Сергей Зверев - Два капитана Страница 19

Айас Саидович некоторое время молчал. Намек англичанина он понял слету: недаром в абхазских «коридорах власти» упорно циркулировали слухи о неких гипотетических западных, в частности и английских, инвесторах, которые готовы помочь в деле возрождения санаторно-курортной инфраструктуры страны. Наверняка у мистера Эндрю Аббершоу есть какой-то выход на этих людей, и от его мнения многое может зависеть. А чем успешнее станет возрождаться и развиваться туристский бизнес, тем полнее будет кормушка для него, Айаса Речуа! Но Аббершоу ставит условие: ему нужна информация о двоих пропавших соотечественниках. И, возможно, дальнейшая помощь. Но выкладывать все козыри на стол? Э-э, нет! Кое-что придержать нужно.

– Наши спасатели уже обыскали пещеры, – сокрушенно сказал Айас Саидович, – но ваши люди как сквозь землю провалились. О, прошу прощения за такой нечаянный каламбур, ситуация никак не располагает к веселью. Беда еще в том, что значительная часть комплекса пещер в Новом Афоне практически неисследована. Там со времен войны девяносто третьего года заминированы подходы, и даже местные предпочитают туда не соваться... Вот и наши спасатели-поисковики там не были. Кто знает, возможно...

Договаривать фразу до конца Айас Саидович не стал, лишь внимательно и с хитринкой в глазах посмотрел на англичанина.

Что-то в голосе абхаза заставило Аббершоу насторожиться. М-да, зарождались нехорошие подозрения. Этот человек явно не говорит ему всего, что знает или о чем догадывается. А что, если попробовать немного сменить тему?

– Что вы думаете про мину на пляже в Гаграх? – спросил Аббершоу равнодушным тоном. – Подобное может повториться? Ах, нет... Значит, теракт вы исключаете?

– Помилуйте, какой, к шайтану, теракт? – картинно удивился Айас Саидович, – чистой воды несчастный случай, и ничего более! И если среди ваших знакомых есть люди, которые заинтересованы во вложении капитала здесь, у нас, я был бы признателен, если бы разъяснили им это. Никакой опасности, все под контролем.

«Это – пробный шар, – подумал Аббершоу. – Он хочет, чтобы я, пусть неявно, подтвердил то, что к моему мнению прислушаются возможные инвесторы. Эта абхазская лисица, несомненно, лично заинтересована в расширении и укреплении туристского и гостиничного бизнеса. Я, кажется, догадываюсь, почему».

– Видите ли, мистер Аббершоу, – в голосе шефа тайной полиции зазвучали заискивающие, смущенные нотки, у меня ведь тоже есть знакомые. В самых разных кругах, подчас неожиданных. Я ничего не обещаю наверняка, но... Как знать, вдруг мне удастся найти выходы на людей, которые смогут прояснить ситуацию с вашей пропавшей съемочной группой? Конечно, это потребует определенного времени. И средств.

«Вот как, – сделал мысленную пометку Аббершоу. – Ему не нравится эта тема, не хочет он говорить об инциденте в Гаграх. Он возвращается к началу разговора, уводит меня от вопросов, связанных с взрывом мины. С какой бы стати?»

– Не стоит набивать себе цену, милейший, – спокойно, однако довольно резко отозвался англичанин. – Времени с момента исчезновения мисс Хаттерфорд и мистера Белчера и без того прошло немало. Так что, если вы действительно хотите быть мне полезны, советую поторопиться. Что до средств... Сегодня же вы получите небольшой аванс, скажем, тысячу долларов. Кроме того, я обязуюсь возместить все ваши расходы до последнего цента. А окончательный расчет мы отложим до того момента, когда я увижу своих соотечественников. Живыми и здоровыми.

– О! Я сделаю все от меня зависящее, – несколько неопределенно пообещал Айас Саидович.

– Вы уж постарайтесь, – надменно усмехнулся мистер Аббершоу. – И не вздумайте затевать двойную игру, вообще – любые игры со мной. Предупреждаю вас, уважаемый, – последнее слово англичанин произнес с нескрываемым сарказмом, – это неумно. И попросту опасно.

Глава 11

Лежащий в Тифлисской котловине, вытянутый узкой полосой почти на тридцать километров вдоль обоих берегов Куры, Тбилиси – один из самых красивых и своеобразных городов мира. Уже в четвертом веке, при царе Вахтанге Первом, чей монумент украшает столицу Грузии, этот город стал центром Картли – древнего грузинского государства. С той давней поры кто только не завоевывал его, кто только не разрушал! И войска хромого Тимура, и персы шаха Аббаса, и турки, и многие, многие другие... Но всегда этот прекрасный город возрождался, точно феникс из пепла, и снова звучали на его улицах и площадях заздравные тосты, музыка, смех, пахло кофе, молодым вином и розами.

