Александр Афанасьев - Долгая дорога домой Страница 18

— Эй, сейчас я тебя в воду сброшу, ясно? — Хиггинсу шутки насчет украшения надоели и когда его задевали, он действовал решительно — еще одно слово насчет моего лучшего друга и отправишься в путь привязанным к кормовому линю.

— Ясно, ясно…

Безо всяких команд восьмерка выстроилась на чуть покачивающемся под ногами, скользком пирсе. Девятый прошел перед строем, осматривая каждого.

— Все готовы? — тихо спросил Роселли.

Готовы… А что тут готового? Автомат, восемь набитых магазинов к нему, шесть гранат. За спиной — запасное оружие, пистолет-пулемет, четыре магазина к нему на разгрузке и еще несколько — в Дей-паке. Кое у кого вместо пистолета-пулемета запасным — обрез. У Ника Мэджика основным оружием тяжеленный пулемет М240, лента на пятьсот патронов засунута в специальный рюкзак с прорезью, лента неразрывная, можно выпустить все хоть одной очередью. Каждый из тюленей, выстроившихся ранним утром на палубе, больше был похож на джентльмена удачи, которые тут тоже встречаются, нежели чем на военнослужащего ВМФ САСШ. Банданы вместо уставных головных уборов, разукрашенные камуфляжным кремом лица, мачете у каждого, обвешанные оружием. Если бы кто-то взялся рисовать демонов войны — то здесь было бы самое место. Натурщиков много…

А…он насчет того, готовы ли психологически. Слово-то какое — психологически. Готовы ли вы психологически пойти умирать? Вот весь вопрос, мать его и все это место. Даже Шекспир до такого не додумался, у него всего лишь "быть или не быть".

Двигатель фыркнул — и глухо зафырчал, забурлила вода. Для скрытности, выхлоп шел под воду. Двое пулеметчиков — носовой и кормовой — заняли отведенные им места на носу и на корме посудины. Посудины, которая поведет их в неизвестность.

— По машинам!

Перед тем, как спрыгнуть с пирса на пошатывающуюся на волнах лодку, каждый плюнул на пирс — на удачу. И — чтобы вернуться.

— Занять сектора, доложить!

У каждого на лодке — свой сектор обстрела, в любом направлении лодка готова во время движения огрызнуться шквальным огнем.

— Первый готов!

— Второй готов!

— Третий…

Звук мотора становится чуть громче, уродливая, накрытая маскировочной сетью посудина отправляется в путь. Бурлит двигатель, все больше и больше становится полоса грязно-бурой воды, отделяющая лодку от Леди Би.

На удачу. И — чтобы вернуться…

Шли довольно быстро…

Джунгли уже проснулись — дикарем орали обезьяны, скачущие с ветки на ветку, в заводях и у берега деловито копошились пекари.[13] Одинокий кайман, услышав мотор идущей вверх по течению лодки, шустро плюхнулся в воду, прежде чем носовой пулеметчик успел развернуть свое грозное оружие в сторону добычи.

Несмотря на раннее утро, река не была пустой. Вся жизнь огромной территории, именуемой "дельта Амазонки", строилась вокруг реки. Кого тут только не было — деревообрабатывающие компании вырубали лес и сплавляли его вниз по течению, индейцы занимались нехитрой охотой или спешили в город по своим делам. Наркомафиози перевозили товар — в основном кокаин. Кока — крайне неприхотливый куст, она любит, когда есть влага, и когда нет прямых солнечных лучей. Кусты коки наркомафиози сажают в прореженном молодом ливневом лесу, так, чтобы их не видно было сверху авиаразведчикам и спутникам. Джунгли были столь велики, что без точных координат плантации ее можно было искать годами. Да и не искали особо — хватало проблем и без этого.

Были золотопромышленники — в дельте есть места, где можно намывать золото, есть целые поселки золотоискателей. Были охотники за редкими животными для зоопарков — зоопарки платили хорошо, находились желающие сунуть голову в капкан. Были просто ученые, настолько свихнутые на своей науке, что были готовы изучать природу в регионе, где ведутся боевые действия. Были миссионеры, старающиеся обратить индейцев в истинную веру.

И были воины. Две противоборствующие стороны в этой затянувшейся войне. Боевики-анархисты, у которых в дельте были тайные лагеря, у которых через дельту проходили пути снабжения, которые за деньги охраняли плантации коки для мафии. И были они. Военнослужащие ВМФ САСШ, которые воевали с анархистами, воевали со злом.

