Сергей Самаров - Пуля – лучший антидот Страница 15

В этом спецназовцы оказались правы, потому что скоро, когда быстро прошли невысокий холм и спустились в низинку, оба одновременно обратили внимание на след гусениц боевой машины пехоты: она сошла с асфальта, приминая почву вместе с травой и ломая кусты и молодые деревца. Этот след было видно даже в темноте. А вот второй след, идущий в некоторых местах поверх первого, рассмотреть было труднее, и пришлось даже наклониться, чтобы его увидеть.

– Легковая машина, – констатировал «краповый» капитан. – Теперь понятно, почему она дальше не поехала...

Боевая машина пехоты честно пыталась проложить легковой машине дорогу, и это удалось на каком-то отрезке пути, но дальше легковушка ехать не рискнула.

– Командир это с той стороны периметра просчитал, – едва слышно и по сторонам посматривая, сказал майор Макаров. – Слышишь, командир?

– Нашли? – отозвался подполковник Гризадубов.

– Пока только след. Идем по следу... Конец связи.

Такой резкий обрыв разговора вовсе не был признаком неуважения к командиру группы, просто майор Макаров опять проявил свою память, и перед глазами предстали две карты – обычная, топографическая, и карта спутниковой съемки. И на второй отчетливо просматривался этот участок дороги с характерной петлей, единственной на длительном участке. Петля дороги запала в память, как маяк, и все вокруг тоже запало и помогло майору сориентироваться, точно определяя свое местонахождение. А дальше и все остальное вспомнилось. И неровная черная полоса на карте спутниковой съемки, что пересекала заросли кустов. Сама конфигурация этой черной полосы военному человеку говорила о многом, потому что так копались классические окопы. Вполне вероятно, что еще во времена первой чеченской войны здесь велись боевые действия, и с тех пор остался окоп. Естественно, теперь это уже не окоп, а простой ров с обвалившимися краями и наполовину, если не больше, засыпанный. Для боевой машины пехоты такой ров препятствия не составлял[6], но вот легковую машину он должен был бы остановить. На топографической карте этого рва не было. И если те, кто ехал на машине, пользовались только топографической картой, то знать заранее о препятствии не могли. И, как результат, произошло разделение боевой машины пехоты и второй, легковой, которая вынуждена была остановиться в непосредственной близости от дороги. В светлое время суток с дороги, пожалуй, машину можно было бы рассмотреть.

«Краповый» капитан ощутил перемену в движении Макарова сразу, и не сделал очередной свой широкий шаг, наполовину обернувшись и глянув на майора вопросительно.

– Метров через сорок стоит. Там поляна. Ближе к противоположному краю поляны ров, похожий на старый засыпанный окоп. Легковая машина должна была там встать...

– А говоришь, ни разу здесь не был...

– Не был.

– А про ров знаешь...

– Со спутника смотрел, – не стал углубляться в вопрос майор. – Идем в обход поляны.

– Зачем?

– А ты хочешь бежать к машине в полный рост? А вдруг там кто-нибудь стрелять умеет? Ты фигуристый, в тебя попасть не сложно...

Макаров пошел, куда сказал, и «краповый» капитан двинулся следом, больше не возражая. Он сам карту не помнил, хотя и допускал, что другие могут ее и восстановить в памяти. Успокаивало то, что он умеет много такого, что другие не могут. Значит, стоило жить...

– Командир, есть машина, – сообщил майор Макаров. – Старенький «Опель Омега», когда-то был белого цвета, сейчас невнятного. И явно не предназначен для прогулок по пересеченной местности. Стоит перед рвом. А БМП дальше шмыганула...

– Я рад за тебя, – ответил Алексей Викторович. – И что дальше?

– Здесь четыре человека – водитель, два бойца в черной униформе, похожи на охранников, и еще кто-то, кто из машины не выходит. Мне даже показалось, он дремлет. А водитель и двое других ходят кругами вокруг «Опеля», покой спящего охраняют, чтобы, не приведи господи, кто-нибудь рядом стрелять не стал. У всех троих «ПП-2000» с глушителями и пистолеты. Что будем с ними делать?

– А что предлагаешь?

– Можно было бы ликвидировать. И поставить остальных в сложное положение. Одной гранаты хватит...

– Отставить! Остальные и так уже в сложном положении. Они потеряли шесть человек, плюс механик-водитель БМП. Итого семь человек потеряли. БМП потеряли... Куда уж сложнее! Как бы с перепугу назад не повернули... И потом, а если тот, что в машине спит, главный среди них? И остальные без него ничего не знают и ничего не могут? Что тогда? Нет. Не трогать, категорично! Даже беречь. Но обязательно понаблюдай за встречей. Может, и сумеешь какие-то выводы сделать. Группа прорыва черных уже прошла за периметр. Проползла то есть. Жди... А постов внутренних войск, кстати, так и нет... Два полковника и подполковник приготовили себе участь... И поделом... Их, похоже, только к утру хватятся.

