Александр Прозоров - Присяга Российской империи Страница 18

Сержант посмотрел ему через плечо на ровные ряды экранов – но там, в чуть зеленоватой подсветке, ровным счетом ничего не происходило. Равно как и у него на компьютере. Дежурный оператор службы охраны вернулся на свое место, оперся подбородком на поставленные на локти руки. Мгновением спустя его глаза закрылись. Голова качнулась вперед и оперлась лбом в монитор. Послышалось ровное спокойное дыхание, перекрытое неожиданно громким радостным воплем из помещения охраны.

– Кажется, кому-то гол забили, – отметил, лежа в траве, Исбаев.

– В бейсболе нет ворот, Саид, – ответил ему Птушко. – Это лапта, а не футбол.

– Хватит меня учить, русский! – приподнял голову чеченец.

– Тише, Саид, – попросил его Юра, поглядывая на часы. – Мы же братья. Минут через пять газ должен подействовать. Надеюсь, в матче рекламной паузы не будет. Интересно, как там Халил? Успевает?

На несколько минут над базой повисла тишина, которую оборвал новый восторженный вопль дежурного взвода.

– Ружье оставь, на обратной дороге заберем, – скомандовал Птушко, подскочил и стремительным броском метнулся к входу в здание охраны. Слегка приоткрыл дверь, заглянул внутрь. На лестнице было пусто, только доносились выкрики болеющих за свою команду пехотинцев.

– И дыши через раз, – оглянулся на Саида Юра, бесшумно проскользнул внутрь, быстро поднялся на второй этаж, затаил дыхание и вошел в комнату операторов. – Ух ты, какие гуленьки…

Птушко подошел к компьютеру, взялся за мышь.

– Так, что там говорили? Поднять стрелку в верхний правый угол, нажать правую кнопку… Есть! И появившегося меню выбрать «тип сигнализации». Так, теперь убрать галочки в световом и звуковом сигналах. Теперь строка «распространение сигнала тревоги», выбрать функцию «Не распространять». Готово, уходим.

Лазутчики выбрались так же быстро и бесшумно, как вошли, обогнули кирпичное здание и легкой трусцой побежали вдоль ангаров. Грузовой «Мерседес» ожидал их возле третьего. Напарники молча забрались в кабину, и машина, не включая огней, сорвалась с места. Гонка заняла минут пять. Возле присыпанного землей бункера, больше похожего на погреб, нежели на склад, Птушко и Исбаев выпрыгнули из кабины и, пока грузовик разворачивался, открыли приготовленными ключами замки, не без труда развели толстые стальные воротины.

В трех километрах от склада, прямо подо лбом мирно спящего сержанта тревожно заморгали красным сразу три шкалы индикаторов, но реагировать на них было некому.

Машина сдала назад, освещая себе дорогу тусклым светом фонарей заднего входа, немного проехала мимо стеллажей с однообразными железными коробками.

– Она здесь, номер совпадает, – замахал руками Птушко.

«Мерседес» затормозил возле него. Водитель, выпрыгнув на пол, торопливо обежал машину, открыл кузов, отвернул от стенки гидравлического «гуся», зацепил его стропы за крюки по углам коробки в кузове, приподнял «муляж ядерного заряда», поставил его на пол. Потом снял гидрокраном внешне практически неотличимый ящик с полки. Грузовик ощутимо просел на задние колеса, двигатель натужно взвыл – но груз медленно переместился в предназначенное для него место. Затем на стеллаж встала коробка из кузова и араб, облегченно отерев лоб, вернул «гуся» в исходное положение.

– У нас еще пятнадцать минут, – сообщил Птушко.

Халил закрыл кузов, поднялся в кабину – сообщники в это время бежали к дверям и, едва грузовик выехал под звездное небо, сразу закрыли за ним ворота. Замки вернулись на свои места, люди заняли места в «Мерседесе». Так и не зажигая огней, машина помчалась по еле различимой в слабом ночном свете бетонке. Притормозила неподалеку от здания охраны, высадила пассажиров, направилась к хозяйственному складу, и только возле него внезапно осветилась габаритами и ближним светом фар.

В это время Птушко, прокравшись мимо яростно орущего перед телевизором взвода, несколькими щелчками мышки вернул установки системы охраны в исходное положение и, не желая рисковать лишний раз, выпрыгнул наружу прямо из разбитого окна. Напарники, подхватив пневматические винтовки, со всех ног побежали к ограде.

– А вот и я, – высунулся из окна Халил, подъехав к КПП. – Документы показывать?

– Покажи кузов, – хмуро предложил уже знакомый ему негр, выходя из будки.

– А стрелять не станете? – усмехнулся араб, глуша двигатель. – Ладно, сейчас. Мне, парень, всего сто двадцать миль осталось, и я свободен. Три дня выходных. Последний рывок, ха-ха.