Рассвело уже достаточно, последние космы окутывавшего реку ночью тумана постепенно растворялись в воде, и пловцы внимательно наблюдали за зеленой стеной берегов. Здесь Амазонка была шириной больше километра, они шли, прижимаясь к правому берегу, а левого было почти не видно. Четыре автомата и три пулемета отслеживали малейшее движение на берегу, готовые в любой момент огрызнуться шквалом огня. Хиггинс держал обороты движка на половине мощности, а руку — на селекторе тяги, готовый при первых же выстрелах пришпорить коня. Но пока никто не стрелял. Здесь, в устье было относительно спокойно — ад начинался дальше…

Внезапно машинист Галвестон развернул пулемет — и отбойным молотком прогремела очередь. В ту точку, по которой били пули, немедленно нацелился еще один пулемет.

— Галвестон, доклад!

— Кайман сэр! Все в норме.

— Черт, Галвестон, предупреждать надо!

Кайман там и впрямь был, не успел укрыться — и теперь всплыл, явив миру бледно-желтое брюхо. Зубы рептилии мелко клацали в агонии.

— Добить сэр?

— Оставить. Не стрелять. Подохнет и сам.

Из туманной дымки утра, из-за поворота реки появилась самоходная баржа — знакомая им самоходная баржа. Это был бизнес, его вели один капитан-британец и еще несколько парней. Заключался бизнес в том, что они закупали в городе нехитрое добро, нужное тем, кто жил на реке — жратву в консервах, виски, патроны, кое-какую одежду, загружали этим баржу и поднимались вверх по реке, в обозначенных местах приставали к берегу и торговали этим. В оплату шли деньги любой страны мира, золотой песок, иногда редкие животные. Наверняка и наркота. В самом начале несколько раз баржу обыскивали, потом оставили в покое. Это была теперь одна из местных достопримечательностей.

От беды британский капитан баржу вооружил и вооружил неплохо. Два пулемета М2, на носу и на корме, и четыре самых разных единых, какие удалость здесь купить — по два на каждый борт. Капитан стоял не за штурвалом, а почему-то на носу за пулеметом, увидев североамериканцев, он помахал им рукой, не вынимая изо рта сигары. Кое-кто из североамериканцев ответил тем же…

— Старый пидор… — пробурчал кто-то

— А ты откуда знаешь?

— А все они такие.

Еще через примерно милю они встревожились, заслышав ровный стук двигателя по левому борту — но не успел пулеметчик на М2 перебросить свое оружие на нужный галс — как свет прожектора разрезал рваные космы тумана, пригвоздив его к месту…

— Хиггинс! Ты что ли? — громыхнул раскатисто мегафон, всполохнув досыпающих последние сны в прибрежных зарослях птиц.

— Стоп машина — недовольным голосом скомандовал лоцман

Через минуту, выползя из какой-то протоки, к ним подрулил "Пиббер" — верней, "Пиббером" это называлось по старой памяти. Небольшой скоростной катер типа Mark 5, по местной моде — с дополнительным бронированием и увешанный противокумулятивными решетками. От такого усовершенствования катер перестал быть скоростным, зато стал более защищенным и приспособленным для действий на реке. Вооружение — два пулемета М2 и два автоматических гранатомета Маrк 19, только если раньше стрелки открыто стояли на корме, то теперь каждый был защищен большим щитом с вставками из бронестекла для наблюдения. Ну и досмотровая команда со штатным оружием.

— Принимайте конец! — крикнули с Пиббера

Конец приняли — и на лодку спрыгнул, так что лодка зашаталась, бородатый, татуированный толстяк в чем-то, что когда-то было военной формой, а теперь было непонятно чем.

— Гурвич, ты меня убить собираешься или как? — насмешливо спросил Хиггинс

— Не сейчас… — толстяк протопал к Хиггинсу, крепко пожал ему руку, мельком глянул на боевых пловцов — таксистом сегодня работаешь?

— Точно. Таксистом. Что на реке делается?

Толстяк, перед тем как ответить, закурил сигарету

— Вчера стреляли нехило. Где-то в Акарапейре.

— Анархисты?

— Нет. Мы подоспели, когда все уже закончилось. По-моему, кто-то кого-то хотел ограбить.

— Ограбил?

— Непонятно. Лодка вверх брюхом, дырявая, как решето моей бабушки, и четверо жмуриков. И на берегу один, остальных унесли. Одним жмуриком успели пообедать пираньи, второй вообще без документов.

— Русский?

— Возможно. А возможно и нет.

— Еще чего?

— Ты куда идешь?

— На Сантану.

— Там сегодня Тим патрулирует. Опознание — два-один красный. Будь осторожен, у него легкая гашетка.

— Благодарю.

— Да брось…

Пошатывая лодку тяжестью своих шагов, толстяк прошел к борту, легко, очень легко, если учесть его габариты, вспрыгнул на борт своего пиббера.