Если идти по проспекту Руставели от театра его же имени к Государственному музею Грузии вдоль по течению Куры и свернуть налево, к ЦПКО имени Сталина, то в одном из тенистых переулков можно увидеть бело-розовый двухэтажный особняк российского посольства.

Разбитый перед зданием посольства скверик обычно отличается исключительно тихим и мирным видом. Присматривают за играющими внучатами сухощавые грузинские бабушки, студенты перелистывают свои конспекты, нежно воркуют влюбленные парочки, на скамейках под тенистыми каштанами кто-то сражается в нарды, кто-то – в шахматы.

Обычно. Но не сегодня.

Асфальтированную площадку перед парадным входом в посольство заполонила не то чтобы большая, но очень шумная, взвинченная, агрессивно настроенная толпа. Шел импровизированный антироссийский митинг. В руках митингующих мелькали пестрые плакаты и транспаранты, над головами реяли национальные флаги, с открытого борта армейского грузовика, превращенного в трибуну, доносился надсадный рев мегафона. Распалившийся оратор только что зубами несчастный «матюгальник» не грыз. Во, какие эмоции!

Плакаты по большей части были выполнены характерной грузинской вязью, но встречались среди надписей и сделанные по-русски, так что причина, сподвигнувшая некоторых жителей грузинской столицы на манифестацию, секретом не являлась.

«Русские, прочь из нашей Абхазии!», «Долой русские базы на земле Картли!», «Скажем „Нет!“ русскому военному присутствию в Грузии!» и так далее, и в том же духе, а как венец всего: «Убирайтесь восвояси, проклятые русские оккупанты!» Круто, а?

Нет, все же обидно, право слово! Ладно, не будем лишний раз трогать Сталина: он хоть и был одним из самых беспощадных тиранов в истории, однако же остается и самым великим грузином, неразрывно связанным с русским народом. Надо быть предельно наивным или безответственным, чтобы этак с ходу судить, чего он России больше принес – зла или добра. Ну, а помимо Сталина? Ведь срослись корни-то! Что, разве не строили грузины вместе с нами советскую империю? Еще как строили. Не воевали с фашистами? Воевали, отлично воевали!

Мало к какому народу русский народ испытывал такие теплые чувства, как к грузинам. Писатели и художники, композиторы и философы Грузии, – Александр и Илья Чавчавадзе, Акакий и Георгий Церетели, Нико Пиросманашвили, Отар Чиладзе, Нодар Думбадзе – да разве всех перечислишь! – были и остаются для россиян по-настоящему близкими и родными людьми. И надо же, так вот мордой об стол: «проклятые русские оккупанты»! Спасибо на добром слове...

Конечно, многое можно списать на лихорадку дикого национализма, на безответственную, беспардонную и злонамеренную антирусскую пропаганду. Словом, грузин тоже можно понять, тем более что их требования отчасти справедливы. Только вот не хочется понимать. Обидно, и все тут!

Толпа, меж тем, неуклонно увеличивалась, и становилось ясно, что митинг не такой уж стихийный, чувствовалась в происходящем умелая рука режиссера. Подошел наполненный возбужденными людьми «Икарус» из Мцхеты. Вслед за ним еще один, из Коджори. Ого! Третий автобус, этот из Цхнети. М-да, а топливо-то нынче недешево!.. Новые лозунги, новые выкрики, а градус озлобления все нарастает и нарастает, как это всегда бывает в толпе. А где же представители официальной власти? Ну, как же без них, вон они, аж целых два человека в форме. Стоят себе в сторонке, лениво перемалывают челюстями «Орбит» и ни во что не вмешиваются. Зато фото-, теле– и прочих разных корреспондентов, с радостным подвизгиванием снимающих это непотребство, более чем достаточно. Можно спорить на что угодно: уже сегодня вечером сюжетик пойдет по Си-тэ-эн.

Вот и портрет царицы Тамары появился над головами. А как же: великая государыня, символ могучей и независимой Грузии!

Кто бы вот только напомнил, что мужем грузинской царицы был Юрий, сын русского князя Андрея Боголюбского...

Пламя митинга неуклонно разгоралось. Митингующие хором скандировали: «Вон из нашей Абхазии! Вон из Абхазии!! Вон!!!» В стены особняка полетели бутылки, заполненные чернилами, на бело-розовом появились безобразные кляксы и подтеки. Кое-кто уже хватался за булыжники, выломанные из бордюрчиков, окружающих клумбы сквера. Толпа разогревала себя, точно вышедший из-под контроля ядерный реактор. Послышались крики: «Пусть выйдет русский посол! Пусть скажет нам, когда их вояки уберутся из Абхазии! Посла сюда! Посла!!» Крики мгновенно, как по мановению дирижерской палочки, подхватили, и через минуту уже вся до предела взвинченная толпа истерично требовала выхода посла.