотые руки». Но у нашего клиента таких рук, судя по всему, не было. Более того, под одним из углов его дома просела почва, и провалился угол низкого фундамента, отчего складывалось впечатление, что крыша дома готова съехать. Нас это волновало мало. Для нас главное, чтобы у хозяина дома «крыша не поехала». А то наговорит невесть чего и пошлет нас неведомо куда.

Но навстречу нам, стоило только мне открыть калитку, вышел человек вполне нормального вида. Немолодой, худощавый, обычный сельский житель. И трудно было сказать, глядя на него, что это человек пьющий. Я даже, грешным делом, решил, что ошибся или вместо хозяина к нам вышел какой-то его приятель.