Павел Яковенко - Снайпер-2 (Тихая провинция) Страница 15

Источником непрерывного кредита должен был послужить тесть, а непрерывного потока наличной валюты — блатной однокурсник, по поводу чего, собственно, и ездил в город хитроумный Донецкий.

— Конечно, не за здорово живешь он мне согласен такую услугу оказать, и откуда у него «зеленые», я тоже не знаю. И не хочу, но все равно это выгодно.

Жене план не понравился в корне. Она начала плакать, и кричать, что его посадят. И папа тоже не согласится на это! Сначала Антон убеждал ее путем логики, а потом, поняв, что логики тут нет никакой, а есть один страх нового и эмоции, плюнул; и пошел к тестю.

Вечером, за отвратительным местным пивом, от которого невольно отворачивался нос, тесть и зять договаривались о совместной работе. Зря Анна думала, что отец не пойдет на это. Наоборот, он признался, что и сам продумывал такую комбинацию, но вот только не знал, кому можно довериться, а на него, на Антона, чего греха таить, даже и не надеялся. Но если он сам, своей головой допер до такого, и даже договорился о валюте, то никакого сомнения нет, что дело у них получится.

— Не мы заберем, так другие заберут, и об нас еще и ноги вытрут, — сказал управляющий, через силу допивая последнюю кружку пивного пойла. — Будем «Хесслер» употреблять; надо пожить по-человечески.

Пройдя легко и непринужденно, только казавшуюся сначала сложной, стадию, Антон Павлович неожиданно задумался, что на теории все выглядит легко и красиво, а вот как будет выглядеть на практике…

Весной 1994 года почти одновременно произошла масса неприятных событий в жизни Антона Павловича и его семьи. Во-первых, закачалось кресло под тестем-управляющим, которое тот не покидал уже третий десяток лет. Попал он, как говорится, между молотом и наковальней.

Администрация района, которую после пары лет перетрясок опять заняли коммунисты, почти в открытую называла управляющего «врагом народа»: он не выдавал кредиты по указанию районных властей, в результате чего многие директора, старые приятели нового главы администрации, остались перед посевной без оборотных средств. На отчаянные объяснения тестя на районных «коврах», что он не распоряжается кредитами, а выполняет распоряжения головной конторы, начальство не реагировало никак — похоже, они как остановили свое осознание действительности в 1991 году, так в него до сих пор еще не пришли.

С другой стороны, сама головная контора выражала недовольство. Ранее выданные селу кредиты не возвращались; фермеры в массовом порядке начали прятаться, колхозы не торопились отдавать долги, надеясь на очередное списание; а тут еще по вышестоящим указаниям приходилось выдавать солидные суммы разным темным личностям, концов которых нельзя было потом найти даже с милицией. И уж как прямое оскорбление, воспринимал тесть требование о принятии всевозможных мер по возврату средств, выданных этим самым темным личностям.

Когда управляющий попытался объясниться по этому вопросу с областью, то оказалось, что телефонные, устные указания к делу не пришьешь; и вообще посоветовали помалкивать, а то будет плохо лично ему. Понятливый тесть тут же заткнулся.

Но последней каплей, довершившей утопление управляющего районного отделения, стала история кредитования под залог недвижимости.

Старый одноклассник тестя, проживающий здесь же, в райцентре, имел весьма разумного сына — плоть от плоти своей, который с 1991 года занялся коммерцией в малых масштабах. И вот сейчас, когда те, кто начинал с ним вместе, уже перешли из коммерции мелкой в коммерцию крупную, он остался на том же самом уровне. После недолгого анализа, паренек решил, что только недостаток оборотных средств помешал ему превратиться в акулу местного бизнеса.

После обсуждения в семейном кругу этого вопроса, папа — юрист направил свои стопы к тестю Антона Павловича. После теплого разговора, (а тесть уже устал от ежедневной грызни на работе — ему просто хотелось спокойно поговорить), папа — юрист получил краткосрочный кредит под залог жилого дома, принадлежавшего ему на правах собственности.

С полученными деньгами смышленый паренек уехал за товаром в Москву. По дороге туда, по его истерическим крикам, раздававшимся из дома, куда бизнесмен вернулся с мертвыми глазами, удалось выяснить, что деньги он спустил в наперстки. Папа — юрист, у которого глаза то же стали мертвыми после выяснения всех обстоятельств, судорожно искал выход, так как платеж неминуемо приближался. Выход был найден: простой и эффективный — кредит они возвращать не стали. А когда тесть — управляющий кинулся звонить своему областному юристу, то узнал, что жилой дом не удастся отобрать ни при каких обстоятельствах.