Не переставая болтать, он распахнул створки фургона:

– Как видишь, ничего лишнего не получил. Только свое скинул.

– Заткнись, – посоветовал охранник. – Знаю я вас. Треплетесь, как лучшие друзья, а сами армейские покрышки или форму вывезти норовите.

– Очень надо. У меня все немецкое, парень. Немцы знают толк в хороших вещах.

– Заткнись, – повторил негр и полез в кузов. Но там действительно имелось только охапка плинтусов, два ящика с надписью «шурупы крупный шаг», пять свертков, да боеголовка.

– Накладные в кабине остались, – сообщил араб. – Принести?

– Коробку открой.

– Пожалуйста.

В ящике, кроме уже знакомой головной части «Томагавка», тоже ничего не имелось. Охранник еще раз прошелся по фургону, постукивая каблуками. Но ничего подозрительного так и не увидел.

– Ладно, проваливай, – спрыгнул он на асфальт.

– Сейчас, закрою все… – водитель не спеша повесил на запорный рычаг замок и полез за руль. Двумя секундами спустя «Мерседес» взревел мотором и выкатился на ночное шоссе.

В это самое время дежурный оператор системы охраны соскользнул головой с экрана компьютера, встряхнулся и рывком поднялся.

– Дьявол, холодно-то как…

Он просмотрел показания приборов, потом дошел до напарника и хлопнул его по плечу:

– Не спи, Бен Ладен Америку украдет! Принеси лучше куртку, окно завесим. Нужно заявку послать, чтобы стекло завтра заменили. А то ночью уже подмораживает.

Экраны инфракрасного наблюдения показали две тени – еще более темные, чем окружающая земля, но сержанты не обратили на них внимания. Ведь нарушители всегда сияют ярко-оранжевым цветом.

Исбаев и Птушко, с облегчением содрав с себя залитые пеной костюмы, кинули их в кузов. По шоссе к ним приближались фары, но Юра не обратил на них внимания, больше поглядывая в сторону ограды. Скрепленные «крокодилами» концы разрезанной проводки он так и оставил болтаться на ограде, сознавая иллюзию нетронутости забора из «колючки». Скрутившиеся концы затерялись где-то в траве, и повреждения, пожалуй, разглядеть было невозможно.

– Положите руки на машину и раздвиньте ноги! – на притормозившей позади машине внезапно засверкали проблесковые огоньки. – Не двигаться!

Хлопнула дверца, послышались неторопливые шаги.

– Что вы здесь делаете? Остановка на дороге рядом с авиабазой запрещена!

– У нас огнетушитель сработал, офицер, – повернул голову к полицейскому Птушко. – Посмотрите, весь кузов залит. А огнетушитель вот, на обочине валяется.

Из ничего вдруг появился луч фонарика. Остановился на лице Саида, потом Юры, скользнул по кузову.

– У меня документы в нагрудном кармане, – сообщил Птушко.

– Фья… – присвистнул полицейский и с неожиданной яростью заорал: – Не двигаться! Кто шевельнется, сразу получит пулю! Роберт, иди сюда! Держи их на мушке! Я вижу в кузове оружие!

– Какое оружие? – Юра заглянул в машину, и обнаружил, что из-под скомканных комбинезонов выглядывают приклады их ружей. – Да это пневматическая винтовка, офицер.

– Сейчас посмотрим… – полицейский, обойдя «Форд» с другой стороны, зацепил приклад одного из ружей, подтянул к себе. Осветил фонариком, нашел рычаг стопора, переломил…

– Это же «пневматичка», офицер. Так, для баловства. Из нее даже воробья не застрелить.

– Тьфу ты, – сплюнул полицейский и кинул винтовку назад. – Уезжайте отсюда. Остановка на этом участке шоссе запрещена.

– Разумеется, офицер, – немедленно согласился Птушко. – Мы просто избавились от неисправного огнетушителя.

Полицейский направился обратно к своему автомобилю, и Юра услышал его насмешливое бормотание:

– Надо же, «пневматичка»! А я было подумал, что наткнулся на что-то серьезное…

Усадьба Романовых, кантон Женева. 03 декабря 1999 года. 08:50

– Доброе утро, Илья Юрьевич, – услышал Ралусин, и ощутил, как по глазам ударил яркий солнечный свет.

– Сколько сейчас? – спросил он, натягивая, словно в далеком детстве, одеяло на голову.

– Девять утра, капитан.

Прозвучавшее воинское звание окончательно вырвало пограничника из дремоты. Он сообразил, что находится отнюдь не на даче у бабушки, и даже не дома, на родной заставе.

– Вот черт! – он решительно поднялся, сел в постели, оглядывая комнату в поисках одежды. На стуле в ногах висел только одинокий халат.

– Извините, что пришлось разбудить, но его величество желает видеть вас как можно быстрее, – Константин Римович поднял со стула халат и протянул его гостю.