Александр Маркьянов - Адепты стужи Страница 14

Вертолет высадил их за много часов до «часа Ч», вечером предыдущего дня, почти за двадцать километров до точки, которую они вчера выбрали по карте, как основной наблюдательный пункт — скальная терраса, заросшая кустарником — на ней можно было уместить человек пятьдесят, то есть с запасом. По этой террасе проходила тропа, это было опасно — по ней могут идти контрабандисты, если они нарвутся на группу, будет бой, это демаскирует их и сорвет выполнение задания. Но другого такого места для наблюдения в окрестностях не было — пришлось располагаться здесь, отправив по обе стороны тропы сторожевые посты и прикрывшись минами направленного действия.

На удивление местных, чирчикских спецназовцев, излазивших в ходе подготовки и боевых операций местные горы на пузе вдоль и поперек, «варяги» — а они так и отказались сказать, кто они и где служат — проявили себя в ночном переходе на удивление хорошо. Ночной переход — это вообще опасно, а ночной переход в горах, да еще в том районе, где в любой момент можно нарваться на вооруженных до зубов контрабандистов с дурью — чрезвычайно опасен. Тем не менее, варяги — они держались отдельной группой и несли какое-то оборудование в мешках, на вид килограммов тридцать — шли бесшумно и споро, ничуть не отставая от обстрелянных, опытных чирчикцев. Ни один из них — для новичков вообще нонсенс — не произнес ни звука при переходе, никого не пришлось подстраховывать. Обычно новички переговариваются между собой, не знают как страховаться на склонах и осыпях, выдают себя — даже звяканье карабина ремня, которым он крепится к автомату может выдать. Но эти — показали себя выше всяких похвал.

Позицию заняли утром, в шесть ноль-ноль по местному времени. Переход открывался ровно в семь ноль-ноль, поэтому за ночь к нему скопилась едва ли не десятикилометровая очередь. Оставив своих стальных коней — на русском берегу по серьезному не грабили, могли только сломать замок и унести вещи и магнитолу — поэтому в каждую машину, ходящую по этому маршруту, ставили небольшой сейф. А так, водители, договорившись с охранниками из местных — на границе так часто подрабатывали, охраняли машины ночью с громадными собаками, туркменскими алабаями — направлялись в один из трех караван-сараев, работавших по русскую сторону границы. Здесь, как и пятьсот лет назад можно было найти все, что душе угодно — вкусно покушать, покурить кальян, подобрав наргиле по вкусу, найти интересного собеседника для неторопливой беседы, поспать, не на узкой полке в машине, а в нормальных условиях, договориться с одной из местных дам и хорошо провести с ней время, договориться об обмене или продаже товара и заключить сделку. Все было в этих караван-сараях — даже огромные белые тарелки спутниковых антенн стояли над древними каменными стенами, как символ победы в этих краях двадцать первого века над веком девятнадцатым…

Была еще у самой границы и заправка — большая, настоящее нефтехранилище. Ее хозяин был одним из самых богатых людей в Туркестане — потому что каждый дальнобойщик, переправляясь через границу заезжал на заправку и заливал топливо, стоящее здесь с хорошей наценкой, во все, что у него было, и основные баки и дополнительные доливал под завязку. В Афганистане топливо было намного дороже, и черт его знает, когда удастся заправиться по тут сторону границы и удастся ли вообще.

Спецназовцы быстро заняли позиции, замаскировавшись, укрывшись накидками. Варяги развернули свое имущество — оказалось, что несли они в своих рюкзаках станцию спутниковой связи, большую, похожую на астрономическую трубу со стократным увеличением и какой-то аппарат с небольшой антенной, больше похожий на пульт управления чем-то. Еще один мешок остался нераспакованным.

Командовавший группой «чирчикских» майор Волобуев посмотрел на часы, по-быстрому отдал команды…

— Кот — с группой вниз. Удаление сто пятьдесят метров, развернись, перекройся минами, замаскируйся. Бык — то же самое — сто пятьдесят метров вверх. Остальным — рассредоточиться, замаскироваться, обеспечить периметр!

Словно дери — так называли местные горных духов, кое кто даже утверждал, что видел их хотя скорее всего это были банальные контрабандисты с дурью — один за другим спецназовцы исчезали во мраке. Каждый из них уже присмотрел во время перехода — опытный боец делает это всегда, «на автомате» — подходящее укрытие — и теперь спешил к нему. Опять-таки опытный боец никогда не займет укрытие, не проверив его на наличие мин или змей — так что отряду нужно было немного времени…

— Господин майор, технику установили. Собирать?