– Понял, командир. Остальные наши на месте?

– Провожают черных... Охраняют, можно сказать, их спокойное ползанье. Работай в том же ключе. Найди хорошую точку для наблюдения. И учти, скоро светать будет. Здесь светает, как и везде, сверху. Потому наблюдать старайся снизу...

Отдав распоряжение майору Макарову, подполковник Гризадубов осмотрелся и сделал знак снайперу. Они уже пропустили людей в черном за периметр, но Алексей Викторович хотел посмотреть на убитых с близкого расстояния и потому пожелал вернуться. Благо возвращаться было недалеко, а личное наблюдение может дать что-то, что невозможно с помощью бинокля и даже с помощью прицела уловить.

Сначала подполковник со снайпером ползли, и старший лейтенант при этом показывал Алексею Викторовичу места, куда следовало направляться, потому что он лучше командира видел, куда стрелял. Потом, уже отдалившись от периметра, стали перебегать, слегка пригнувшись. В этом месте неприятность мог доставить только появившийся не вовремя патруль внутренних войск. Однако пока патрулями не пахло, а «уазик» стоял на прежнем месте, никем не востребованный.

Искать долго не пришлось. Первым рассмотрели того, чей мускулистый зад еще совсем недавно гордо выставлялся над окрестными холмами, когда люди в черном пытались отползти после гибели пяти бойцов. Человек так и лежал, как полз, уткнувшись в землю носом. И было даже странно не увидеть на каменистой земле борозды, оставленной этим носом. Пуля пробила ему основание позвоночника под самым окончанием бронежилета и вошла в тело. Рюкзак с погибшего не просто сняли, для чего тело пришлось бы переворачивать, а разрезали лямки, чтобы снять и утащить. Самого убитого оставили в той позе, в которой пригвоздил его снайпер. Но карманы в таком положении обыскать не могли, и этим занялся уже сам Гризадубов. Паспорт нашелся, как до этого и паспорт механика-водителя БМП. Подполковник сразу глянул. Регистрация была тоже московская. Была еще лицензия на право ношения газового и травматического оружия. Других документов не оказалось. И ничего интересного больше в карманах не нашлось, кроме двух магазинов для пистолета-пулемета, оставленного здесь же. Тащить с собой чужое оружие, несмотря на его легкость[7], никто не пожелал. Магазины большие, каждый на тридцать патронов. Третий магазин торчал из рукоятки пистолет-пулемета. Подполковник взял оружие себе. Исключить возможность, когда понадобится глушитель, было нельзя. Пока на всю группу глушителем была оснащена только снайперская винтовка старшего лейтенанта Луговкина.

– Других осмотрим... – потребовал Гризадубов.

Снайпер рукой показал направление. Быстро перебежали туда. Пять тел лежали компактно. Три первых бойца шли рядом, когда их поймал в прицел старший лейтенант, а бесшумная стрельба принесла результат раньше, чем погибшие успели сообразить, что происходит. Здесь же, лишь чуть в стороне, лежали еще двое из общей группы, безрассудно подставившие себя под выстрелы снайпера.

– Фу, мерзость какая! – сказал Луговкин. – Кислотой, похоже, или еще чем-то подобным...

Лица убитых были облиты чем-то едким, что изуродовало все черты до неузнаваемости. Ни рюкзаков, ни документов, ни оружия при погибших не было. Правда, были запасные магазины к оружию. Подполковник уложил в свой рюкзак еще четыре из найденных десяти. Взять больше не посчитал нужным. И так у него в запасе уже было больше двухсот патронов. Для человека, умеющего стрелять, этого должно было хватить даже на плотный затяжной бой.

– Почему шестого не изуродовали? – вслух подумал подполковник.

– Приказ, может быть, и был, но забрали только рюкзак, побоялись сами под пулю попасть, или кислота кончилась...

– Тогда бы бутылка валялась. Зачем таскать с собой пустую...

– Значит, побоялись моей пули, торопились быстрее убраться...

– За рюкзаком все же вернулись?

– Вернулись.

– Вывод – в рюкзаке было что-то ценное для них... Догоняем. Будешь стрелять, и стрелять не по людям, а по рюкзакам...

– Догоняем, – согласился старший лейтенант и с ходу включился в легкий бег, который предложил подполковник.