Александр Тамоников - Признание моджахеда Страница 11

Он взглянул на часы:

— Ровно через час! Прошу в автобус!

Журналисты подчинились. Микроавтобус повез их к старому винтовому «Ан-24».

Дольский спросил у Рахимова:

— Слушай, Юлдаш, а этот пылесос еще и летает?

— Летает! Кстати, очень неплохая машина, не то что современные реактивные лайнеры. Лучше, конечно бы, «Ил-18», но его давно сняли с эксплуатации.

— И чем же хорош «Ан-24»?

— Тем, что даже при отказе одного из двигателей он сможет сесть на ограниченную полосу.

— А что будет с тем же «Ил-86», если у него откажет турбина?

— Рухнет на землю к чертовой матери, что же еще?

— Вот вы сами и ответили на свой вопрос.

В салоне «Ан-24» находился груз в больших ящиках и всего несколько пассажиров, разместившихся на скамейках вдоль борта. К ним вместе с Рахимовым и Шариповым присоединились и члены съемочной группы российского телеканала. Внимание Туркиной привлек мужчина неопределенного возраста с холщовым мешком в ногах и в национальной афганской одежде. Он сидел, обреченно глядя перед собой, перебирая четки.

Валентина наклонилась к Рахимову:

— Скажи, Юлдаш, а что это за человек сидит напротив? Он вроде не узбек.

Рахимов ответил:

— Узбек, но только родом из Афганистана, за «речкой» довольно много этнических узбеков. А этот человек — личность известная. Из ближайшего окружения генерала Дустума. Слыхали о таком?

— Северный альянс?

— Да! Он прилетал на лечение в Ташкент. Сейчас после операции и реабилитации возвращается на родину. Кстати, в Кабул вы полетите тоже вместе с ним. Лучше не обращать на него внимания. Для вас он никакой угрозы не представляет.

— Ясно! Спасибо за информацию!

«Ан-24», взревев двумя двигателями, сильно завибрировав, сделал короткий разбег и поднялся в воздух.

Дольский, ерзая на скамейке, проговорил:

— Да, это не «Ил-86»!

Валентина улыбнулась:

— Что тебя не устраивает, Вова?

— Сомневаюсь я, Валюша, что эта колымага при отказе одного двигателя сможет куда-то долететь. По-моему, и безо всяких отказов самолет вот-вот рассыплется на куски. Ему же лет сорок, если не больше.

— Попроси у сопровождающих узбеков парашют. Может, завалялся какой где-нибудь в углу салона?

— Шутить изволишь? Это хорошо. А самолет — дерьмо. Здесь никакой парашют не поможет. Не успеешь выпрыгнуть, как без купола окажешься на земле в разобранном виде.

В 18:10 «Ан-24» резко пошел на снижение и через пятнадцать минут совершил посадку в аэропорту города Термеза.

Журналисты вместе с сопровождающими лицами покинули салон самолета.

Рахимов, собрав вокруг себя Сергинского, Дольского и Туркину, сказал:

— Сейчас мы поедем в местную гостиницу, бывшее офицерское общежитие, где для вас подготовлен двухкомнатный номер, учитывая, что в группе, кроме мужчин, есть женщина. Там вам подадут ужин, и там же вы отдохнете до 5 утра завтрашнего дня. Ровно в 5:30 мы с напарником заедем за вами. В 6:30 вылет вертолетом Красного Креста в Кабул!

Дольский спросил:

— И где находится эта гостиница-общежитие?

Рахимов ответил:

— Где-то в километре отсюда, на территории бывшего военного городка бывшего советского гарнизона. Не волнуйтесь, территория содержится в порядке, она охраняется. Вы сможете отдохнуть совершенно спокойно. А заодно и покушать знаменитый, настоящий узбекский плов. Такого плова, как здесь, вы больше нигде не попробуете.

Он повернулся к напарнику:

— Усман, ты вызвал машину?

— Вызвал, она на подъезде!

— Хоп. Подождем.

Дольский проговорил:

— Душно! Вроде дело к вечеру, а все равно жарко.

Рахимов сказал:

— Да, у нас что днем, что ночью, летом жарко. Мы к этому привыкли, для вас же в номере в каждой комнате установлен кондиционер. Еще одеялом накроетесь. Кстати, там же в номере душевая с холодной и горячей водой. Все условия, как видите!

Валентина неожиданно спросила:

— А кто оплатил эту гостиницу?

— Ваша компания!

— Но в редакции ни слова не было сказано о том, что нам предстоит ночевать в Термезе.

— Значит, руководство не посчитало нужным поставить вас в известность об этом.

Рахимов говорил спокойно, он вообще, казалось, был лишен каких-либо эмоций. Этакая машина в человеческом обличье. Прикажут сопровождать и охранять клиентов, будет и сопровождать, и охранять, прикажут убить, то сто против одного, узбек, не моргнув глазом, выполнит и этот приказ. Поэтому Валентина проговорила:

— Да, вы правы! Что в принципе не важно! Лететь в Афганистан сразу или на следующий день.