От этих печальных событий тесть — управляющий попал в больницу с сердцем. А когда он выздоровел, то сразу угодил на заседание областного совета отделений, после чего вернулся домой человеком, совершенно свободным от любой банковской деятельности.

Таким образом, карусель по получению кредитов и накоплению валюты, которую долгое время успешно крутил Антон Павлович, остановилась.

Ночь Андрей Иванович провел неважную.

Благоразумно рассудив, что ехать без остановки целые сутки нет никакой физической возможности, он, с наступлением сумерек, стал присматриваться, где бы заночевать. Но так как ничего приличного по дороге не нашел, то прикатил уже в темноте в Ростов, и принялся колесить по гостиницам. В первой попавшейся не оказалось мест, во второй ему интерьер не понравился, у третьей не было охраняемой автостоянки, в результате уже за полночь пришлось располагаться в гостинице, которая понравилась Андрею Ивановичу еще меньше чем вторая.

Всю ночь стены его одноместного номера сотрясались от взрывов дикого хохота, где-то за окнами гремела музыка, а над головой будто слоны бегали. Андрей Иванович даже порывался пару раз встать и сходить поскандалить с дежурным администратором. Но потом ему в голову пришла идея получше. Он спустился из гостиницы в круглосуточный магазин, и купил себе чекушку водки и баночку соленых грибов. Выпив в номере водки и прикончив закуску, Андрей Иванович почувствовал себя значительно лучше — его перестали беспокоить посторонние шумы, он открыл окно и завалился в постель, где через несколько минут и отрубился.

Однако, так как он просил разбудить его пораньше, то благодаря исполнительному администратору выспаться не удалось — она подняла Шувалова в четыре утра. Он хотел заругаться, но все же вспомнил свою вечернюю просьбу, и не стал. Поблагодарил, даже дал на чай, и принялся неторопливо одеваться, рассчитывая прибыть в Новороссийск не так поздно, как в Ростов, найти подходящий номер, и сходить в ресторан. За время пути он уже успел соскучиться по отменного качества еде и приятной окружающей обстановке.

Сергей Борисович Мазепа также закончил областной сельхозинститут, но был старше Павла и Антона на два курса. Впрочем, свою рабочую деятельность он начал примерно в те же сроки. А все дело в том, что по окончании военной кафедры Сережу сразу же забрали в армию. И службу ему пришлось проходить в артиллерийской дивизии в славном дагестанском городе Буйнакск.

Однако, в отличие от Паши и Антона, которые закончили агрофак, Сережа был экономистом.

Прибывшего в часть молодого «пиджака» встретили даже как бы с некоторым недоумением. «А у нас в батареях полный штат», — удивленно произнес начальник штаба. — «Куда же мы тебя, товарищ лейтенант, пристроим?». Затем начштаба переспросил: «А на кого ты учился?». «На экономиста», — ответил Мазепа. «Хм-м… Знаешь что? Давай-ка ты пока у нас по горючке поработаешь. На втором этаже служба ГСМ — там полковник Зубов. Иди, представься там, скажи, что я прислал. У них вроде бы была вакансия. Топай, давай», — начальник штаба углубился в бумаги.

Лейтенант продолжал стоять истуканом, не вполне соображая, что же ему делать. Полковник недоуменно оторвался от документов: «Что застыл?.. Кру-у-гом! Шаго-о-м марш!».

Мазепа вылетел из кабинета и пошел на второй этаж искать полковника Зубова. Он нашел его: полковник был маленьким и печальным евреем, длинный и слегка загнутый нос которого делал его слегка похожим на Гонзу из «Маппетс — Шоу».

«Вам чего?», — вежливо спросил Зубов. «А меня полковник Шмаков к вам отправил. Сказал, чтобы я у вас служил». «Да-а…», — протянул вежливый полковник. — «А почему в службу ГСМ»? «Так я, это, экономфак закончил в сельхозинституте. А учет горючего у нас там на первом месте был», — Сережа слегка приврал.

Зубов довольно долго молчал. Он очень внимательно рассматривал Мазепу, ощупывал его своими темными семитскими глазами, пытался заглянуть внутрь души, понять — что там. Сережа чувствовал себя как под рентгеном, и из-за этого внутренне напрягся. Пауза в разговоре явно затянулась.