Илья Деревянко - Обелиск для фуфлыжника Страница 17

В четверг, около часа дня, трое бывших секьюрити с тяжелой сумкой в руках (из сейфа изъяли двести тысяч деноминированных рублей) зашли в избу Капустина.

– Наконец-то! – обрадовался Николай, приземистый, широкоплечий, светловолосый парень. – Заждался! Вчера, кстати, московские мусора звонили, ну, я им такой спектакль закатил. – Николай с красочными подробностями в лицах пересказал известную читателю историю. – Повесив трубку, я стремглав ринулся в дом Михалыча и вместе с ним дождался нового звонка, – присовокупил он.

– А как ты уломал участкового? – поинтересовался Гордеев.

– С утра пораньше накачал хмыря синюшного самогоном на халяву. Хорошо, Никита указал день, когда менты должны позвонить. Наш старлей от хронического пьянства вроде полоумного, а как нальется сивухой до горла – вовсе в зомби превращается. Короче, написал я на листке бумаги текст крупными печатными буквами, а Михалыч зачитал эту шпаргалку по телефону. За дополнительный стакан он бы и собственный смертный приговор огласил!

– Не заложит потом? – настороженно спросил Пичугин.

– Исключено! – рассмеялся Капустин. – Думаешь, он хоть что-нибудь помнит?

– Молодец! – похвалил Николая Гордеев. – Мы с ребятами по дороге посовещались. В общем, вот твоя доля, – открыв сумку, он отсчитал пятьдесят тысяч рублей. – Перестань ломаться! – прикрикнул Виктор на засмущавшегося парня. – Ты их честно заработал. Только не спрашивай, где именно мы раздобыли деньги. Скажу лишь одно – они чистые, без крови. Просто забрали у козла старый должок.

– Какие деньги?! – понимающе подмигнул Николай, перекладывая пачки в сундук. – Слыхом не слыхивал!.. Кстати, о птичках, – серьезным тоном добавил он. – Неплохо бы выпить с дороги, а баньку я с раннего утра растопил. Судя по блеклым рожам да сиплым голосам, и то и другое вам жизненно необходимо!..

Глава 7

В середине октября Соболев решил, что настала пора приводить в исполнение смертный приговор, вынесенный Елкину больше месяца назад. По данному поводу у них состоялась краткая беседа со Снежком.

– Шлепнуть из снайперской винтовки, – не мудрствуя лукаво предложил Снегирев. – Могу лично исполнить. Даже нанимать убийцу, пардон, киллера, не придется.

– Промажешь, – подколол товарища Антон, хотя прекрасно знал – Снежок стреляет отлично.

– Я-я-я?! Промажу?! – до глубины души оскорбился Игорь. – Давай на спор! Уложу с одной пули. Ставлю на кон десять тысяч долларов!

– Я пошутил, – поспешил утешить раздувшегося от обиды бандита Антон. – Я в твоих способностях не сомневаюсь. Не сердись!

– Ладно, – успокоившись, проворчал Снегирев. – Замнем. Однако шуточки у вас, уважаемый сэр, на редкость дурацкие. Про-о-ма-ажешь! И это он мне, которого знает десять лет, который...

– Погоди, дружище, – перебил Соболь. – Хватит брюзжать, как старый дед. Снайперский выстрел в любом случае отменяется.

– Опять загуманничал?! Пожалел бывшего сэнсея?! – поджал губы Снегирев. – И правильно, Антоша! Правильно! Пусть живет. Пусть гадит дальше!

– Замолчи! – необычно резко осадил приближенного Соболь. – Я ж не сказал «приговор отменяется», я сказал «выстрел отменяется».

– А-а-а! Бесследное исчезновение, – понимающе протянул Игорь.

– Именно, – подтвердил Антон. – Очередное демонстративное убийство вызовет определенный шум, который нам совершенно ни к чему. Не забывай – мы хоть и не попались в руоповскую западню, все равно засветились. Елкин, организовывая засаду, естественно, предупредил ментов, кто должен в нее угодить. Доказать-то они, понятно, ничего не сумеют, однако определенный геморрой нам обеспечен.

– Ты прав, – подумав, согласился Снежок. – Начинаем пасти[52]?!

– Да, с сегодняшнего дня...

Сергей Игнатьевич «топил тоску» четверо суток напролет. Пил, почти не закусывая, дойдя до кондиции – отрубался, очухавшись – снова пил... При себе он постоянно держал двух молодых сотрудниц «Ажура» Лену и Галю (с женой Елкин давно развелся), но не для секса (с перепоя половой орган не функционировал), а чтобы бегали за бухлом да поддерживали в квартире относительный порядок. От пьянства коммерсант опух, почернел, зарос дремучей щетиной. Немытое тело воняло потом. Под нестрижеными ногтями чернела грязь. В воскресенье вечером его посетили галлюцинации.