Командовавший «варягами» майор — бритый наголо, с короткой бородой, выделявшийся шикарным горским кинжалом вместо обычного штык-ножа, посмотрел на часы.

— Когда сегодня рассвет?

— Шесть пятьдесят две, господин майор. В семь начинается пропуск машин через границу, потемну не пропускают.

— Пока не собирайте, сломаете еще. Занять позиции для наблюдения!

— Есть!

Сам майор — фамилия его была Мадаев, по национальности он был чеченцем, как и многие его бойцы и входил в состав одного из чеченских спецбатальонов — легко и бесшумно, что выдавало в нем горца, выросшего в горах и знающего их как свои пять пальцев подполз к развернутому и накрытому маскировочной сетью телескопу, развернутому на краю обрыва. Коснулся плеча лежащего за телескопом солдата, тот бесшумно отодвинулся, уступая место. Майор прильнул к объективу…

Ночной оптики не было, но не было и необходимости в этом, на дороге было достаточно светло. Длинная стальная змея — машины стояли вплотную друг другу, в несколько рядов змеилась по дороге, растекалась на обочины, исчезала за поворотом в ущелье — через него была пробита дорога. Через равные промежутки об обе стороны змеи горели костры, иногда с гиканьем, с топотом копыт по иссохшейся, каменистой земле проскакивали верховые — охрана. Остальные охранники сидели у костров — это были бывшие пастухи, нашедшие себе занятие более простое и денежное — они бросили свои стада и охраняли теперь стальное стадо, точно так же, как они до этого охраняли овечьи. Скорее охраняли не они — охраняли здоровенные — по пояс человеку — мохнатые молчаливые собаки — туркменские алабаи. Пока они мирно лежали у костров рядом с хозяевами — но то один, то другой настороженно поднимали голову и всматривались в темноту. Эти собаки почти никогда не лаяли — не считали нужным. Они убивали…

Сетка прицела замирала то на одном месте, то на другом. Один алабай — белая, длинношерстая зверюга, как будто почувствовал — когда перекрестье зрительной трубы замерло на нем, он, до этого мирно лежащий и смотревший на пламя — вдруг настороженно поднял голову и посмотрел прямо на майора. Хотя разделяла их пара километров, собака все равно что-то почуяла. Майор вдруг почувствовал родство с этим восьмидесятикилограммовым собачьим исполином — в его доме, далеко отсюда тоже жил такой же вот зверь — только кавказская овчарка.

— Господин майор, в зоне видимости противника не наблюдаю! — лежащий неподалеку снайпер успел обшарить возможные точки, где мог быть бы противник через прицел, установленный на крупнокалиберной снайперской винтовке.

— Продолжать наблюдение. Время?

— Шесть тридцать одна, господин майор.

Майор снова прильнул к телескопу, обшаривая взглядом длинную стальную змею — хотя и понимал, что нужные ему несколько машин ночью, да среди такого количества точно таких же, он не различит…

Все посерело — так в горах начинался рассвет. Черный, непроглядный мрак ночи сменился серой хмарью, внизу водители уже выходили из караван-сараев, сытые и довольные весело переговариваясь — на разных языках, но при этом отлично понимая друг друга — шли заводить стальных коней. Это была последняя спокойная ночь перед долгими переходами по местам, где стрелять могут даже горы, не дай Бог для кого и последняя…

— Майор оторвался от объектива…

— Приступайте…

Из последнего мешка двое извлекли что-то наподобие крыльев, а потом и корпус, фюзеляж небольшого, странной формы летательного аппарата. На вид, весил он килограмм шесть-семь, а размах крыльев у него был метра полтора…

Техники сноровисто собирали аппарат — вставили в пазы несущие плоскости, потом управляющие, проверили небольшой двигатель, прикрутили к приводному валу винт. Один из техников поднял летательный аппарат — напоминавший примитивную, собранную авиамоделистами только большую по размерам, модель самолета — на вытянутой руке, второй склонился над пультом управления, экран которого осветился мягким зеленым светом…

— Контроль. Двигатель!

С едва слышным подвыванием закрутился винт.

— Норма.

— Плоскости.

Самолетик покачал сначала рулями высоты, потом направления.