Рахимов кивнул:

— Верно!

Из-за угла появился черный военный «УАЗ-452», остановился возле журналистов.

Рахимов указал на арамейский санитарный автобус:

— Прошу, господа, машина подана!

Сергинский, Дольский и Туркина забрались внутрь потрепанного «уазика», устроились на его потрескавшихся, не раз восстанавливаемых сиденьях.

Рахимов заглянул в салон:

— Я прощаюсь с вами до утра. Водитель довезет вас до гостиницы и передаст администратору. Мы же вновь встретимся, как я уже говорил, в 5:30. Прошу к этому времени быть готовым к отъезду. Приятного вам аппетита и спокойного отдыха, до свидания!

Не дожидаясь ответа, Рахимов захлопнул дверь, и «УАЗ» тут же двинулся в сторону виднеющихся за пирамидальными тополями зданий. В сторону бывшего военного городка, бывшего советского гарнизона. Спустя полчаса журналисты вошли в гостиницу, довольно комфортабельную для Термеза.

И в то же время летевший в самолете афганец постучал в калитку железных ворот в высоком заборе одного из домов на окраине города.

Раздался лай собак. Затем окрик, прекративший лай. Заскрежетал засов, в проеме появился немолодой мужчина в узбекском национальном халате и тюбетейке:

— Хаджа-ага? Ассолом аллейкум! Проходите, пожалуйста, я ждал вас.

Попутчик съемочной бригады прошел во двор:

— Ва аллейкум ассолом, Камиль, да хранит Аллах твой дом.

Камиль Тугматов двумя руками пожал руку афганца.

— Вы, наверное, устали с дороги? Пройдемте в дом, женщины быстро приготовят ужин.

Хаджа ответил:

— Лучше устроимся где-нибудь во дворе.

— Тогда, пожалуйста, топчан под чинарой. Тень дерева укроет от солнца.

— Хорошо.

Афганец сбросил туфли с острыми, поднятыми кверху носами, взобрался на топчан. Прилег на кошму, опираясь на подушку, проговорил:

— Яхши! Я действительно устал, хотя ничего особенного делать не пришлось. Просто годы берут свое. В восьмидесятые я со своим отрядом мог пешком пройти по горам без привала не один десяток километров. Сейчас не смогу.

— Да, уважаемый Хаджа-ага, к сожалению, старость неумолимо втягивает нас в свои объятия. Я отойду, прикажу, чтобы поджарили мясо.

Хаджа попросил:

— И побольше зелени.

— Хорошо! А пока вам подадут чай. Хороший чай, с ханкой. Он взбодрит вас!

— Яхши. И принеси чемодан, что ранее передал тебе мой человек!

— Да, конечно!

Хозяин дома отошел, Хаджа потянулся. Наконец-то он может дать ногам отдохнуть.

Женщина, закутанная во все белое, прикусив кончик платка, принесла поднос. Сняла с него клеенку, постелила перед гостем, на клеенку выставила большой фарфоровый чайник, пиалу. Молча, слегка поклонившись, удалилась. Хаджа наполнил пиалу. Подошел хозяин дома и поставил небольшой чемодан на край топчана:

— Пожалуйста, Хаджа-ага.

Афганец приказал:

— Сделай так, Камиль, чтобы в течение ближайших минут никто из домочадцев, особенно дети, не подходили к топчану. Мне надо поговорить с саибом.

— Да, конечно! Не беспокойтесь!

Дождавшись, когда Камиль уведет со двора женщин и детей, гость, отхлебнув глоток горького чая, открыл чемодан. Извлек из него спутниковый телефон. Проверил его. Настроил прибор, оставшийся в кейсе, набрал по памяти длинный номер. Практически тут же услышал в динамике:

— Салам, Хаджа-ага! Я ждал твоего звонка! Как наши дела?

— Салам, Исмаил-Хан! Наши дела в порядке. Клиенты в Термезе, я летел вместе с ними из Ташкента. Они остановились в гостинице бывшего военного городка гяуров. Вылет в Кабул назначен на завтра, понедельник одиннадцатого числа, на 6:30. Я полечу тем же бортом. В Кабуле проконтролирую вылет русских к барриярской «зеленке». Сообщу тебе об этом и отправлюсь домой. Надеюсь, твой человек вовремя доставит мне деньги за проделанную работу?

— Об этом не думай. Я пошлю курьера сразу после того, как клиенты окажутся у меня.

— Хоп, Абу!

Абу Исмаил-Хан спросил:

— Журналистов в Термезе охраняют?

Хаджа ответил:

— Да! Два офицера безопасности!

— Каково настроение русских?

— Женщина и оператор вели себя спокойно. Последний, видимо, еще не отошел от пьянки. Старший группы заметно нервничал, хотя и пытался скрыть это, что удавалось ему плохо.