– Уйди! Не прикасайся! – внезапно услышала укрывшаяся на кухне Галя (Лена отправилась за очередной порцией выпивки) отчаянный вопль шефа. Заглянув в комнату, любопытная девушка увидела всклокоченного Елкина в одних трусах, с выпученными от ужаса глазами. Сергей Игнатьевич забился в угол, отмахиваясь руками и ногами от невидимого противника. – Не подходи! – выкрикивал он. – Не хочу на кладбище! Убирайся обратно в могилу!

– Что с вами, Сергей Игнатьевич? – испуганно спросила Галя.

Елкин уставился на нее мутными, в красных прожилках глазами.

– Мертвецы, – хрипло пояснил он. – К себе зовут.

Коммерсант ожесточенно пнул ногой воздух.

– Ага, согнулся! – злорадно заорал Елкин. – Больно, да! У меня, к твоему сведению, черный пояс. Голыми руками не возьмешь!

– Тут никого нет, – осторожно заметила девушка.

Сергей Игнатьевич недоверчиво огляделся.

– Да, действительно смылись, – облегченно вздохнул он. – Испугались, наверное. А то пристали, суки, «пойдем да пойдем»! Надгробный памятник, мол, уже готов.

...Некоторое время Елкин молчал, затем у него в мозгу наступило короткое просветление...

– Ядрена вошь, – пробормотал Сергей Игнатьевич. – Допился! Слушай, Галина, вот тебе двести баксов. Звякни по ноль девять, узнай номер телефона наркологического диспансера, вызови опохмелительную бригаду с капельницей. Только не говори им про мертвецов. Иначе не приедут.

Коммерсант взял со стола початую бутыль, налил полный стакан, давясь, выпил, улегся в постель и спустя несколько секунд оглушительно захрапел...

Врачи-«похметологи» очистили елкинскую кровь от алкогольных шлаков, вкололи ему мощную дозу снотворного, а также лекарства, укрепляющие сердце, витамины и т. д.

– К утру оклемается, – сказал врач, пряча в карман две стодолларовые купюры, и мысленно добавил: «Если не помрет».

Елкин не помер, а крепко проспав всю ночь, к утру более-менее отошел. Сергей Игнатьевич проснулся в половине седьмого, обнаружил, что измученные четырехдневной возней с пьяной свиньей девицы потихоньку смылись, и обложил Галю с Леной последними словами, решив непременно «уволить гнусных паскуд за предательство». Напившись крепкого чая, он привел себя в порядок: побрился, помылся, состриг ногти и вплоть до вечера отлеживался на диване, оттягиваясь запасенным «гнусными паскудами» холодным квасом. В семь часов Елкин позвонил в сауну, где обычно расслаблялся, заказал «раскочегарить парилку», оделся, вышел из квартиры, спустился вниз по лестнице и, внезапно получив сзади жесткий профессиональный удар ребром ладони под мозжечок, потерял сознание...

Люди Антона, сменяя друг друга, стерегли Сергея Игнатьевича начиная с четверга пятнадцатого октября. Быстро выяснив «род занятий» и местопребывание Елкина, Соболь выставил у его дома пост круглосуточного наблюдения. Одновременно прослушивался телефон (месяц назад по распоряжению предусмотрительного Соболя в квартиру коммерсанта вмонтировали хитроумный жучок[53]). В принципе, фуфлыжника могли взять прямо дома, «тепленьким», однако этому мешали две сотрудницы «Ажура», круглосуточно нянчившиеся с пьяным работодателем. Антон не мог позволить себе оставить свидетелей похищения, но и ликвидировать двух ни в чем не повинных девчонок не желал. Их тайное бегство в ночь с воскресенья на понедельник дежурившие в то время молодые боевики прозевали. Поэтому Сергей Игнатьевич и получил возможность беспрепятственно валяться на диване до самого вечера. Вместе с тем звонок в наркологический диспансер и визит похметологов не ускользнули от внимания бандитов.

– Закругляется, – радостно потер руки Снежок. – В понедельник к вечеру, как пить дать, выползет из берлоги.

– Обоснуй, – потребовал Антон.

– Очень просто, – охотно заговорил Снегирев. – Наркологи сняли алкогольную ломку, вкололи успокаивающее. Хмырь проспится, но с утра ему все равно будет хреновато. Я бы на месте Елкина отлежался до вечера, попил квасу или минералки, а потом завалился бы в баню, чтобы окончательно очистить организм от шлаков. Вот на выходе из дома и примем красавца!

– А если он поедет вместе с бабами? – спросил Антон. – С ними как думаешь поступить? Не мочить же, в конце концов!

– Мочить не надо, – согласился Игорь. – Мы их элементарно «отсечем». Я сам этим займусь. К примеру, изображу пьяного, свалюсь девкам под ноги. Пока то, пока се... Елкин не станет дожидаться дам (он явно не джентльмен), выйдет на улицу, ребята скрутят коммерсилу, погрузят в тачку да увезут. Заодно угонят елкинский «Мерседес». А бабы вообразят, будто босс уехал без них.